Ублюдок

Сердце бросилось в горло раньше, чем он договорил, но я задрала голову, чтобы выглядеть уверенно и с силой ткнув ему пальцем в грудь прошипела:

– Не смей так делать! Я не из тех девчонок, что стелятся перед вами, как бы вы их не унижали, могу и голову откусить!

Бритый на мой выпад широко ухмыльнулся и отошел, сунув руки в карманы мятых джинс.

– М-м-м, самок богомола мне в этом универе видеть ещё не доводилось, – позади тихо захлопнулась дверца авто. – Но если ты откусишь мне голову после ночи любви, я подумаю над твоими словами.

Рядом встал Марк, не обращая внимания на нашу перепалку.

– Откушу ещё до того, как ты протянешь ко мне свои грязные лапы, – прошипела в ответ.

– Да я тебя… – двинулся на меня Рома, стремясь запугать, но Марк положил ладонь ему на плечо и вскинул бровь.

– Ты чего?

– Она мне угрожает, Чер! Она! Мне!

– Кто “она”? – вкрадчиво задал он вопрос, от которого у меня пропал дар речи. – Здесь нет никого, кто был бы достоин внимания. Пошли.

Бритый бросил на меня многообещающий взгляд, но, ведомый рукой Марка, всё же ушёл. А я смотрела в спину брата и понимала, что моё терпение уже на исходе. Я старалась соблюдать нейтралитет, но он намеренно выводит меня из себя.

Отвратительное чувство. Когда ты что-то мерзкое и неприятное для собственного брата. Настолько чуждое, что он предпочитает делать вид, что тебя попросту нет. Это продолжается изо дня в день, но я действительно больше не могу. С меня хватит!

Обернулась на витрину кафе и с нескрываемым удивлением обнаружила, что Марк и Бритый изучают меню… То есть каждое утро он отказывается от моей стряпни, чтобы позавтракать в кафе. Тем лучше!

Глубоко вдохнув, я поправила сумку и зашагала в университет. Уже у аудитории меня встретила Карина, которая обеспокоено заглянула в мои глаза и нервно поинтересовалась:

– Что, опять?

Я промолчала. Говорить о том, что мой брат видит меня, как пустое место… В общем, лучше я буду обдумывать, как ему его же слова засунуть обратно в глотку, чтобы подавился и надолго запомнил.

Первые две пары прошли на удивление хорошо. Оказывается, быть сукой в мыслях и продумывать план мести не так уж и плохо. Я бы сказала, очень поднимает настроение, отвлекая от гадкого ощущения, которое накрывает в остальное время. И всё, наверное, было бы хорошо, если бы не встреча с Марком в главном холле. Этот придурок, как обычно, находился в кругу своей отпетой на всю голову компании и зажимал девушку.

Мне почему-то вспомнился засос, замеченный на его шее утром, и сердце снова застучало как сумасшедшее. Даже кулаки против воли сжались. И почему меня это так бесит? Можно подумать, у него не может быть отношений, но вероятно, проблема вовсе не в этом. Проблема в том, что он не хочет видеть собственную сестру, хотя я достаточно сделала, чтобы сблизиться с ним. Вот только… Достало!

Чеканя шаг, я прошла мимо, не взглянув в его сторону, но точно зная: он не посмотрел на меня. Для нас в порядке вещей делать вид, что мы никто друг другу. Пустое место, о которое кто-то довольно часто вытирает ноги.

Хватит.

Последнюю пару я просто прогуляла. Поехала домой и принялась готовить ужин, молоть кофе, искать фильм на вечер, чтобы приятно провести время с отцом. Никакой мести. Это, мать его, просто последний шанс. Если нет… Если нет, то пусть катится ко всем чертям. Никогда больше и слова не скажу, потому что боль внутри черствеет. Потому что та вина, засевшая в груди сжимается в камешек и царапает острыми гранями сердце. Сколько мне ещё мучится? Я ведь даже не знаю, в чём виновата перед ним, но он иногда так смотрит, будто… Будто я предала.

Когда вернулся отец, я как раз уже накрывала на стол. Он был очень пунктуальным и того же требовал от нас.

– Как прошел день? – спросила, целуя его в колючую щёку и помогая снять пиджак.

