Страница 7 из 32
Соседки по палате смеялись, говорили, что праздновать ее Борис будет тоже вдвойне, так что в ближайшие день-два его можно не ждать, но Людмила знала, что всяческие там «проставы» (куда же без них!) все равно не пойдут для ее мужа ни в какое сравнение с дочками.
Скоро время кормления. Людмила с нетерпением ждала того момента, когда сможет прижать к себе своих крошек. «Дай им Бог более легкой судьбы, пусть у них все ладится, пусть им везет даже в мелочах и пусть не коснется их женская доля в нашем роду!»
Она села у окна и задумалась. Погода апрельская переменчива, как вся жизнь, утром лето, вечером зима, как все сложится у ее дочерей – время покажет, но она всегда и во всем поддержит их и защитит.
Молодая женщина слабо верила во все эти мистические предсказания, она воспитывалась уже совсем в другое время, отрицалась церковь, высмеивались предрассудки и деревенские былины. История засела где-то глубоко внутри и дала выход себе только недавно, года два назад. Она изменила Борису с человеком, которого почти не знала, пара часов постельных утех, при воспоминании о которых до сих пор сладко ныло сердце и краснели от стыда уши. Он вытворял с ней такие вещи, после которых она посчитала его извращенцем и отказалась от дальнейших встреч. Решила вести образ жизни, за который не сможет никогда себя упрекнуть. Не удержалась. В этот раз Борис поймал ее практически с поличным, но перешагнув через себя, простил. Она клятвенно заверила его, что такое больше никогда не повторится и в знак любви и верности родила ему двойняшек.
«Назову старшую Натальей, а младшую Мариной».
– Кондрашова, – в палату заглянула медсестра, – хватит мечтать, кормить пора твоих карапузиков, – и на кровать к Людмиле легли два щекастых комочка. Девочки мирно спали, сморщив крошечные носики, и посасывали во сне язычки. Чтобы не путать малышек, Людмила нарисовала старшей на щечке маленькую точку «зеленкой». «Наташенька», – прошептала она. Потом наклонилась и поцеловала в лобик младшую: «Мариночка». Словно почувствовав присутствие матери, малышки начали просыпаться. Они начали потягиваться в пеленках, напоминавших кокон и открывать свои маленькие жадные ротики. Глазки у малышек были зажмурены, но это не мешало им пуститься на поиски еды. «Маленькие жадины», – посмеивалась про себя Людмила. Какие же они красавицы! Как она любила их в эти минуты, эта любовь не могла сравниться ни с чем.
Они с Борисом с нетерпением ожидали получение новой квартиры. Новой, конечно, ее можно было назвать с натяжкой, на улице Ленина новостроек не было, но все же квартира была двухкомнатная, благоустроенная, а семейство у них теперь большое и ютиться в доме родителей, да еще с удобствами во дворе не очень хотелось. Городок Мыскин больше походил на поселок городского типа, много домов в частном секторе, кирпичные и панельные дома в небольшом количестве и проживали в этих домах в основном работники ТЭЦ. Борису же и Людмиле пошли навстречу и в порядке исключения пообещали квартиру в центре Мыскина.
С рождением дочек Людмила почувствовала перемены и в себе самой и в своей семье в целом. Она видела, что все образуется, устанавливается. Фундамент их семейной жизни с мужем казался железобетонным.
Возвращение домой молодой мамы и близняшек отмечала вся улица. В те годы магазины не были изобильными, но соседи, друзья и родственники устроили молодым родителям настоящий пир и задарили их и малышек подарками. Старшая дочка, Леночка, на правах старшей сестры, помогала маме возиться с малышками, пеленать и кормить их.
Людмилу переполняла гордость за себя и свою семью. Такое событие будет еще долго обсуждаться знакомыми, а она любила быть в центре внимания. Ей хотелось одарить всех своим счастьем, особенно старшего брата, Володю. Ему не везло в семейной жизни, один брак распался, второй, хоть и гражданский, но тоже находился на грани. Людмила подозревала, что всему виной отсутствие детей, их не было ни в первой семье брата, ни в этой. Людмила подозревала, что эта проблема лежала полностью на брате, но старалась не вмешиваться, чтобы лишний раз не давить на больное место.
