Страница 12 из 16
Алиссандр Вейлерон вел меня по лестницам и переходам замка, и попутно рассказывал о нём, с непринужденностью и лёгкостью, что свидетельствовали о глубоком знании предмета и немалой любви к нему.
Замок Страж был красив.
Все ключевые замки предгорий велики, и Страж – не исключение.
Он был укреплен и богат – приграничная крепость людских земель и родовое гнездо герцогов Вейлеронских.
А еще он был любим – это чувствовалось в тысяче мелочей, не бросающихся в глаза, но составляющих надежное свидетельство неустанной бережной заботы.
Выпестованный, холеный…
От того обиднее было ощущать неодобрение и сдержанную враждебность темно-красного великана.
… А покои мне отвели огромные. На четвертом, самом верхнем этаже, с просторными комнатами, высокими узкими окнами, богато обставленные.
Кто-то уже занес сюда сундуки с той частью моего приданного, которой мне доведется пользоваться в браке, и теперь они громоздились вдоль стен, пряча внутри ткани, украшения, наряды. Дамские мелочи, которые не передаются в казну супруга, а остаются жене «на память» об отчем доме.
Таких мелочей, в моем случае, набралось три десятка сундуков.
Три. Десятка. Сундуков.
Прикинув объем этих ало-черных монстров, я заподозрила, что внутрь могли просто насыпать камней. Исключительно в пику Вейлеронам. Потому что такого количества вещей у меня никогда не было!
«А ведь всё это потом придётся домой забрать!» – мелькнула каверзная мыслишка, и я на миг повеселела, представив, как два герцога будут до искр из глаз спорить, чей в этот раз черед таскать этих чудовищ, вместе с их неведомым содержимым.
Его сиятельство супруг тоже зацепился взглядом за новый предмет интерьера в отведенных супруге покоях, только, в отличие от меня, нахмурился.
Странно, с чего бы? Он же наверняка не знает, что внутри – камни?
Или знает? Успел проверить?
Полно, когда б!
Но если не знает, отчего такой хмурый?
Мысли мои прервал сам Вейлерон:
– Ваше сиятельство, тэя Нисайем, я счастлив видеть вас своей женой!
«А уж я-то как счастлива!» – ремарку я удержала, но мысль попробуй удержи!
– Мой дом – ваш дом, отныне и навек, – продолжил герцог.
Я бы не была столь категорична со сроками… Но кто я такая, чтобы спорить?
– В случае, если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь ко мне в любой момент! – закруглил расшаркивания супруг.
– А если не понадобится? – не усидел под гнетом благородного воспитания дурной мой характер.
– Тогда – не обращайтесь, – великодушно дозволил супруг с полнейшей невозмутимостью, но клянусь, в его глазах скакнули смешинки!
Я видела, видела!
А затем эта… это… этот тэйр сгреб мою кисть – ладони уже привычно стало жарко, а животу щекотно, но это было только началом! Склонившись, он поцеловал мне руку, но…
Он наверняка что-то со мной сделал. Магически. Иначе не объяснить это странное тепло, волной прокатившееся по животу и груди, и дрожь где-то внутри, и тревогу в сердце.
Я вырвала кисть, с испугом уставившись на него, понимая, что веду себя неприлично, но…
Герцог Вейлеронский нахмурился.
Уймись, Нисайем! Возьми себя в руки: он здесь бог и господин, и ты в полной его власти, а потому постарайся-ка его не злить!
…еще больше.
Меж темных бровей залегла складка.
И я торопливо присела, разом вспомнив все положенные случаю слова благодарности и уверения, что вижу нашу дальнейшую супружескую жизнь исключительно счастливой, но Вейлерон, кажется, не слышал.
Все то время, пока я, уцепившись за спасительный этикет, сыпала горохом слов, он смотрел на меня, как будто разглядывал что там, внутри, за оболочкой.
И увиденное ему не нравилось.
– Вам нужно отдохнуть перед ужином. Я пришлю к вам экономку, эссу Линэд. Она поможет вам во всем.
Дверь из каррского дуба мягко закрылась за Алиссандром Вейлероном, когда он покинул мои покои.
Ой, ну и подумаешь! Ты мне тоже не очень-то понравился!