– Прошел прекрасно. Заключили новый контракт с поставщиком. На этот раз на более выгодных условиях, ведь в прошлый у нас была просто зверская комиссия, – отец сполоснул руки, вытер полотенцем и сразу сел за накрытый стол. – А где Марк?

Я уже хотела ответить, как в двери забряцали ключи.

– Вовремя, – хмыкнул глава семьи.

Марк прошел на кухню, кивком поздоровался с отцом и, как обычно, не заметил меня. Я привычно поставила перед папой тарелку с супом, взяла в руки вторую и, глядя брату, в глаза сообщила:

– Твой любимый.

Он снова сделал вид, что не услышал. Не заметил.

Сжала зубы, но не стала настаивать. Мы прекрасно поели. С отцом. Марк, как всегда, не притронулся даже к ложке. Всё так же продолжал сидеть откинувшись на спинку резного стула и смотреть куда угодно, лишь бы не на стол. Возможно, он уже поел где-то. Возможно, собирался позже. Мне неведомо. Одно знаю точно: больше я не буду пресмыкаться.

Как только с ужином было покончено, он поднялся к себе. Провёл там ровно час, пока мы с отцом смотрели фильм, а потом спустился и молча ушел из дома.

Я была не в восторге от того, что чувствовала. Ненависть вперемешку с обидой и виной. Тот ещё ядовитый коктейль, который изо дня в день отравляет существование.

Когда отец ушел спать, я поднялась наверх и дёрнула дверную ручку в комнату брата. Закрыто, что не удивительно. Не то, чтобы я пыталась пробраться когда-нибудь внутрь, но много раз видела, как он запирает её на ключ.

Хмыкнув, подумала, что для меня не проблема её открыть, что уж говорить об отце, который имеет на то полное право. Ещё год назад Марк подвергался полномасштабным проверкам на употребление и хранение наркотиков, алкоголя и прочей дряни, что он бывало притаскивал домой.

Я вернулась в свою комнату, стянула с себя одежду и, завернувшись в полотенце, отправилась в душ. Единственное неудобство в том, что… ванная комната у нас с братом одна и находится она в коридоре. Раньше мы воевали за право попасть в неё первым, а потом мне просто пришлось вставать на тридцать минут раньше или мыться перед сном, жертвуя бодростью, ведь воевать с этой громилой бесполезно. Он просто сдвигал меня в сторону и полчаса принимал душ, пока я опаздывала всюду, куда только можно было.

Этим вечером меня бесило абсолютно всё. Особенно тот факт, что все мысли крутились вокруг козлобрата, которого хотелось распять на собственной ненависти и четвертовать ножом из гнетущей меня вины.

Так выглядят боль и бессилие.

А ещё меня пугало, что я так много из-за этого парюсь. Слишком много, чтобы не задаваться вопросами и не начинать снова из-за этого психовать.

Дергаными движениями повернула кран горячей воды и вздрогнула от хлынувшей из него холодной, медленно набирающей нужную температуру. Сжала зубы и прикрыла глаза, оперевшись на стенку.

Я для себя уже всё решила. Сделала это давно, но никак не могла найти сил, чтобы переступить через собственные принципы, вбитые в мою голову с детства.

Моя семья – моё всё.

Именно так звучат в моей голове убеждения, когда Марк смотрит сквозь меня, словно не существует человека, названного его сестрой. Какая же это сестра? Это никто.

Завтра так и будет. Не будет брата, как нет и сестры.

Приняв душ и обернувшись в полотенце, я вышла в коридор и столкнулась с ним взглядами. Братец открывал дверь в свою комнату, но, услышав шум, обернулся, вынудив меня замереть. В коридоре было прохладно, поэтому я незамедлительно покрылась мурашками, но глаза не отвела, как не сделал этого и сам Марк. Он пристально посмотрел на меня, изучив с головы до ног и… усмехнулся.

Кажется, моё сердце стучало в горле. Я вдруг почувствовала себя совершенно голой, будто не было большого махрового полотенца, скрывающего мою наготу от потемневших глаз. Выдохнула и стремительно отправилась в свою комнату, и только после того, как сама закрыла дверь, услышала, как хлопнул своей Марк.

Прислонилась к морёному дубу, пытаясь успокоить колотившуюся в груди мышцу.

Какого хрена сейчас было?

Глава 3