Страница 4 из 15
И третья вещь, которую понял хитрый господин Робер, была в том, что в мешке с живым человеческим мясом, принадлежащем Дракону, всегда можно найти лакомый кусочек для себя, иногда самый жирный из всех.
«Эту девочку неплохо было бы заставить подписать на меня право управлять ее имуществом, – мгновенно сообразил господин Робер, вынимая из пухлых пальцев градоначальника дарственное письмо. – Стать ей лучшим другом… напуганные юные девушки охотно кидаются в объятья тех, кто их распахивает первым».
Юная герцогиня, безжалостно стиснутая узким корсетом, была такая красивая, такая юная и свежая, что напомнила Роберу сломанный цветок, безжалостно кинутый в пыль. Такая же хрупкая, слабая и беспомощная. Одно неловкое движение – и она будет раздавлена, изуродована, и умрет.
«Какая жалость, – холодно подумал Робер, рассматривая прелести девушки, ее нежную грудь, чуть заметно вздымающуюся в глубоком вырезе ее расшитого разноцветными шелками корсажа. – Может, спасти ее? Жениться, например? Всегда можно утаить от Дракона, кто и что ему дарил. Или убедить его, что подарок недостоин его, это даже проще и безопаснее».
– Ну, так что? – градоначальник, чьи невероятно широко раскрытые круглые глаза теперь сделали похожим его на филина, нетерпеливо потянул господина Робера за рукав, что было совсем уж невероятно. – Как поступим с госпожой герцогиней? Отпустим? И видите ли что. Я, конечно, позвал бы сюда всех этих важных господ, и судью, и даже из своего незавидного положения она могла бы негодяя вышвырнуть из дома прочь и лишить всего, но история такая некрасивая, что может как послужить примером другим негодяям, так и вызвать волну негодования в адрес Господина Дракона. Мол, сироток притесняет. Это очень плохо для его репутации, очень! Поэтому я оставил все как есть – до вашего решения. Так что скажете?
– Признаюсь, – произнес господин Робер смущенно, мастерски придавая себе этот невиннейший вид, – что я в замешательстве. Подарок Дракону -дело священное и святое… Да, дельце обтяпано великолепно, и даже, наверное, в чем-то незаконно, но если мы вернем госпожу герцогиню домой, ее муж может устроить скандал – а он так и сделает, спасая свою шкуру. Скажет, что подарил ее Дракону, а мы дар не приняли и распорядились им по своему усмотрению… что тогда?
Градоначальник шумно сглотнул. Его глаза сделались пустыми и скучными.
– Я не знаю, – сказал он честно.
– Вот и я не знаю, – пожал плечами Робер. – Но я озвучу эту ситуацию Господину Дракону, и разрешит ее только он, как законный владелец… эээ… девушки. Можете на меня положиться. Госпожа герцогиня будет доставлена к нему в безопасности, с максимальным комфортом и со всем уважением.
– А если он не отпустит ее? – затаив дыхание, произнес градоначальник.
– Тогда быть ей наложницей Господина Дракона, – торжественно ответил господин Робер, страшно сверкнув глазами.
Глава 4. Хлоя
Когда Хлоя пришла в себя, был глубокий вечер. Скрипел, покачиваясь на волнах, корабль, на палубе которого стояли клетки с девушками, на ветру плескались флажки и громко хлопали крепкие полотнища парусов. На море спускался тихий вечер, тянуло холодом от потемневшей воды. У девушки невольно слезы навернулись на глаза, когда она поняла, что чуда не случилось, кошмар не обернулся тяжким ночным сном и не рассеялся с рассветом, никто ее не нашел, не спас, а корабль уносит ее в открытое море.
Куда? Зачем? Кто ее похитил и ради чего? И отчего градоначальник, узнавший ее – в этом не было никаких сомнений! – убежал, отказался освободить ее, промямлив что-то невнятное типа «я все исправлю, дорогая…»?
Девушка горько зарыдала, заметавшись на грубой подстилке в своей клетке, перебирая тонкими пальчиками прутья своей клетки и стараясь расшатать их и вырваться на свободу.
– Помогите, спасите! Пожалуйста…
Ее голос сорвался в рыдания, Хлоя, закрыв руками лицо, плюхнулась на жуткий, драный соломенный матрас, на фоне которого шелка ее роскошного платья смотрелись неуместно ярко.
