Страница 2 из 58
Впрочем, старую куртизанку это не интересовало. С ее точки зрения, все мужчины, в большей или меньшей степени, были животными - дикими зверями с клыками и когтями. Женщины глубоко ошибались, считая их чем-то иным. И потом, у Марги тоже был коготь - добротный острый нож.
Сейчас она нуждалась в ночлеге больше, чем в «ведьмином корне». Маргарет провела слишком много ночей, свернувшись калачиком на ворохе старых мешков у портовых складов. Ночевать там было опасно. Ей не давали спать крысы, а если крыс не было, приходили охранники и прогоняли ее палками. Она предлагала им себя, умоляя взамен оставить ее в покое. Несколько месяцев назад один из них - Рупрехт, мерзкий боров, работающий на торговую компанию «Рейк и Талабек», - поймал ее на слове. Он был слишком толст и мало что мог. Кончив, он надавал ей пинков и все равно выгнал на улицу. Кажется, Рупрехт сломал Марге ребро. Хотя из-за боли, терзающей все ее тело, она не могла утверждать этого наверняка. Как-нибудь ночью она возьмет нож, проберется на склад компании и выяснит, сколько слоев жира на животе у пузана. Следовало бы сделать это поскорее, прежде чем солдаты поймают Тварь.
Тогда Марги сможет свалить вину на таинственное чудовище.
Бывшая куртизанка прислонилась к стене, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги. Тяжкие времена наступили для Марги Руттманн.
И в лучшие годы проституция была не самым выгодным ремеслом, ибо век шлюхи недолог. Теперь Марги это понимала, но тогда она была глупой девчонкой, накрашенной и жеманной. Как и многие другие, она мечтала, что подцепит младшего сына какого-нибудь придворного и станет его обожаемой любовницей. Марлен и Кейт тоже на это надеются, но скоро они осознают свою ошибку. Женщина улыбнулась, представив, как вечно хихикающие девицы утратят свою красоту и нынешние поклонники отвернутся от них. Краснощекая и пышногрудая Марлен растолстеет и будет ежегодно рожать ублюдков на подстилке для скота, а гибкая Кейт, танцующая как змея, иссохнет и превратится в тощее пугало. Она будет все глубже погружаться в свои грезы, пока, наконец, не свалится с моста в реку или не попадет под карету, запряженную четверкой лошадей. Марги знала, как стареют люди: она много раз наблюдала за этим со стороны. Ее саму время лишь ожесточило. Ее нежная кожа задубела, сердце стало грубым, затвердев, как косточка персика.
В бессчетный раз она прокляла Рикки. Если бы он не исполосовал ей лицо, она могла бы заработать себе на жизнь прежним ремеслом. Несколько месяцев спустя после того случая Марги прокралась к спящему любовнику и зарезала Рикки его собственным ножом. Она нанесла мужчине несколько ран и оставила его истекать кровью. Это воспоминание вызвало улыбку на губах женщины. Старая шлюха нуждалась в утешении. Разумеется, ее допросили, однако у Рикки хватало врагов, и стражники не хотели тратить время, вычисляя наиболее вероятного кандидата в убийцы. Шла война между портовыми бандами. «Крюки» и «рыбники» охотились друг за другом вдоль всей реки. Некоторое время Рикки водил дружбу с «крюками», поэтому его посчитали очередной жертвой бандитских разборок. Официально война так и не закончилась, просто она всем надоела, и обе стороны потеряли к ней интерес. Недавно Марги видела Вилли Пика, нынешнего главу «крюков» с повязкой «Комитета бдительности» на рукаве. Он шагал рядом с солдатом из городской стражи. Пока Тварь не схватят, будут возникать самые необычные союзы. Большинство «рыбников» присоединились к известному возмутителю спокойствия Ефимовичу и теперь горланили у стен дворца или били витрины магазинов.
Пряча руку под шалью, женщина сжала рукоятку ножа, некогда принадлежавшего ее любовнику. Этим самым ножом Рикки выколол ей глаз. Единственное имущество Марги, которое она никогда не отдавала в заклад. В конце концов, именно так она теперь добывала пропитание. Быть может, ее тело и лицо сморщились, как увядшее яблоко, но клинок не затупился. Сегодня ночью она соберет урожай. Если повезет, ей хватит на ночлег и несколько порций «ведьминого корня», чтобы заснуть и видеть сладкие сны.
