Страница 19 из 22
Но для православных развлечений тоже было вполне достаточно. Все бóльшую популярность приобретали представления, организуемые театральным художником Андреем Роллером. Одна из афиш сообщала: «На Большом театре г-н Роллер честь имеет дать большой вокальный и инструментальный концерт… с живыми картинами с участием артистов всех трупп Императорских театров и воспитанников Театрального училища». Что за «живые картины»? Они копировали полотна знаменитых европейских художников, например работу К. Штейбена203 «Наполеон при Ватерлоо». Многофигурную композицию огромного размера представляли артисты французской и балетной трупп. Их фигуры были расставлены точно так же, как на картине, а созерцание этого зрелища сопровождалось музыкой. Но главный эффект достигался при помощи разницы в освещении, озарявшем как отдельные фигуры и группы, так и общий фон.
В разных частях города звучала народная музыка, зачастую в исполнении цыганского хора и солистов, радовавших слушателей русскими и цыганскими песнями и романсами. Часто во время Великого поста исполняли музыкальные произведения религиозно- патриотической направленности, прежде всего гимн «Боже, царя храни».
В последнюю неделю февраля и в марте огромные толпы зрителей собирали цирковые представления. Чудеса иллюзионистов, бесстрашие акробатов, канатоходцев и наездников, опасные и захватывавшие дух номера – все это вызывало восторг. И, наконец, балаганы. Одна из афиш того времени извещала: «На Адмиралтейской площади в большом балагане под № 5 братьев Легат между Невским пр. и Гороховой ул. в течение Святой недели представлено будет: „Любовные проказы Арлекина, или Семейство Пьеро в Нештете“. Большая волшебная пантомима с великолепным спектаклем и с танцами, с семью новыми декорациями, десятью превращениями, полетами и новыми машинами, аранжированная и поставленная на сцену г. Легатом». Практически все роли в этой комедии дель арте204 исполняли члены одной семьи. Так, еще в середине XIX века в Санкт-Петербурге обосновалась театральная династия Легатов, спустя несколько десятилетий заявившая о себе и в балете. В целом же, во всех этих представлениях подрабатывали не только русские, но и зарубежные артисты – как служившие на императорской сцене, так и гастролеры.
Возвращаясь в столицу из Москвы, Е. Андреянова и оба Петипа были уверены, что контракты с Ф. Эльслер и Ж.-Ж. Перро заключены дирекцией императорских театров лишь до конца карнавала. Они не знали, что 12 февраля А. М. Гедеонов получил через министра двора и уделов следующее повеление императора Николая I: «1. Сверх отпущенных для танцовщицы Фанни Эльслер пяти тысяч рублей серебром отпустить из Кабинета [Его Императорского Величества] в Дирекцию театров за данные ею здесь представления еще пять тысяч серебром. 2. Предложить ей, если согласна, остаться здесь на представления после Пасхи до 15 мая или 1 июня и с 1 сентября или 1 октября до будущего Великого поста, жалованья десять тысяч рублей серебром, без поспектакльных денег, два полубенефиса или один полный, и отпуск с 15 мая или 1 июня по 1 сентября или 1 октября. 3. В случае ее на сие согласие балетмейстеру Перро предложить по две тысячи франков в месяц за участие в балетах; за постановку балетов: большого – по шесть тысяч франков, а малого – по две тысячи франков, и 4. В течение будущего ангажемента Фанни Эльслер новых балетов поставить только два…»205.
Скорее всего, именно широкий жест русского императора побудил знаменитостей изменить свои планы, и они согласились на время остаться в России. Эта новость стала известна Андреяновой и Петипа только после их возвращения в Санкт-Петербург.
Для примы столичной сцены она оказалась очень неприятной, ведь долгие гастроли Ф. Эльслер могли отодвинуть ее на место второй танцовщицы. Она же привыкла быть первой. Мариус рассуждал иначе: с одной стороны, он надеялся на совместные выступления с известной балериной, которые могли повысить его авторитет как танцовщика. С другой стороны, Петипа опасался интриг со стороны Ж.-Ж. Перро. И причины волноваться у него были.
За несколько лет до описываемых событий Жюль-Жозеф Перро познакомился в Неаполе с очаровательной девушкой – Карлоттой Гризи. Начав обучать ее хореографии, он полюбил будущую знаменитую балерину, а затем и женился на ней. В 1841 году состоялась премьера «Жизели» в Гранд-Опера. Главные роли исполняли Карлотта Гризи и Люсьен Петипа. Мариус, находившийся тогда в Париже, стал невольным свидетелем зарождения и развития романа своего старшего брата с прелестной Карлоттой и на сцене, и в жизни. Перро, конечно же, узнал об измене жены, после чего они расстались. Знал он и то, чей родственник Мариус Петипа. Поэтому наш герой держался с прославленным хореографом предельно вежливо, но на некотором расстоянии.
