Страница 5 из 8
Он осмотрел Алилессу с головы до ног, неторопливо и не скрывая своего нескромного интереса к ней. Алилесса словно почувствовала его взгляд, скользящий по ее коленям, по бедрам, обтянутым черным узким платьем, по вырезу на груди. От него захотелось прикрыться руками, девушке стало стыдно за то, что ее плечи легкомысленно оголены, и она поежилась как от холодного сквозняка.
Впрочем, он ничего не сказал. Кивнув головой, он приподнял бокал в знак уважения и отошел.
Кто бы мог знать, что означает этот его взгляд!
Потом был праздник, танцы, и Том напился. То ли он не рассчитал своих сил, то ли хотел прихвастнуть своей многоопытностью, но так или иначе, а пил он коньяк, и его порядком развезло. Глядя как краснеет его лицо, как неприятно блестят красные губы, как мутнеют, становясь бессмысленными, его глаза, Алилесса подавила малейшие намеки на отвращение к этому пьяному, пошатывающемуся человеку, напоминая себе еще и еще, что он ее будущий муж, а значит, она со смиренным терпением должна принимать все его недостатки.
И лорд Терроз…
Ей показалось, что он повсюду. Куда бы она ни повернула голову, всюду был он. Он не смотрел на нее, разумеется, нет. Чаще всего он вообще стоял к ней спиной или боком, и она видела его красивый чеканный профиль и его улыбку, с которой он разговаривал со своими знакомыми – а они обращались с ним с заметным уважением и даже отчасти заискивались перед ним.
Лишь однажды он обернулся в сторону Алилессы – Том пьяно расхохотался какой-то шутке, рассказанной его другом, таким же пьяным оболтусом, – и в синих глазах лорда Гранчестера Алилесса увидела усмешку. Словно он смотрел на двух мелких ничтожеств.
Это было очень неприятно и отчасти пугающе. Потому что в его глазах она снова заметила оценивающий интерес. Словно он рассматривал вещь и размышлял, а стоит ли она его внимания или нет.
А Тому было все равно. Он опьянел до такой степени, что стал агрессивным и возомнил, что Алилесса недостаточно почтительна к нему, раз отказывает ему в близости. Затащив ее за портьеру, он жадно прижимался к ее губам мокрым ртом, от него отвратительно пахло перегаром и табаком, а его руки грубо шарили у нее под юбкой, стараясь подцепить и стащить трусики.
– Ты моя, – шептал он, покрывая искаженное от отвращение лицо девушки слюнявыми поцелуями. – Моя… Хочу тебя… хочу!
– Том, нет! – пискнула Алилесса, отталкивая его навалившееся на нее тяжелое тело. – Мы же договаривались – только после свадьбы!
– Да свадьба через полгода, – еле ворочая языком, бормотал Том, не прекращая своих грязных приставаний. – Немного раньше… подумаешь!
Но Алилеса была тверда, и, отпихнув распаленного ухажера, она вырвалась из его рук и выскочила из-за тяжелых плотных штор.
Вероятно, если б ей удалось ускользнуть от него, ничего бы и не было. Она подумала, что Том, протрезвев, наверняка пришел бы в ужас от своего поведения и извинился, попытался бы загладить свою вину. И Алилесса, конечно, простила бы его и забыла бы свое отвращение, его руки у себя между ног, его противный пьяный треп, но…
Том, словно озверев, выскочил следом за ней и с ревом вцепился в ее руку, дернув ее на себя. Одна ее нога подвернулась, тонкий высокий каблучок скользнул и она упала, пребольно ударившись бедром.
– Поганая шлюха! – вопил Том над ее головой. – Ты думаешь, что особенная?! Думаешь, тебе можно мучить меня? Крутить своим задом?! Да у меня таких, как ты…
Наверное, он пьяным признался своим дружкам в том, что у него с Алилессой ничего не было, и его подняли на смех. Наверное, это больно уязвило его самолюбие, заставило его действовать так решительно, стараясь получить свое здесь и сейчас. И, не получив ничего, сообразив, что теперь дружки будут смеяться над ним пуще прежнего, Том решил хоть как-то реабилитироваться в глазах наблюдающих эту безобразную сцену.
Вероятно, он ударил бы Алилессу и без того рыдающую. Подвернутая нога и ушиб сильно болели, и она закрыла голову руками, спасаясь от ярости подвыпившего Тома, который уже занес было руку, но удара не последовало.
