Знание павшей звезды

– Если я – твоя любовь, то знай – и ты тоже для меня – любимая. Каждую ночь я проклинал день, когда мы назвались братом и сестрой, друзьями, боясь, что не смогу нарушить этой названной преграды. Каждый день старался, спешил пройти мимо тебя, и ты была так приветлива со мной… – с доброй улыбкой говорил он, а Иенна то белела, то краснела и ничего не понимала.

Лая и Тефей недоверчиво смотрели то на Иенну, то на Бри.

– Ты хочешь сказать, что тоже влюблён в неё?! – воскликнула доведённая до кипения Лая.

– Да, так что большое спасибо, что открыли мне глаза на её ко мне любовь. – Бри зажмурился и улыбнулся, вытаскивая пальцами из рук Лаи дневник и протягивая его из-за плеча Иенне.

Та тут же схватила дневник и прижала к груди обеими руками.

– А теперь пошли! Ведь мне ещё столько тебе надо рассказать! – резко повернулся к Иенне Бри и схватил её за руку, потянув за собой на лестницу.

Одноклассники остались стоять в недоумении и лёгком потрясении, а Лая, зачинщица главных сплетен детдома, была разбита.

Глава вторая

Любовь двоих, смерть одного

Крыша детдома была плоской и широкой, со всех сторон огороженной от края натянутой мелкой сеткой, ведь сюда часто наведывались школьники на переменах, чтобы перевести дух после уроков, или даже учителя – выдохнуть после очень напряжённых часов. В уголке стояла маленькая жестяная баночка с окурками – не все придерживались здорового образа жизни, а кто-то из преподавателей ещё и спекулировал сигаретами между школьниками.

Но сейчас на небо отсюда смотрели только Иенна и Бри. Они стояли в молчании на краю крыши, и только шелест страниц дневника, который рвала девушка, разбавлял многозначительную тишину.

Над ними летела стая птиц вдаль, возвещая округу о приходе тёплого вечера. Всё было так пронзительно спокойно, так тихо, что даже машины внизу, казалось, стали ехать крадучись, чтоб не нарушить эти мгновения. Но одна птица вдруг пискнула, и Иенна словно очнулась от гнёта мыслей.

– Бри… – неуверенно начала Иенна, подняв голову и тут же опустив взгляд. – Я не могу поверить… – она понизила голос. – Ты что, правда любишь меня? – девушка сглотнула и напрягла пухлые губы от волнения.

Бри перестал смотреть на небо, отражавшееся в его голубых глазах, повернулся к Иенне и подмигнул ей:

– Столько лет… Тайну хранил, ты и не догадывалась? – с доброй улыбкой спросил он. – Я хотел признаться совсем скоро, перед выпуском. Но никак не решался. – он пожал плечами. – Видела же, какие жестокие дети. Я этого так боялся. Мне тоже было легче выкладывать всё в тетради, только карандашом. Потом стирал ластиком. – Бри улыбнулся и подошёл к Иенне. – Могу ли я взять тебя за руку? – нежно спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Иенна скользнула взглядом по его опущенной ладони, никак не вынуждавшей её принять руку, и кивнула.

Бри протянул руку и коснулся запястья Иенны. Они простояли несколько минут, просто держась за руки, просто молча. На её руке чернел след от потёкшей ручки, на его – шрамик, полученный на уроке физкультуры при неудачном падении. Оба были счастливы. Оба трепетно дорожили первыми секундами вместе. Ещё столько не рассказано, ещё столько не пережито, но столько сделано – половина пути пройдена, признание, которое буквально вытащили из их уст подлым способом, было произнесено.

– Ты уже думала о будущем? – вдруг спросил Бри, стесняясь молчания. – Кем станешь, когда выпустишься?

– Я думала. – кивнула Иенна, радуясь, что он нашёлся, как разрядить обстановку. – Я хотела быть медсестрой, и с биологией у меня всё хорошо. А ты?

– Думал пойти куда-нибудь, что связано со спортом. Учителем… – Бри посмотрел на свой шрамик. – Люблю детей и хочу вырастить нормальное поколение. Не то, что Лая и Тефей. – усмехнулся он. – Надеюсь, мне это удастся. И ещё хочу заряжать своим примером остальных.