Начало сезона для М. Петипа было ознаменовано выступлением в «Тщетной предосторожности». Роль ему досталась небольшая: в первом действии он танцевал pas de deux с Татьяной Смирновой, будучи для балерины не более чем «точкой опоры». Их дуэт изображал безымянных крестьян, услаждавших зрителей классическими вариациями и лирическим adagio. Был ли это знак со стороны Перро, распределявшего теперь роли? Возможно, и так, но скорее балетмейстер выбрал на роль главного героя – Колена – Х. Иогансона ввиду того, что именно он в труппе был представителем чистого классического танца.
Без сомнения, Мариус напомнил Эльслер об их совместном выступлении в Париже, когда в pas de quatre она танцевала с Люсьеном, а он – с ее сестрой Терезой. Но его слова не возымели действия. Судить об этом можно по тому, что заметных ролей пока не прибавилось. Свое положение первого танцовщика он смог подтвердить лишь совместным выступлением с Ф. Эльслер 16 октября в одноактном балете Перро «Мечта художника», в котором они танцевали финальный дуэт, где Мариус вновь лишь поддерживал балерину.
Петипа сделал еще одну попытку отстоять свое первенство среди танцовщиков-мужчин, заявив о желании вновь выступить с Эльслер – в роли Альберта в «Жизели», в спектаклях, анонсированных 30 октября и 1 ноября. Он знал, что в предыдущем сезоне партнером танцовщицы был Х. Иогансон, прекрасно исполнявший ряд ведущих партий в театре. Но Мариус хотел побороться за право выступить с европейской знаменитостью. Да, легкий и благородный, чуть суховатый танец Иогансона, как считали многие театралы, безупречен. Но зато у Петипа – яркий артистизм, тонкое понимание игры партнерши и мгновенный отклик на каждое ее движение! И все-таки в негласном поединке победил Иогансон. Роль Альберта отдали ему.
Сама же Фанни Эльслер, невольно став «яблоком раздора» для ведущих танцовщиков театра, начала в октябре театральный сезон 1849/1850 годов. Блистала в «Тщетной предосторожности», «Мечте художника» и «Эсмеральде». Замысел последнего из этих балетов родился у Ж.-Ж. Перро в 1844 году. Именно тогда он обратился к знаменитому в Западной Европе роману В. Гюго «Собор Парижской Богоматери». Взявшись за написание сценария, он в качестве главной выбрал лирическую тему. Финал балета, вопреки воле автора романа, но согласно требованию балетного канона, стал счастливым: Эсмеральду, засвидетельствовав ее невиновность, спасал от верной гибели Феб. Таким образом, в созданном Перро сценарии герой превратился из обыкновенного обольстителя в человека чести, спасшего цыганку во имя любви и справедливости.
Особое внимание хореограф уделил образу Эсмеральды, создавая его для любимой Карлотты Гризи. И вот теперь, спустя несколько лет, балет, впервые поставленный в Лондоне на сцене Театра Ее Величества206, нужно было перенести в Санкт-Петербург. Причем с другими исполнителями.
Еще до создания «Эсмеральды» Ж.-Ж. Перро познакомился с композитором Цезарем Пуни207, проявившим интерес к балетному жанру и понимание его особенностей. Первой их совместной работой стала «Ундина»208. Пуни сумел украсить балет разнообразными мелодиями, что сделало исполнение и восприятие танца приятным и запоминающимся. Далее последовали совместные удачи – балеты «Эолина, или Дриада», «Катарина, дочь разбойника» и, наконец, подлинный шедевр – «Эсмеральда». Собираясь возобновить в Санкт-Петербурге некоторые постановки, а также создать новые, Ж.-Ж. Перро попросил столичное театральное начальство ангажировать Ц. Пуни. Вскоре в Контору императорских театров поступило предписание А. М. Гедеонова, находившегося в это время в Лондоне: «…По приезде его [Ц. Пуни] в Петербург поставить его немедленно в сношение с балетмейстером Перро, поручив им заняться приготовлениями по балетной труппе к следующему сезону»209.
203
Штейбен, Карл Карлович (Шарль, барон де Steuben, 1788–1856) – французский живописец немецко-русского происхождения.
204
Комедия дель арте (итал. commedia dell’arte), или комедия масок – вид итальянского народного (площадного) театра, спектакли которого создавались методом импровизации, на основе сценария, содержащего краткую сюжетную схему представления, с участием актеров, одетых в маски.
205
РГИА. Ф. 497. Ед. хр. 11926. Л. 49.
206
Театр Ее Величества (англ. Her Majesty’s Theatre) – один из театров Вест-Энда, расположенный на улице Хеймаркет в округе Вестминстер, Лондон.
207
Пуни, Цезарь, урожденный Чезаре Пуньи (1802–1870) – итальянский композитор, работавший в театрах Милана, Парижа, Лондона и Санкт-Петербурга. Автор музыки для 312 балетов, 10 опер, 40 месс, а также симфоний, кантат и других сочинений.
208
«Ундина» («Наяда и рыбак») – балет в трех актах, шести картинах, композитор Цезарь Пуни. Основной балетмейстер и автор либретто – Жюль Перро (несколько дивертисментов поставила Фанни Черрито). Первая постановка: 22 июня 1843 г., Лондон, Театр Ее Величества (под названием «Ундина, или Наяда»).
209
РГИА. Ф. 497. Оп. 1. Ед. хр. 12687. Л. 1.