Эшелон сумрака

– А… а чего нам то делать? – спросила та же девушка, что до этого интересовалась запретом.

– Чего-чего! Сядьте вон в угол, – Веста даже не взглянула на неё, подкидывая в находящееся с другой стороны от нас жерло печи дрова, – видели же, что остановка была?! Вояки изволили отобедать в городе. Мы теперь только на ужине – я и поварят пустила отдыхать, а вы? Чего приперлись то?

Отвечать никто ей не стал, этого и не требовалось. Мы сейчас были на попечении самих себя, всё ещё придерживая у груди новые для нас, но поношенные для других серые платьица с рубашками.

– Может переоденемся? – прошептала та самая девушка, будто думая мои мысли, – тут даже глаз меньше.

Мы вновь переглянулись и пожали плечами, а после и в самом деле начали переодеваться.

– Я Нюра, кстати, – представилась она, без смущения расстегивая подол своего платья, – тоже приехали из деревни? Я вот из Йондраш – это село такое. Самое большое во всей округе.

С моим платьем всё было несколько проще – крючков у него не было совсем, потому оно снималось напрямик через голову. Я не была маленькой для названного возраста, для своего да, из-за чего и носила детское платье по щиколотку. Мне было комфортнее в нём, чем в том, которое приходилось надевать дома. Это я вообще забрала из старого шкафа сестры – его сшила ещё мама, а я хотела чувствовать её частичку рядом, когда буду далеко от… неё.

– Ого, что это? – девушка мазнула пальцем по моему плечу, не закрытому нижней рубахой, отчего я резко дернулась и села на лавку, прикрываясь руками и старым платьем, – и тебя папка бил? Меня тоже! – она махнула рукой и продолжила как ни в чём не бывало, – за каждую дурость порол. А я всё равно сбежала! Сбежала, вон, из дома полгода назад, замуж хотела. А этот индюк дурью маялся! Вот я и ушла от него, пока меня папка не нашёл. Мы же в одном селе жили. А кому я теперь замуж нужна? Слухи то быстро летят.

Я кивнула в ответ. И даже не потому, что её можно было назвать трепушкой, скорее от того, что я была бы рада быть наказанной папкой за собственную дурость. И я не сбежала бы из дома на её месте.

– А тебя видно сильнее лупили! – вернулась к первой теме она, – у меня таких шрамов нет, как у тебя. А ты чего молчишь? – она отвернулась ко второй девушке, теряя из виду меня.

Я в это время успела сменить рубашку и надеть новое платье на крючках у груди. Говорят, что богатые на этом месте носят пуговицы. Хотела бы и я иметь пуговицы, хоть одну. Повесила бы на веревочку на шею и был бы почти как кулон Всевидящего. Такой же красивый.

– Хватит болтать, трепушки! – хрипло разразилась Веста, – выгоню к прачкам, будете много болтать!

Она ссыпала в большой чан крупу и похромала к такому же, только с водой. Я аккуратно сложила дорогую для памяти одежду и прижала к груди руками, чтобы не дай бог не потерять.

– Вы для чего сюда шли? – шёпотом продолжила Нюра, – я вот очень хочу себе молодого мужа офицера. Только представьте, как я буду рядом с ним идти и… эх!

– Офицера? – не сдержала смешка вторая, – эк ты замахнулась! Кто тебя такую замуж возьмёт? Да и сказала же госпожа, не лезть к воякам, иначе останешься брюхатая и на остановке! Ничему тебя жизнь не учит!

Они пересеклись недовольными взглядами и уставились по разные стороны, чтобы не видеть друг друга.

– А ты что думаешь? – вновь обратилась ко мне Нюра, – пошла бы замуж за какого-нибудь солдата, а?

– Значит ей солдата, а тебе офицера подавай? – рассмеялась вторая, – высоко же ты себя несёшь!

– Тебя не спросила, – буркнула девушка, отвернувшись и от меня, – дурные вы обе – что не спроси, всё плохо!

– Трещётки! – завопила повариха, – а ну быстро сюда! Скидывайте барахло на лавку и ко мне, помогать!

Говорить второй раз не требовалось. Началась моя первая работа.

