Пси

– Спокойно, Хорек. Ты чего орешь? Я тебя по-хорошему спрашиваю.

– На хрен, я сказал! Пошел вон, грязный психот! Я ща ЧиКу вызову, понял? Скажу, ты мне угрожал, гаденыш. Хочешь еще на нары? Мигом тебе устроим. Встал и быстро свалил. Чтобы я тебя и близко здесь не видел.

Андрей встал, с ненавистью сверля бывшего друга взглядом.

– Ну ты и козел, Хорек.

– Ах ты!

Взбесившийся Сашка бросился на психота. Кулак мазнул Андрея по скуле, и он, почти не глядя, ударил в ответ.

– Сука!

Сашка упал спиной на диван, зажимая нос ладонью. Между пальцами сочилось красное. Он перевернулся, как жук, болтая лапками. Перескочил через подлокотник. Метнулся за тяжелый стол, отгораживаясь от Андрея.

– Все, тебе конец, гад. Теперь урою тебя.

– Деньги верни, урывец.

– Михалыч! – громко завопил битый директор. – Михалыч, бегом сюда!

– Прекрати орать. Верни деньги и мирно разойдемся.

– Хрен тебе, выродок! Михалыч!

– Уймись…

Договорить Андрей не смог. Сзади по голове ударили чем-то тяжелым. Он рухнул на пол.

– Получай, выродок, получай!

На него с двух сторон обрушились удары ногами. Били вдвоем: воспрянувший духом Сашка и ударивший сзади Михалыч.

– Прибью! Денег захотел он, урод. Хрена тебе, хрена!

– Хватит, – громыхнул басом голос Михалыча, – а то и правда убьешь. Успокойся, сам с ним разберусь.

Руки подхватили Андрея под мышки, поставили на ноги, потащили к выходу. Михалыч, низколобый, похожий на быка, выволок его через заднюю дверь, чтобы не видели клиенты. Прислонил к стенке, похлопал по щекам, приводя в чувство.

– Живой? Сам идти можешь? Не приходи сюда больше. Есть, кому за тебя сказать, – забей стрелку. Самого тебя грохнут и все. Понял? Давай, топай.

И он пошел. Чуть пошатываясь, утирая кровь с разбитых губ и молча. Сказать, даже самому себе, было нечего. Разве что «дурак», но это и так было ясно.

Андрей отсиделся на лавочке в сквере. Дождался, пока в голове окончательно прояснится. Выпил бутылку минералки, купленную в ларьке. Пересчитал все места, где болело после драки. Придумал десяток способов мести, признал, что ни один не подходит, и выкинул из головы. Разгорающийся пожар обиды Андрей грубо растоптал. Потому что смирение – единственный способ выживания психота.

Надо было ехать домой. Все еще раздраженный и расстроенный, Андрей решил прогуляться пешком. Куда торопиться? Его никто не ждет, занятий кроме телевизора нет, а пить было противно.

Город вокруг жил странной и непостижимой жизнью. Андрей чувствовал себя потерявшимся европейцем в джунглях Амазонии. За время, проведенное в ЛИМБе, он растерял чутье, которое позволяет понимать обыденную жизнь. В довесок сменилась мода, появились новые гаджеты, расползлись грибницей новые мемы. Или, может быть, он просто одичал? И надо повариться в обычной жизни, чтобы снова стать «человеком»…

Навстречу, цокая каблуками, шла молодая женщина. Высокая, красивая, до боли знакомая.

– Светка!

Андрей шагнул ей наперерез.

– Светка, привет!

– Простите? – Она остановилась, смерила его долгим взглядом. – Мы знакомы?

– Не узнаешь? Это я, Андрей.

Он действительно был рад ее видеть. Пусть они разошлись, она долго была ему самым близким человеком. Да и сейчас в душе остались родственные чувства.

– Извините, я не помню вас.

Светка попыталась обойти его.

– Ты чего? Серьезно? Не узнаешь бывшего мужа?

– Мужчина! – Ее голос опасно полез вверх, грозя стать криком. – Отойдите. Я сейчас полицию позову!

Он сделал еще попытку задержать Светку и встретился с ней взглядом. Она узнала его, без сомнения. Но в глазах стоял его величество страх. Почти ужас. Отвращение. С таким же выражением она смотрела на заползшего к ним на кухню таракана.