– Вы неподобающе ведете себя с мисс. Извинитесь, – раздался над ее головой замороженный, безразличный голос лорда Гранчестера. Алилесса распахнула глаза – мужчины застыли над нею, молча борясь. Лорд перехватил занесенную над ней руку и молча выкручивал ее, отчего Том, кривясь от боли, изгибался, пригибаясь к полу. А лорд все так же безразлично смотрел в его налитое кровью лицо, трясущееся от бессильной злобы. Для него Том был всего лишь перепивший сопливый мальчишка, ничтожество, которому лорд оказал великую честь, обратив на него внимание. И Том понял это. Понял, как жалко выглядит в глазах мужчины.
– Столько возни из-за какой-то шлюхи, – с остервенением рявкнул он, вырывая из цепких пальцев лорда свое крепко помятое запястье. На его раскрасневшемся лице был написан мучительный стыд, он одернул одежду, пригладил растрепанные волосы, стараясь придать себе более уверенный вид и вернуть утерянное чувство собственного достоинства.
– Шлюхи? – насмешливо переспросил лорд, отступая. – Зачем же вы пришли в приличный дом с ней?
– Не ваше дело!
– И бить вы ее собрались потому что она шлюха?
– Потому что она моя! – окрысился Том. – Она принадлежит мне, ясно?! Я ее хозяин! – он ударил себя кулаком в грудь. – Только моя! Ее папаша продал ее мне с потрохами, ясно?! Делаю что хочу никого не спрашиваю! Ясно?
Лорд не стал его слушать. Том еще что-то кричал о том, как он богат и влиятелен и о том, что может купить кого угодно в этом городе, но мужчина не обращал на него никакого внимания. Склонившись над Алилессой, он попытался помочь ей встать, но она вскрикнула, едва наступив на подвернутую ногу. Тогда лорд без особых церемоний просунул свою сильную руку под ее колени, подхватил под спину и легко поднял, – словно она была легкой, как пушинка.
– Я отвезу вас домой, мисс, – произнес он, не глядя на Алилессу абсолютно. Но она вдруг почувствовала себя его. Его добычей – он уверенно шагал с ней на руках, так естественно и свободно, словно не было этой постыдной сцены с Томом, словно не было кругом удивленных любопытных взглядов, не было смешков и шепотков за его спиной.
Наверное, тогда вино ее прелести ударило ему в голову. Нежный вес ее тела, запах ее кожи, соблазнительные изгибы… Том все еще кричал что-то Гранчестеру в спину, слышались слова «Моя! Моя!», но лорд уже тогда знал – нет, не твоя…
Он довез ее домой и передал в руки отцу, а потом…
Потом в один прекрасный день, когда Алилесса оправилась от полученной травмы, отец позвал ее в магазин якобы помочь ему, но по приходе она увидела что все продавцы на месте. Кассир, дремлющий за кассой, передал ей, что отец ждет ее в своем кабинете.
И он был там не один.
К своему огромному удивлению девушка увидела там и лорда – он поднялся из кресла при ее появлении и слегка поклонился. Отец ее, торопливо что-то прячущий в ящике своего стола, вздрогнул как от пощечины и спрятал глаза.
– Милая, – дрожащим старческим голосом произнес отец, и сердце Алилессы ухнуло вниз, словно остановилось. Она смотрела на стоящего перед ней мужчину – высокого, сильного, хорошо сложенного, превосходно одетого и довольно приятного на вид, с благородной сединой, чуть тронувшей его смоляные виски, но отчего же ей было так жутко? Отчего его глаза, внимательно глядящие в ее лицо, были так страшны? Она всматривалась в его лицо, стараясь найти в его чертах хоть что-то теплое, человеческое, пытаясь убедить себя что ее опасения и страхи беспочвенны, а этот человек – тот самый благородный рыцарь, что спас ее от пьяного Тома, вот только не походил лорд Гранчестер на рыцаря. Ни единой чертой. Ни колючим взглядом, не прихотливым изгибом губ… Ни трепетом изящно вырезанных ноздрей. Он принюхивался, словно хищник. Алилессе стало еще более жутко, когда она увидела это – то, как он жадно втянул воздух, словно хотел вдохнуть в себя часть ее души…
– Милая, лорд Гранчестер выказал нам великую честь, – блеял отец, и Алилессу окатила волна жара. Вот что он прятал! Чек! Щедрый чек, здесь и сейчас, деньги, которых так не хватало их семье! Лорд дал ему за нее денег, не дожидаясь свадьбы! – Он хотел бы видеть тебя своей женой, милая. И я дал свое согласие.