Он ушел – а я осталась.
Конечно, я могла бы сесть и плакать – мне здесь все не рады, замок, и тот глубоко не одобряет, а я, между прочим, хорошая!
Сами собой вспомнились бесконечные проделки, ее сиятельство герцогиня, с каменным лицом взирающая на бедовую дочь, и матушка Рискин, простецки хватавшаяся за голову всякий раз, когда приходилось скрывать последствия моей небрежности.
Ну… Не самая плохая!
А выделенные мне покои были оформлены в сизо-лиловых тонах.
Здесь было красиво и светло… Я сняла меховую накидку, и совсем уже собралась отправиться исследовать свои владения, и всячески в них обживаться, но не успела – в дверь постучали, и эсса Линед попросила дозволения войти.
А я что, я дозволила.
Вслед за хранительницей порядка замка Страж, как гусята за гусыней, вошли горничные, все как одна, в скромных глухих платьях и длинных передниках, и набрался их почти десяток.
Вошли, выстроились рядком, почтительно и благовоспитанно глядя куда-то в район моего подола, и замерли.
– Её сия… тэя Керолайн распорядилась привести к вам служанок, чтобы вы могли выбрать камеристку и двух горничных, ваше сиятельство, – экономка присела в реверансе. – У первых двух девушек есть навыки, необходимые для службы камеристкой вашего сиятельства. Если они вас не устроят – подберем другую.
Я обвела взглядом ровный строй. Все молодые, крепкие и симпатичные.
Забавно, а матушка смазливой прислуги не терпела. Во всем замке Лунь из смазливых служанок были белошвейка, творившая иглой и нитью чудеса безо всякой магии, да мои Нита с Анабелью.
Мысль мелькнула, и сгинула, а я пошла вдоль ряда.
Платья с передниками у всех чистые, волосы убраны под чепцы, а сами уборы накрахмалены – все девушки опрятны.
Головы склонены, и взгляды не выше моей спины. Руки натруженные, но с аккуратными чистыми ногтями.
Я присмотрелась особенно внимательно.
Все нервничают.
Боги, да какая мне разница, я все равно о них ничего не знаю!
– Вторая, пятая и шестая, выйдите вперед.
О, считать умеют все – вышли вперед ровно названные, остальные даже не шелохнулись!
– Элис, Дора и Кейт, – назвала имена эсса Линед, и девицы присели каждая в свой черед. – Отныне вы служите лично её сиятельству герцогине, остальные могут вернуться к своим обычным обязанностям. Кейт и Дора – разберите вещи её сиятельства. Элис, ты поможешь её сиятельству переодеться!
Замашки у этой эссы Линед – как у капитана замковой гвардии.
И плотное ощущение недовольства, никак не проявляемое внешне.
Мне сноровисто и ловко помогли сначала раздеться – драгоценный наряд, подаренный королем, отделанный жемчугом, алмазной крошкой и иллюзиями, был унесен в гардеробную самолично эссой Линэд. Затем облачили в домашнее черно-зеленое платье – и, получив разрешение, покинули будуар, отправившись помогать с разбором вещей.
Горничная Кейт присоединилась к двум другим девушкам, а куда направилась экономка, я понятия не имела.
Я устало опустилась в кресло у камина, погладила подлокотник – всё же, не каждый день выхожу замуж.
Сизый бархат обивки менял цвет на серый там, где по нему проводили ладонью, и снова сливался с общим фоном, когда возвратным движением я приглаживала ворс.
Забавно.
В замке моих родителей горничные ни-ког-да не позволили бы себе наводить порядок в господских покоях, пока там их хозяйка. Только когда комнаты пусты!
Недопустимо беспокоить благородную тэю такими низменными вещами, как уборка.
И даже Нита и Анабель, которые были для меня скорее наперсницами, чем прислугой, знали и придерживались этого правила.
Это… что? Демонстрация, что я здесь пустое место?
Да и оговорка экономки в самом начале. Не была ли она преднамеренной либо случайной попыткой показать, что герцогиня в этом доме по-прежнему тэя Керолайн?
Горничные переносили мои вещи из гостиной в гардеробную, что примыкала к спальне с противоположной стороны от будуара.