– Простите, – отступил Андрей, – кажется, обознался. Вы очень похожи на…

Светка не дослушала. Почти бегом она бросилась прочь. Через каждые десять шагов оборачивалась, проверяя, не идет ли он за ней. Андрей смотрел ей в спину и чувствовал, как с грохотом внутри рушатся последние иллюзии. Он вернулся в никуда. Ни один человек не ждал психота, лишенного силы.

Уже в сумерках он добрался до своей улицы. Зашел в крохотный магазинчик, где за прилавком скучала продавщица в застиранном белом фартуке.

– Водка есть?

– Поздно уже, после двадцати двух не продаем.

Андрей устало вздохнул, положил на прилавок купюру и пододвинул к продавщице. Со значением подмигнул.

– А я не покупать. Бутылка на хранении с обеда.

Она рассмеялась.

– Так бы сразу и сказал.

Вытащила из-под прилавка пакет и с ухмылкой отдала. Сдачу она не вернула, посчитав законной добычей. Андрей не стал спорить.

Дом встретил его темными окнами и тишиной. Никто не ждал Андрея. Некому сейчас и, видимо, потом. Кто согласится жить с выродком-психотом? Он сел на крыльце, вытащил из пакета бутылку и открутил пробку. В нос ударило мерзким сивушным духом.

– С возвращением в реальность, – поднял Андрей тост, отсалютовал черному небу без единой звезды. И приложился к горлышку, усилием воли заставляя глотать отвратительное пойло.

«Ты зря рвешься на волю, – звучал в голове голос Захарова. – Ты, уж прости, или сопьешься или сорвешься с привязи. Хочешь жить – найди ради чего. Идею, мечту, что угодно».

Увы. Мечта о свободе осуществилась, а на замену ничего не нашлось. Мучительно захотелось обратно в ЛИМБ.

– Врете.

Он погрозил небу кулаком.

– Я найду, все равно найду.

Что именно, Андрей не мог сформулировать.

– Врете!

Недопитая бутылка полетела в темноту. Ему было противно и тошно от самого себя и одиночества. Даже напиться не вышло, как следует. За спиной маячил второй из предложенных Ильей вариантов.

«Искушение собой», часть 4. Два года назад

Их уже было тридцать шесть. Разные: на вкус ощущений, цвет пси-массы и яркость. Каждый вечер и всю ночь они встречались в эфире. Призраками парили над городом между «Великим базаром» и «Ирием», перекидываясь образами, мыслями и удивительными фантазиями. Но внешность незримых собеседников оставалась для всех загадкой.

«Нам надо встретиться, – бросает в эфир Илья, похожий на колонну изумрудного света, – не думаю, что ваши лица такая уж тайна».

«Поддерживаю», – перекидывает в ответ шаровую молнию мурчания Андрей.

Загадочная «Тетта» прикидывается облачком и уходит от ответа.

«Лучше в неформальной обстановке», – грозовой тучей ворчит Хмык.

«Шашлыки!» – бьет в ладоши размером с весь мир Белладонна.

«В субботу», – неожиданно шепчет дождем «Тетта».

«Лучше всего в лесу, на урочище. Я знаю там отличное место. – Илья встает над разговором, беря на себя роль лидера. Последнее время он делает так все чаще. – Возьму мясо и замариную. Кому что?»

«Мне куриный!» – Белладонна любит поесть и не стесняется об этом говорить.

«Баранина», – холодно сообщает Гектор.

Поднимается гвалт обсуждения меню. В эфире наперебой летят вкусовые образы, сочные, шкварчащие. Илья изображает мудреца с длинным свитком и гусиным пером. Андрей чувствует, что безумно проголодался. Коротко прощается и вываливается из эфира в реальность.

На часах было три ночи. В желудке ворочался голодный «червяк», требуя пропущенный ужин. Андрей спустился на кухню и соорудил бутерброд: тонкий кусок батона, листик салата, сыр, кругляш колбасы и ломтик помидора. Сделал кружку сладкого чая. Вдалеке прибоем шумел эфир – психоты спорили, выбирая меню для пикника.

«Вереск, – из эфира к Андрею потянулся Илья, – ты куда сбежал?»

«Поесть отошел, слишком вкусно обсуждали».

Илья смеется разноцветными искрами.

«Ясно. Ты сам-то придешь?»

«Обязательно. Я такое ни за что не пропущу».

«Хорошо. Можешь вина взять? Немного, для девушек».

Андрей согласно подмигнул Илье «третьим глазом».

«Без проблем».