Страница 78 из 80
Эпилог
За время осады цитадели у госпитальеров тоже произошли изменения. Командира их отряда, который неосторожно слишком близко приблизился ко рву перед вражеским укреплением, убил меткий арбалетный болт, пущенный со стены. В результате чего командором госпитальеров в Тибериаде назначили брата Гаспара, того самого нечестивца и рэкетира, в драке с которым когда-то участвовал Григорий, защищая семью кузнецов от поборов. И это известие, конечно же, не сулило ничего хорошего налаживанию взаимодействия двух рыцарских орденов на территории озерного города.
Если с прежним командиром госпитальеров можно было пытаться найти решения, устраивающие всех, потому что он вполне неплохо понимал в военной науке и ради победы соглашался на компромиссы, то с Гаспаром договариваться не получалось. Этот человек люто ненавидел Грегора Рокбюрна и потому всегда выступал на военном совете против любых его предложений. Спасало положение лишь то, что барон Монфор, все же, прислушивался к разумным предложениям командора тамплиеров и графа Ибелина.
Когда к подрыву южной башни цитадели все уже было готово, Жан Ибелин и Грегор Рокбюрн уведомили барона Монфора и нового командора госпитальеров о своем плане. Но, брат Гаспар высмеял этот план, назвав его авантюрой и наотрез отказался участвовать в его осуществлении. Монфор же, взвесив все аргументы, вынес решение, как главнокомандующий.
— Ладно, Жан и Грегор, под вашу ответственность. В конце концов, южная башня находится в вашей зоне контроля. И, если вы сможете выполнить задуманное, уничтожив башню и ворвавшись во вражескую цитадель, то и мое войско попробует атаковать ворота, — сказал барон.
А надо сказать, что войско Монфора времени даром не теряло. Пока тамплиеры готовили порох, орудия и снаряды, саперы и пехотинцы барона под вражеским огнем, используя для прикрытия от стрел, болтов, камней и потоков кипятка, летящих со стен и башен цитадели, деревянные «черепахи», обшитые толстой кожей в несколько слоев, забрасывали защитный ров землей и разным строительным мусором, например, каменными блоками от разобранных зданий. И к тому моменту они уже создали перед воротами врага достаточно широкий перешеек, с которого можно было бы начать штурм ворот и надвратных башен вражеской цитадели. Граф Ибелин тоже делал свое дело, готовя легкие лодки для форсирования рва и пряча их до момента атаки на врагов в специальных укрытиях. А Грегор Рокбюрн готовил брандеры с пороховыми зарядами. Выбрав темную ночь, когда луны не было, военачальники согласовали свои действия.
Под покровом темноты храмовники начали операцию. Они вывели лодки из укрытий и подвели брандеры, набитые порохом, вплотную к южной башне. Противник заметил фитили, запылавшие в темноте внизу под самой башней слишком поздно. Вверх взметнулся столб пламени. Сильный взрыв разбудил весь город, а взрывная волна разнесла не только саму южную башню, а и всю стену цитадели, примыкающую к ней. Дым от взрыва еще висел в душном воздухе левантийской ночи, когда храмовники, возглавляемые командором, ворвались внутрь последней сарацинской твердыни в Тибериаде.
Атакующим удалось перевезти на лодках через ров, протащить через развалины, устроенные взрывом, и пустить в дело целых три орудия. Самые короткие и легкие, тем не менее, они быстро решили исход сражения. Хорошо обученные артиллеристы установили стволы на прямую наводку и начали бить по неприятелю картечью почти в упор. В ночи плохо просматривались цели, потому стреляли по всему, что двигалось. И вскоре удалось увеличить количество орудий на переднем крае до пяти. А Грегор испытал первые осветительные ракеты, которыми стрелял из собственного пистолета, указывая цели артиллеристам.
Выстрелы пушек быстро очистили поле боя от южной башни до северной, отрезав цитадель от озера. А пехота Жана Ибелина успешно захватила все это пространство. Бой перекинулся на стены цитадели. И вскоре сконцентрировался в районе ее главных ворот. Артиллеристы уже не могли поддерживать собственные войска огнем, потому что боевые порядки атакующих смешались в ночи с противником в жестокую сечу. И командор храмовников приказал перенести огонь пушек на донжон. Вскоре, преодолев сопротивление возле ворот, пехотинцы графа открыли проход, и внутрь ворвалось воинство барона Монфора во главе с ним самим. Впрочем, они уже только добивали сопротивлявшихся сарацин и брали в плен тех, кто сложил оружие. К рассвету вся цитадель, кроме донжона, отделенного еще одним рвом и подъемным мостом от основных укреплений, оказалась в руках крестоносцев.
Что же касалось огромной башни донжона, то по ней не прекращали бить пушки. Каждый залп не только откалывал кусочки камня, но и поражал стрелков, засевших на верхней площадке и в бойницах. Долго терпеть обстрел на этот раз руководители обороны не стали, поняв, что шансов на успех не осталось. И вскоре над донжоном показались белые флаги. А это означало, что и последние сарацины сдавались.
Никто в ту ночь не ложился спать в городе из-за грохота пушек. И именно благодаря артиллерии победа далась относительно легко. Крестоносцам удалось захватить множество трофеев, важных пленников и даже их гаремы в полном составе. На смотре войск, устроенном на главной городской площади, Монфор прилюдно поблагодарил командора тамплиеров за создание нового оружия. И от Грегора Рокбюрна не укрылось, с какой злобой смотрел на него брат Гаспар, сделавшийся командором госпитальеров.
В честь победы в главной городской церкви, переделанной к тому моменту из мечети, организовали торжественное богослужение. В храм вообще-то следовало входить без шлемов и оружия. Но, далеко не все следовали этим правилам в опасное военное время. У входа в церковь толпились нищие. Двое просто осаждали командора тамплиеров, пытаясь схватить его белый орденский плащ грязными руками. Грегор попросил подать нищим милостыню сержантов, следующих за ним в качестве телохранителей.
Но, как только стражи отвлеклись и полезли в свои кошельки, нищие моментально напали, выхватив кинжалы. Лишь хорошая реакция спасла Грегора Рокбюрна. Проворно отпрыгнув в сторону, он разрядил свой пистолет в ближайшего убийцу, а второго схватил оруженосец Мансур, который следовал сразу за сержантами, внимательно наблюдая за безопасностью. Ему эти нищие не понравились с первого взгляда. Выходило, что убийц враги подослали даже не двух, а трех, если считать того, который уже сидел в подвале командорства.