Иенна вновь опустила глаза и спросила, глядя себе под ноги:

– Я помню Первое сентября у нас в первом классе. Тогда на линейке было пасмурно и от дождя всех закрывали зонтами родители. А у меня и тебя не было их…

– Как и у половины детей! – радостно подбодрил её Бри, пожимая девушке руку.

– Да… И тогда я стала прикрывать голову букетом цветов, который дала мне воспитательница. И уронила его в грязь, помнишь?

– Я поднял его тогда! – оживился Бри общему воспоминанию.

– Ты помнишь! – обрадовалась Иенна, вскинув голову и тряхнув локонами.

– Я уже тогда подумал, что ты очень милая и добрая. – Бри тоже припомнил один случай. – Помнишь, в этот же день за всеми пришли родители, а за нами – нет, и ты предложила поиграть, что ты – моя сестра и мы идём домой, пока родители готовят нам сюрприз на Первое сентября?

– А никакого сюрприза не было! – пронзительно воскликнула девушка. Вдруг у Иенны брызнули слёзы из глаз. – Мы всего лишь пришли в спальню детдома! – она улыбалась сквозь нахлынувшие слёзы воспоминаний.

– Ну что ты! – вдруг встревожился Бри. – Я не хотел тебя расстроить! – он тут же протянул к ней руки, немного замешкавшись, но Иенна сама прыгнула к нему в объятия и они горячо прижались друг к другу. Два сердца, брошенные всеми и нашедшие друг друга в бескрайнем и холодном мире… Два трепетных создания, протестующие против несправедливости и живущие всем неудачам на зло.

– Знаешь, Бри… – произнесла Иенна, вдыхая, наконец, аромат его шёлковых волос, о которых так долго думала ночами. – Хочу подарить тебе кое-что на удачу.

Бри отстранился от неё заинтересованно, а она завела руки за голову и сняла с шеи тоненькие фенечки из цветных бусин. – Можешь не носить, спрятать, но просто хочу, чтоб у тебя было что-то от меня… – она смущенно смотрела на фенечки, а он трепещущей рукой взял их и вдруг повязал себе на шею:

– Не буду их снимать! Ведь это подарок от тебя, Иенна. – от своего произнесённого имени девушка замерла, и слёзы её моментально высохли. Сердце затрепетало в груди так сильно, как маленькая бабочка на ладони. Казалось, сейчас выскользнет…

***

– Братик! Братик, больно! – кричала из последних сил маленькая девочка.

Она, пятилетняя малышка, и её девятнадцатилетний брат гуляли в парке. Вокруг никого не было – рабочее время, начинался дождь. Только они вдвоём. Как вдруг её старший брат кинулся на неё и стал душить сильными руками, повалив на мокрую землю.

– Ненавижу тебя! – парень весь изогнулся, душа сестрёнку, выкручивая ей тонкую шейку.

В глазах малышки потемнело, она схватилась изо всех сил руками за руки брата. Душил жуткий кашель, но она не могла сделать ни глотка воздуха. Жуткий хрип прошёлся по округе, как вдруг хватка ослабла.

Девочка распахнула глаза и перед тем, как потерять сознание, увидела высокого красивого мужчину, оттаскивающего от неё обмякшее тело брата по земле.

– Братик… – прошептала девочка, протянула к нему маленькую ручку и потеряла сознание, откинувшись на влажную мягкую траву.

Савальм же, оглушив её брата одним ударом по голове, поднял его на руки и пошёл по влажной траве к своей машине. Там за рулём уже сидела Аттурция, крася губы помадой, глядя в зеркало заднего вида. Увидев приближающегося Савальма, она убрала в бардачок помаду.

– Эта маленькая дрянь имеет тонкую талию! – прошипела Аттурция, обернувшись на лежавшую под дождём девочку. – Тоньше, чем у меня?!

– Нет, конечно. Твоя талия самая тонкая. – Савальм бережно уложил оглушённого на заднее сидение и накрыл тёмным клетчатым пледом. Сам сел на переднее сидение и велел ехать домой.

Вдруг они увидели, как из-за ворот парка выбегает женщина, несущая на руках ту самую маленькую жертву. Взгляд женщины метался, она отчаянно искала хоть кого-то, кто мог бы ей помочь.

– Мать, наверное. – пожал плечами Савальм. – Увы, очередной тяжёлый случай…

Аттурция же скривилась:

– Никого я не видела! Ничего не знаю… – и рывком завела машину.