– Ишь, как убивается, – раздался откуда-то сверху грубый голос.
– Ничего, Господин Дракон ее утешит, – отозвался другой, не менее грубый и даже развязный голос, и матросы, занимающиеся своими делами и слушающие этот немудреный диалог, разразились разнокалиберным хохотом.
– А жалко, бедную, – отозвался кто-то сердобольный. – Может, отпустить?..
– А домой она вплавь отправится?
Эта незамысловатая шутка снова была оценена матросней, и они снова расхохотались, представляя эту расфуфыренную плаксу, барахтающуюся в волнах в окружении собственных юбок, вздувающихся пузырем подобно огромной раскормленной медузе.
Однако, надежда, посеянная в душе девушки нерешительным, дрожащим голосом невидимого заступника, придала ей сил. Подскочив на ноги, вцепившись в решетку, Хлоя снова закричала – так пронзительно и жалобно, что у любого, кто имел сердце, оно сжалось от боли:
– Ради бога, освободите! Я отработаю… я согласна на любую работу, я буду кухаркой или пойду мыть полы, стирать вашу одежду – только отпустите! Дайте мне возможность вернуться назад! Пожалуйста!
Но матросы – люди суровые, сердец, наверное, не имеют.
– Скоро отработаешь, – отозвался грубый голос на рыдания девушки. – Говорят, господин Дракон урабатывает таких, как ты, в месяц.
Матросы так и покатились со смеху.
– Может, помочь ему? – предложил чей-то невообразимо похабный голос. – А то сам не справится, не уработает. Девка-то ничего, гладенькая…
Услышав этот хищное, мерзкое предложение, Хлоя испуганно заметалась в своей клетке, словно птичка, прикрываясь руками. Вмиг ее тюрьма показалась ей надежной защитой от тех, кто рассматривал ее горящими похотливыми взглядами, и она уже пожалела, что подала голос, и отчаялась до слез, до горьких рыданий, тонущих в скотском хохоте грубой матросни. Как она оказалась в этом жутком, грязном, опасном мире, где каждый – враг ей, и без зазрения совести разорвет на ней корсаж, чтобы добраться до трепещущего тела?…
– А ну, молчать там! – на чисто выскобленные доски палубы с треском опустилась черная трость, и матросы, до того момента глазеющие на Хлою и облизывающиеся на ее груди, виднеющиеся в глубоком декольте, прыснули в разные стороны, как вспугнутые резким светом крысы, покарабкались по вантам вверх ловчее мартышек, подальше от гнева вступившегося за Хлою человека. – Не сметь даже смотреть в сторону подарков Дракону!
Подарки Дракону!
Эти слова горьким черным пламенем обожгли разум Хлои, она заскулила, обмирая от страха. В памяти всплыл напуганный взгляд градоначальника, и его лепет – «ваша судьба всецело зависит от его милости, от Господина Дракона, так что ж я могу…»
Так значит, это не привиделось ей, значит, это не сон и бред. Но зачем она Дракону?!
– Дракону?! Зачем я ему?! Съест?!
Мрачный незнакомец, разодетый в дорогой черный бархат, высокий худощавый мужчина с блестящими черными глазами, мрачно смотрел на нее, поджав тонкие неулыбчивые губы.
– Господин Дракон, – звонко произнес он – словно выбил чеканный рисунок на монете, – не ест людей. Господин Дракон не животное и не безмозглое чудовище, думать о нем так – это оскорбление Господину Дракону.
Голос незнакомца был так резок, так жесток и холоден, что Хлоя тотчас испуганно замолкла, глядя в злые черные глазки мужчины, хотя мысль о том, что она, похищенная, напуганная, измученная, сидящая как собака в клетке, против воли предназначенная ему в подарок, оскорбляет дракона, была абсурдна.
– Я… – еле выдавила из себя Хлоя, потому что ее горло перехватил нервный спазм, на глаза навернулись слезы. – Я… меня похитили… удерживали против моей воли… я… я…
Девушка заплакала, истерика вновь накатилась на нее со всей силой, и некоторое время мрачный суровый незнакомец слушал, как она плачет и причитает, зажимая ладошками рот, чтобы не дай бог не услышать грозное «вы оскорбляете Дракона».
– Быть подарком для Дракона – это великая честь, – веско заметил незнакомец, когда плач Хлои стал чуть тише.