Глава 2

Все оказалось сложнее, чем я предполагала. Начать, наверное, стоило с того, что поварят у Весты было аж шесть, и приходили он почему-то именно со стороны солдатской столовой. А ещё: я никогда в жизни не чистила столько картошки и других овощей. Заканчивали работу мы в девять вечера, когда батальон уходил спать, и никто не мог неожиданно забрести к нам поужинать. Руки болели от мозолей, спина ныла, а ноги гудели, но я всё равно была рада новому месту и новым знакомствам. Большую часть времени мы посмеивались от беззлобного ворчания поварихи, иногда даже обменивались историями и шутили. А ещё наблюдали за видами. Вернее, я одна.

Я ощущала свободу, находясь в закрытом железном коробе.

Наверное, в этом и был смысл жизни отдельно и одновременно вместе со всеми – ощущать себя частью чего-то большого, неизмеримо важного и нужного, словно каждый мой шаг был предопределён и значим. Словно я сама была значимой для кого-то.

Первая ночь в поезде была такой же веселой и богатой на разговоры. Выбрать место мне, конечно же, не дали, указав на срединную кровать и тонкое покрывало на ней, которое будет служить мне одеялом всё время, что я пробуду здесь.

Но я была рада и этому, мечтательно слушая приглушенные разговоры девушек, раз за разом проводя пальцами по холодной металлической пружине в углу кровати над головой и мечтая о том, что вскоре я увижу что-то несоизмеримо волшебное, прекрасное и небывалое.

Я старалась начинать с этого каждый свой день, будь он хмурым и дождливым, или же солнечным и ярким. Ведь если каждый я не буду верить в хорошее и ждать чего-то этого от грядущего дня, то всё скорее всего и пойдёт насмарку!

– Нет, насчёт мужчин здесь точно всё плохо, – нараспев отвечала Нюре одна из женщин, кажется прачка, – ихние законы совсем не такие, как у всех. Что ни день, то дурость!

– Кто ж идет сюда мужа искать?! – усмехнулась вторая, – вояки здесь странные, обозлённые, все в своего главного, – она сбавила тон, – поговаривают, он совсем женщин… того.

Я даже оторвала своё внимание от излюбленной пружины, будто мой взгляд помог бы мне слушать внимательнее.

– Чего…того?! – Нюра села, подалась вперёд и вперила горящий взгляд к говорившей прачке, – чего?

На неё махнули рукой и отвернулись к стенке, она и вторая новенькая девушка переглянулись в недоумении. Они уже успели подружиться за сегодняшний день, а я… в их разговоры не втянулась – никто из них не понимал моего рвения смотреть в окно, говоря, что это скучно.

В него мне конечно же смотреть никто не позволил, хотя по большей части я хотела попасть на поезд именно для того, чтобы видеть куда мы едем и мечтать под мерный стук колёс. Путешествия и мечты в моём сознании ходили рука об руку и были связаны друг с другом, как солнце и небо. В реальности же всё оказалось несколько труднее и тяжелее, чем было в мечтах – нам объяснили про ранний подъем до зари, потому что на заре вставали солдаты, про быстрое приготовление завтрака, помощь при разносе или точнее подаче тарелок разносчикам сквозь узкое окошко между кухней и столовой, затем наш завтрак и приготовление обеда. После этого делался длинный перерыв в двадцать минут, в который мы могли пообедать сами или сбегать по поручениям поварихи, и вновь подача. Ужин повторял чаще всего завтрак, потому мы дополняли его чем-нибудь вроде выпечки и делали заготовки на следующее утро.

По большей части всё было не так утомительно, как тогда, когда я была дома, однако существовали некоторые моменты, как с той же чисткой овощей, которые всё же казались тяжёлыми. Но даже так здесь имелось множество плюсов, не сравнимых ни с чем, что я видела до этого.

Например, большой выбор еды, который мы готовили – даже вчера с обеда оставалось несколько странных блюд, которые я видела впервые. Солдат кормили очень хорошо, а что оставалось после них, было наше, а потому… столько мяса я не видела никогда в жизни! А то, что его можно есть без каких-либо добавок, вообще казалось небывалым. За половину первого дня я успела попробовать кучу всего, от чего Веста и её поварята воротили нос. Морская рыба, необычные овощи, название которых я узнавала, пробуя их на вкус и…