Назад дороги нет

Тео окинул ее восхищенным взглядом. Он сам, переполненный разъедающей его яростью, до такого бы, наверное, даже не додумался.

– Здорово придумано! – похвалил он девчонку, и Джейн довольно ему улыбнулась.

– Только Генри, держи себя в руках, – осторожно произнес Оливер, он неосознанно потер свой живот, и Тео в который раз полным мудаком.

– Да, – сказала Джейн, тряхнув рыжей головой. – Здесь нужно ясно мыслить, и иметь хорошую выдержку. Скорее всего они попытаются как-то тебя задеть.

Тео сглотнул. Он должен постараться ради них. Обуздать всю свою ненависть и злость, хотя бы на немного. Ведь без него, он это точно знал, они ни за что не справятся.

– Не волнуйтесь, – уверенно сказал им Тео. – Я справлюсь с этим.

«Ты сможешь. Ты просто на просто обязан!» – мысленно приказал он себе, и действительно в это поверил, еще не зная, как много ему понадобиться выдержки.

Глава 10

Весна 1964

Калеб слов на ветер не бросал, и на следующий день после разговора с Эммой он действительно пошел проведать Джона Беннета, хоть и чувствовал по этому поводу некоторую тревогу.

Беннеты всю жизнь жили Нордсайде – северной части Эн-Си. Джон и Рейчел (отец и мать Эммы) родились на улицах Гретни – рабочего квартала, где дома были старыми, серыми и полуразвалившимися после бомбежек. Дети, в обносках, оставшихся от старших братьев и сестер, громко орали, носились по улице, разбивая коленки, или катались на старых ржавых велосипедах, пока их матери с недовольными усталыми лицами развешивали на веревках постиранное белье. Тогда семьи были большие, десять детей в семье считалось нормой, и женщинам приходилось обстирывать всю семью, сушить гладить одежду, что занимало все их свободное время.

Изнуренные мужчины после тяжелых часов работы в доках или фабриках, пошатываясь, шли в пабы, напивались там, и в самом скверном виде брели к своим домам, где срывали злость на женах и детях. Нередко слышался вой сирен полицейских машин, которые вызывали сердобольные пожилые дамочки. Жизнь здесь можно было сравнить с жизнью на пороховой бочке: шум, поножовщина, постоянные крики рожениц, которые не под каким предлогом не хотели рожать в больнице. Больниц боялись, ведь раньше эти здания были работными домами, которые закрыли в сороковых годах, но выходцы из домов помнили все ужасы пребывания в этом месте. Многие считали жизнь там хуже смерти и пугали непослушных детей, тем, что отдадут своих чад в работный дом. Поэтому в большинстве своём женщины рожали на дому, в окружении семьи и акушерок из дома святого Георгия, которые работали без выходных и каждый день ездили на выезды на велосипедах.

Рейчел познакомилась с Джоном в пятнадцать, и уже в шестнадцать лет вышла замуж. Муж работал в доках, как его отец, дед, как и большинство в Гретни. Когда приходили суда, а со временем это случалось всё реже, мужчины работали на износ по пятнадцать-шестнадцать часов в день, чтобы хоть как-то прокормить свои большие семьи. Для мужчин работа в доках была важной частью их жизни, и когда они пришли в упадок, и торговые, и грузовые суда перестали ходить в Кертенлендс, главный порт Нордсайда, их жизнь, казалась, была разрушена. Рейчел родила Джону пятерых детей: старший Харви с пятнадцати лет уже пошёл на работу и наравне со всеми мужчинами работал в доках, Эмма помогала матери по хозяйству и была своего рода нянькой для младших братьев. Они жили в доходном доме, занимали две комнатки, и могли похвастаться только маленькой электрической плитой, светом и радиоприёмником. Ванной не было, не смывной туалет находился во дворе, и раз в неделю семейство Беннетов ходило в общественные бани, что тогда были популярны. Младшие сыновья Джона и Рейчел – Эван, и близнецы Фред и Майк, не любили эти походы и упирались как могли. И Эмме с Рейчел приходилось практически насильно их туда затаскивать.