Время шло, малышки крепли, становились смышлеными и необыкновенно красивыми. Людмила вышла на работу, нужно было помогать мужу содержать большую семью, малышки оставались на попечении бабушек, Леночка ходила в детский сад. И тут кровь Людмилы вновь взыграла.
К мужу в гости приехал старый приятель, он жил и работал на Севере и вот решил навестить друзей и знакомых. Кондрашовы встретили гостя приветливо, накрыли стол, устроили праздник. Алексей Немов был мужчина приятный, веселый, много шутил, был непрочь помочь Людмиле по хозяйству, а самое привлекательное было в его рассказах о полярных ночах, романтике севера. Первую же ночь они провели вместе.
Утром Людмила не стала таиться от мужа.
– Борис, я уезжаю с Алексеем на Север. Я люблю его и последую за ним.
– Люся, что с тобой? Ты спятила? Он же мой друг! Как вы могли, вы оба? – Борис был просто раздавлен таким двойным ударом. Алексей сидел в стороне и не смел поднять на друга глаз. Люда же была непреклонна.
– Я уезжаю и забираю с собой Лену. Близняшки еще слишком малы, для них там не климат, они останутся с тобой. Позже, когда мы устроимся, я их заберу.
– Люда, ты же мать, что ты говоришь, что ты делаешь? – Борис метался по комнате, не зная, как поступить и что предпринять.
– Я приняла решение, – Людмила смотрела мужу в глаза, – прости меня, Боренька. Но я не хочу тебе врать. – Она вышла на кухню, оставив мужчин одних. Она понимала, что разрушила их мужскую дружбу, не просто разрушила, а разбила ее вдребезги, но при всем при этом она не чувствовала себя виноватой, напротив, она словно сбросила с себя тяжкий груз.
Хлопнула входная дверь. Людмила выскочила из кухни и ноги ее подкосились. Алексея не было, он ушел, даже не поговорив с ней, не сказав ни слова. Борис сидел на стуле и курил. Людмила бросилась на улицу, она бежала босая, растрепанная, кричала, звала Алексея, но он только ускорил шаг и не оглядывался. Соседки ехидно посмеивались за ее спиной, встречные прохожие шарахались в стороны, видя ее безумные глаза. Наконец догнала. Схватила за плечи, с силой развернула к себе.
– Алешенька, родненький, не уходи! – упала перед ним на колени прямо в дорожную пыль, – не бросай меня, я не смогу жить без тебя! Я не виновата, что все так случилось, поверь. Я буду тебе хорошей женой, самой верной и любящей, не оставляй меня! Куда же ты? – он не слушал. Оторвал от себя ее руки, шепнул тихое «извини» и ушел. Она криком кричала, валяясь в пыли, рвала на себе волосы, царапала лицо.
Борис выбежал на улицу, подхватил ее почти безжизненное тело и унес домой. «Скорая», укол, тяжелое забытье…
Третьего ноября 1978 года они переехали в квартиру под номером 1 на улице Ленина, 23-а. Жизнь продолжается…
До конца Людмила оправиться от потрясения не смогла. Она еще долгое время пребывала в депрессии, пыталась разыскивать Немова, но безуспешно. Психиатрической клиники удалось избежать, однако наблюдаться у специалиста все-таки пришлось. Спасибо надо было в этой ситуации сказать Борису Кондрашову – он оставался рядом и поддерживал жену, как мог. Родным и знакомым он говорил, что все наладилось, но что-то в нем умерло с той минуты, когда он пережил этот двойной удар; Борис начал выпивать, все меньше уделял внимание детям, из семьи, правда, не уходил, но и не проживал в ней полноценно – был отстраненным и подавленным.
Женщина погрузилась в работу. С мужем они все более становились чужими, жили в видимости семьи. Между тем дети росли. Они держались вместе, словно чувствуя, что так легче выжить. Когда у матери начинались приступы депрессии, она совсем не замечала девчонок и тогда старшая брала за руки младших и на попутных машинах уезжала в соседний Междугорск к родственникам матери. Брат Людмилы, Владимир Тимошенко, к этому времени женился. Он взял в жены разведенку с сыном, мальчишка был на год старше Леночки, и это был единственный шанс для Владимира стать отцом. Надежда, жена, прониклась к детям золовки и поддерживала их со всей искренностью и теплотой. Тимошенки понимали, что ничем больше не могут помочь семье Люды, только моральной поддержкой, и они старались дать девчонкам ту любовь, которой им так порой не хватало дома.