Она поковыляла дальше по улице Ста Трактиров, высматривая жертву. Около «Печального рыцаря» двое подвыпивших матросов мутузили друг друга, а местные пьянчуги толпились вокруг, криками подбадривая дерущихся. Кейт стояла в первых рядах зевак. Ее волосы были распущены, влажные глаза лихорадочно блестели. Она ждала, когда определится победитель, чтобы освободить его кошелек от денег, заработанных в последнем плавании. Зрители азартно делали ставки, но винные пары еще не лишили морячков способности соображать. В любом случае Марги они не подходили. Слишком людно.
Марги перешла на другую сторону улицы, огибая трактир «Полумесяц». Она знала, что за публика посещает это заведение, и не хотела иметь дела с ними. Женщина не постеснялась бы обобрать мертвое тело, но ее пугала нежить, которая ходит по земле.
«Черная летучая мышь» и «Борода Ульрика» уже закрылись. В канаве за «Пляшущим гномом» лежал мужчина средних лет, на котором не осталось ничего, кроме нижнего белья. Его уже тщательно обработали: рядом с пьяницей валялся вывернутый наизнанку кошелек, а окровавленные костяшки свидетельствовали о том, что грабители срывали кольца с его пальцев.
Два стражника прошли мимо, не обращая внимания на обворованного выпивоху. Они вытаскивали дубинки, готовясь разнять драку около «Печального рыцаря». Марги отступила в узкий проулок между «Пивоварней Бруно» и «Матиасом II», укрывшись в тени. Над дверью пивной все еще горел факел, поэтому женщина придвинулась к стене, стараясь не попасть в круг света. Она проходила подозреваемой по нескольким делам, и стража часто задерживала ее для допроса. Много лет назад ей пришлось обслужить всех солдат с участка на Люйтпольдштрассе, чтобы они оказали покровительство Рикки. И стражники ничем не отличались от «крюков» или «рыбников», разве что на плащах у них красовался герб благородного Дома Вильгельма Второго, а не примитивные знаки городских банд. С тех пор как объявилась Тварь, патрули стали чаще ходить по улицам. Солдаты хватали всех, кто попадался им на пути, дабы опровергнуть упреки в бездействии.
Стражники с ругательствами двинулись на драчунов. Послышались возмущенные крики зевак, которые не успели увернуться от тяжелых дубинок. Марги понадеялась, что солдаты выбьют Кейт пару зубов. Или уведут ее в участок, чтобы устроить вечеринку в задней комнате. Пусть эта тощая стерва получит хороший урок!
Маргарет не знала, почему стража не может поймать Тварь и оставить в покое остальных обитателей портовых районов. Возможно, потому, что в доки направляли только пропойц и бездарей, потерпевших неудачу во всех остальных местах. Купцы сами нанимали людей для охраны складов, а любой уважающий себя капитан корабля выставлял караул часовых, пришвартовавшись в Альтдорфе.
Среди горожан давно ходила шутка, что воров не заключают в крепость Мундсен, а направляют в портовую стражу. Задняя комната в участке Люйтпольдштрассе - Марги провела там немало времени - представляла собой настоящую сокровищницу, где украденные ценности хранились до дележки, проходившей раз в неделю. Время от времени слишком жадных стражников вешали, закованных в цепи, на пристани Форк, но большинство преступлений сходило им с рук. Владельцы судоходных компаний пришли к выводу, что лучше терпеть мелкое воровство, чем поднимать шум, а потом подсчитывать убытки после пожаров, таинственным образом вспыхивающих на кораблях и складах борцов за закон и порядок.
Стражники снова прошли мимо Марги, поскрипывая кожаными доспехами. Зеваки, толпившиеся у «Печального рыцаря», расходились, жалуясь, что им не дали досмотреть представление. Каждый из стражников тянул за собой на цепи провинившегося матроса. У драчунов были скованы большие пальцы рук. Один из арестованных внезапно затянул песню: «Возвращайся в Бильбали, эсталийский моряк». Пел он не слишком благозвучно - сказывались выпивка и отсутствие нескольких зубов.
- Заткнись! - рявкнул один из стражников, подкрепив свои слова смачным ударом дубинки.