Первое время Калебу казалось, что он сойдет с ума, до того противным и пугающим своей бедностью казалось и его новое жильё, и квартал в целом. Он привык жить со всеми удобствами, мыться каждый день, а здесь приходилось топать добрую милю, чтобы помыться в компании половины квартала. Кабинка туалета во дворе не закрывалась, и люди делали свои дела на виду у всех, совсем этого не смущаясь, отчего туалетный юмор про понос, пердёж и тому подобные вещи был заметной частью культуры Кин-Дин. Беннеты занимали две комнатки: первая была спальней Рейчел и Джона, с которыми также спали близнецы, Эван же размещался в родительской комнате на полу на тюфяке. В другой комнатке ютились Харви, Эмма, а теперь и Калеб. Юноша никогда не работал, теперь же мистер Беннет устроил его в доки, и поначалу от непосильной работы, Калеб еле дотаскивал своё тело домой и без сил падал на тюфяк. Это дало почву для насмешек со стороны Харви, который издевательским тоном называл его неженкой, слабаком или малюткой Кейли, последнее кстати придумала Эмма. Харви не понравился Калебу с самого начала, и часто он колкостями отвечал ему, за что получал чуть ли не каждый день тумаки. С Эммой они поладили, но не сразу. Ещё одной проблемой, вставшей перед Калебом, был этот непонятный рифмованный диалект Кин-Дин, и первое время, когда к нему обращались с какой-то просьбой или требованием, он не понимал, что от него хотят. Однако со временем он привык, и к тяжелой работе, и смешному, странному диалекту, и даже к туалетному юмору.

Калеб видел, что доки приходят в упадок, стало сложнее кормить семью, денег платили мало, работы не было и часто мужчины слонялись в доках просто так от нечего делать. Он говорил мистеру Беннету, что пора менять сферу своей деятельности, но Джон только отмахивался от него, и смотрел на его затею с долей скептицизма. «Мой дед работал в доках, отец, и я буду там работать. Доки – это моя жизнь. И я не променяю эту работу ни на какую другую». Да, мистер Беннет был ещё тем упрямцем, впрочем, как и Харви, которого Калебу также не удалось убедить в том, чтобы найти новое место. Молодой человек видел, как по всему Нордсайду начался массовый снос трущоб – на их месте возводили новые многоквартирные дома. Рабочих рук не хватало, и Калеб посчитав это более-менее прибыльным делом подрядился рабочим на стройку. Работы там было непочатый край, первый месяц ушел на обучение, он не слонялся без дела, как в доках, работал каждый день и даже не брал выходных потому, что хотел доказать мистеру Беннету, что он прав. В первый месяц он получил немного, но к концу второго месяца работы он получил вполне приличный оклад по меркам семьи. И тогда Джон всерьез задумался над тем, чтобы тоже переметнутся к застройщикам. Он был горд Калебом, и вслух говорил о том, что всё сделал правильно, когда взял парня в дом. На раздумья по поводы смены работы у мистера Беннета ушло полгода, и в конце концов Джон тоже устроился на стройку. На лето приходился самый пик работы, зимой же, чтобы не сидеть без дела, Калеб с мистером Беннетом занимались ремонтом квартир в других частях Лондона, и часто оставались на несколько дней в том районе, где работали, потому что кататься в метро по несколько часов туда и обратно для них было слишком изнурительно.       Когда семья скопила достаточно денег, то переехала в другой квартал, Юртон, менее опасный, чем Гретни. Они сняли небольшой двухэтажный домик, и у Эммы появилась своя комната, о которой она так давно мечтала. Вскоре Харви женился, и укатил со своей женой на ферму к её родителям. Она настояла на этом, потому как уже была беременна и не хотела растить ребенка в таком ужасном, по ее словам, городе как Найтмер-Сити, и Харви незамедлительно согласился. Но что-то упорно подсказывало Калебу, что он согласился, не только из-за Полли и их ребенка. Он хотел жить подальше от своей семьи, которую считал слишком простой, шумной и несерьезной.

Калеб тем временем раздумывал над своим будущим. Он был бесконечно благодарен Беннетам, что они приютили его, они были удивительными людьми, добродушными, как и все Кин-Дин, веселыми и порой слишком открытыми, и они стали его новой семьёй. Калеб считал, что ему чертовски повезло, когда четыре года назад, в самый сложный период в его жизни, он, еще совсем глупый пятнадцатилетний самовлюбленный мальчишка, встретил именно Джона. Но он не хотел до конца своей жизни работать на стройке и делать ремонт. Ему всегда нравился процесс съемки, и он купил себе шестнадцатимиллиметровый фотоаппарат, и объявил, что хочет быть фотографом. Стоит ли говорить, что эту идею мистер Беннет воспринял в штыки.