Страница 7 из 32
– Где Лев? Он не с тобой? – спросила Грейс, едва Стоун появился в «Клэрити».
Он отдал ей монету старика.
– Это его?
– Да.
– Он не покинет станцию, верно? – тихо спросила она, сжимая талисман.
– Ему незачем её покидать, – ответил Стоун. Он уже не был так сердит на старика. В конце-то концов, каждому – своё. – Он сдался. Не хочет бороться. Не осталось сил, понимаешь?
– Мне он всегда казался таким неунывающим, – задумчиво протянула Грейс.
– Это была его защита от горестей жизни, – ответил Стоун. – Он бодрился напоказ, но внутри давно был сломлен.
То один, то другой прибывали члены экипажа.
Стоун огляделся.
– Все в сборе?
– Коммандер, вас вызывает Цао, – доложил Палмер.
– Какого дьявола ему опять понадобилось? – Стоун прильнул к видеофону и замер. Китайцы схватили Уокера и Лестера. Связанные астронавты сидели прямо перед камерой, рядом покачивалась парочка тайконавтов с пистолетами в руках.
– А у них-то откуда оружие?! – возопил Мосс.
– Откуда и у нас, – ответил Стоун.
В камеру заглянул довольный Цао.
– Коммандер?
– Слушаю тебя, – Стоун не узнал свой голос.
– У меня твои люди.
– Вижу.
– У нас есть оружие.
– Вижу.
– И мы не побоимся его применить.
Стоун призадумался.
– Что тебе нужно?
– Время вышло, коммандер, так что теперь никаких переговоров. Вы сдаёте нам станцию, мы стыкуем её с «Тэнгу», а после – спускаемся на Землю.
– Ага, спуститесь вы, как же, – проворчал Стоун.
– Что?
– Что будет с моей командой?
Цао миленько улыбнулся.
– Будет видно, коммандер.
– Ты что же – не можешь гарантировать неприкосновенность военнопленных?
– Я ничего не могу гарантировать, коммандер. Настали непростые времена.
– А когда они были простыми?
Цао перестал улыбаться и резко сменил тон:
– У зажравшихся капиталистов, живших в долг у всего мира, они всегда были простыми.
– В Штатах мы, по-твоему, спали на золоте и срали радугой?
Цао замялся на секунду.
– Это неважно. Мне нужна станция, коммандер!
– Забирай, только освободи парней и дай нам пройти в отсек «Дивинити».
Глазёнки Цао недобро блеснули.
– Зачем вам нужно в «Дивинити?»
– Останемся там до транспортировки на Землю.
Стоун чувствовал, что Цао что-то подозревает. Гадёныш, определённо, нутром чуял, что Стоун кривит душой.
– Нет, Стоун, вы останетесь там, где вы есть. Вы сдадите станцию, продолжите работать на нас, а ваш пилот поможет состыковаться с «Тэнгу».
– Нет, Цао, это неприемлемо, – отрезал Стоун.
– Я дважды повторять не собираюсь, коммандер! – заверещал Цао.
– Измени условия, – сказал Стоун.
Цао выхватил у подчинённого пистолет и выстрелил Лестеру в затылок.
Астронавты в ужасе замерли.
– Поганый выродок! – изумился Стоун.
– Этот красавчик на очереди! – пропел Цао.
– Нет, коммандер, не принимайте условий этой твари! – крикнул Уокер.
Цао ударил Уокера рукоятью и протяжно выкрикнул:
– Ну же, коммандер!
– Хорошо, только…
– Никаких «только», коммандер!
– Нет, сэр! – заладил своё Уокер.
– Уокер, тебе что – жить надоело?! Оставь этот дурацкий героизм, парень! – заорал Стоун.
– Не такой ценой, сэр!..
– Да насрать мне на эту станцию! Отпусти его, Цао! Отпусти – и разойдёмся с миром!
Цао в ответ приставил дуло к виску Уокера:
– Мне нужен правильный ответ, коммандер!
Уокер исторг горестный вопль. Стоун отчаянно проорал:
– Уокер, эй, слышишь меня, парень?
– Коммандер?
– Мы над Австралией, малыш. Над твоей родиной.
Уокер всхлипнул.
– Что с ней, коммандер?
– Она цела, Уокер, цела и невредима. Она всё так же зелена, как и прежде, – Стоун не кривил душой. Континент выглядел нетронутым.
Уокер снова всхлипнул, кивнул и в последний момент поднял взгляд аккурат в камеру.
– Ну хватит, – Цао надавил на спуск.
Уокера беззвучно тряхнуло и он навеки замер.
– Грёбаный изверг! – ахнул Холлис.
Стоун включил динамик.
– Цао! Эй, слышишь меня, Цао?! Я лично прибью тебя, слышишь?
– Не раздавай, невыполнимых обещаний, коммандер, – усмехнулся китаец.
– Это я выполню, – заверил Стоун.
Он выключил видеофон и обернулся к экипажу.
– Я, конечно, пацифист, но заверяю вас, любому говённому чинки[20], что попадётся мне на пути я выдавлю его поганые глазёнки!..
– Стоун, ты сам призывал нас отказаться от насилия, помнишь? Что с тобой стало? – поразилась Грейс.
– Видела, что он сделал с ними, Мартинес?
– Видела, как и ты. Но некоторые остаются людьми до конца, невзирая ни на что, – Грейс оглядела команду. – Мне казалось, я окружена людьми, а не бездушными зверями.
Ярость и безудержный гнев остыли. Стоун и сам пришёл в ужас от сказанного им. «Она права!»
Но одна идея грызла его и не давала покоя.
– А мы можем… Холлис, «Тэнгу» ведь двигается в противоположном направлении, но в другом эшелоне, так? Мы можем поменять высоту? Спуститься до уровня «Тэнгу?»
– Хочешь, чтобы ISS… – неуверенно протянул Холлис.
– Хочу, – заверил его Стоун, – у камрадов были планы стыковки станций? Что ж, мы воплотим эти планы в жизнь. Чуть более красочно и громко.
– Стоун…
– Это будет нашим прощальным поклоном товарищам. За Америку. За Уокера. За Лестера. За всех нас, – отрезал Стоун. – Сделай расчёты, Холлис.
– Я думал, корректировать курс можно лишь из ЦУПа, – засомневался Палмер.
– ЦУП корректирует курс, это верно. Но высоту полёта мы можем менять и со станции, это было предусмотрено для точной стыковки с грузовыми кораблями и для ухода от столкновений, – пояснил Холлис. – Экстренные меры.
– Глупая система, – подытожил Стоун.
– Какая есть, – пожал плечами Холлис.
– Стоун! – гневно выкрикнула Грейс. – Столкнуть станции? Чем это лучше? Мы готовимся просто скопом их всех убить?
– Убить? – переспросил Стоун и умехнулся. – Я не стану их убивать. Правда и спасать особо не буду… Но как только мы будем в безопасности, я предупрежу их о столкновении. У них будет время отстыковать модуль «Хэнша».
– А потом? Они же будут дрейфовать на орбите! – настаивала Грейс.
– Тогда у них будет время подумать над тем, что они сделали, верно?
Грейс замолчала. Стоун счёл это своей маленькой победой.
– Скажи мне, что уже занимаешься расчётом, Холлис, – попросил он пилота.
– Я уже занимаюсь, Стоун, – ответил Холлис, заняв место Палмера у компьютера. – Дай нам пять минут.
Стоун вынул рацию.
– Лев, это Стоун.
– Мы разве не прощались?
– Станция столкнётся с «Тэнгу».
Молчание. Шорох. Треск помех.
– Лев?
– Тогда вам нужно торопиться, мальчик.
– А что насчёт тебя?
– Я думал, ты меня понял. Я останусь. Несмотря ни на что.
Стоун переглянулся с Мартинес.
– Вроде, понял. Но думал, вдруг ты передумаешь, узнав…
– Я не боюсь смерти, мальчик.
– Хорошо тебе, – протянул Стоун чуть ли не с завистью. Он был атеистом и не верил в загробную жизнь. Для него смерть означала пустоту. Бесконечную тёмную пустоту, через которую предстоит вечное падение. Стоун боялся и темноты и высоты. Боялся смерти. Он вдруг поймал себя на мысли, что бояться этого стал лишь недавно, когда смерть приблизилась настолько, что оказалась почти неизбежной. Раньше Стоун и не думал ни о чём подобном. Как и большинству людей, ему казалось, что жизнь вечна. А потому и жил он так, словно никогда и не собирался умирать – медленно, с ленцой, не особо переживая о будущем. Теперь же смерть грозила наступить похожим образом – Стоун чувствовал, что словно никогда и не жил.
– Прощай, Лев.
– Прощай, Стоун.
Стоун выключил рацию. Повторное прощание далось тяжело.
– Небольшие изменения в плане, – сказал он.
– Не в последний же момент, коммандер! – заныл Мосс.
20
Чинки – сленговое этническое прозвище китайцев