Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 33



Он медленно прошелся перед пленниками туда и обратно, точно размышляя, что делать с нарушителями, после чего предложил сознаться во всем по-хорошему. Поскольку по-плохому им не понравится.

Послушник, получивший по голове, тихо фыркнул. Шмыгнув разбитым носом, заметил, что другого от монстров никто и не ждал. Смотрел смело, почти с вызовом и, наверное, снискал бы каплю уважения барона, не стой между ними древнее и глубокое неприятие. Остальные двое молчали, потупившись, но желанием каяться также не горели.

Ну хорошо…

– Генри, Кларк. Приведите-ка нам парочку наблюдателей, – распорядился барон. – Надо, чтобы признание засвидетельствовала не заинтересованная сторона. А мы пока подготовим наших гостей.

– Как прикажете, милорд, – кивнул Генри, потянув за собой противящегося конюха, опасавшегося оставлять господ наедине с незваными визитерами.

Когда они, наконец, покинули кабинет, Винсент запер дверь и вновь повернулся к церковникам.

– Ну, господа, приступим? Увы, препарат не быстродействующий, а времени у нас не так много.

Открыв шкафчик, достал шприц и склянку с мутноватой жидкостью, открытой еще его дедом. Набрав до половины, устало-небрежно повел плечами, медленно приблизившись к, как ему показалось, младшему из послушников. Жестко вцепился в его волосы, запрокидывая голову и открывая шею с отчаянно бьющейся жилкой, не давая вырваться.

– Ну-ну-ну. Без паники. Ты не умрешь. Я надеюсь.

Ждал ли тот, что вместо иглы ему в вену войдут клыки? Как бы там ни было, он ошибался – всего лишь укол, от которого растекалось по телу ядовитое тепло.

Винсент выждал, когда препарат начнет действовать, беспокоя послушника, заставляя качать головой, дергаться и что-то отрывочно шептать, а потом набрал новую порцию.

– Ну, кто следующий?

И был обложен в ответ эпитетами совсем не церковного лексикона. Не сдержав раздражения, Эван отвесил дерзкому мальчишке смачную оплеуху, сорвав с губ Винсента сдавленный смешок. Ну что ж, выбор сделан. Вот только щенок не давался в руки, мешая сделать инъекцию и грозясь сломать иглу. Пришлось успокоить ударом в челюсть.

К возвращению Генри и Кларка, сопровождавших свидетелей, боязливо озиравшихся по сторонам, видимо, ожидая нападения кровавых монстров, троица достигла нужной кондиции. И это не могло не радовать, так как хотелось вздремнуть за сутки хоть пару часов.

Увидев поджидающих их господ и побитых пленников, фонарщик склонил голову в знак приветствия, пряча поглубже неприязнь – целее будешь.  Его сестрица по несчастью, сколь Винсент мог судить по одежде, кухарка, сделала робкий неуклюжий реверанс, что с ее тучной фигурой можно было счесть за подвиг, и почти спряталась за худой мужской спиной.

Генри уже посвятил свидетелей в суть дела, а потому откладывать его не было нужды, и Винсент приступил к допросу словоохотливых преступников, как на духу поведавших собравшимся, кто и зачем отправил их в дом барона. А также о Крейвене. Впрочем, про убийство музыканта они только слышали с чьих-то слов. Однако знали, что того покарали за суть его темную, людям и создателю противную.

Несчастные понятые бледнели и зеленели от страха пред теми, чьи имена слетали с уст послушников. Винсент же лишь поджал губы, когда все его домыслы нашли подтверждение. Мельком взглянул на Эвана: тот продолжал активно записывать, но перо сжимал так, будто готов переломить. Ну или насмерть затыкать виновных. Только вот до бедолаги Крейвена дела ему не было…

Подписывать документ, который положил жрец перед понятыми, те не торопились. Осознание того, во что впутались, тенями легло на их задумчивые лица. Наконец решившись, будто плюнув на все, а возможно, просто устав платить десятину и решив тем самым напакостить раздражающим церковникам, фонарщик оставил на бумаге подпись резким размашистым движением. Следом, опасливо покосившись на барона, будто в омут головой кинулась, расписалась женщина. Опасность близкая и явная, людям простым и недалеким всегда казалась страшнее, чем та, которая лежала за чертой будущего.

Поручив проводить гостей до самого пункта их назначения, а послушников запереть до времени в подвале, Винсент приблизился к кузену, чтобы снова участливо сжать поникшее плечо.

– Они ответят за все.



Эван лишь обессиленно прикрыл глаза:

– Тиану это не вернет.

Крыть было нечем, да Винсент и не собирался, понимая чужую безутешность. Впрочем, главной задачей оставалось избежать последующих трагедий. И он настоял на том, что им следует вздремнуть пару часов, и лишь потом начать все сначала.

Уложив в гостевой спальне кузена, измученного горем и обессиленного обрядом призыва, он, не раздеваясь, рухнул на собственную постель. Вот только сон отказывался приходить к раздираемому мыслями разуму. Не веселыми мыслями. О том, что на месте глотательницы огня могла оказаться Элизабет или малышка Амелия. Что пока ключ не перейдет к Корвинусам, дверь в потусторонний мир останется приоткрытой. Кто знает, какая муть еще может выползти оттуда?.. Что они лишь жалкие потомки, которым осталось немногим больше полузабытых легенд…

– Надо найти способ изловить его, – с порога заявил он поутру Эвану, который пил в гостиной крепкий кофе. Тоже не смог заснуть? – Его надо изучить.

Эван подавился напитком и, едва сумев отдышаться, переспросил:

– Я правильно понимаю? Ты хочешь оставить попелави здесь?

– Именно! – захваченный новой, где-то безумной, он не спорил, идеей, Винсент рухнул в кресло напротив, налив себе благословенного напитка и бросив пару кусочков сахара. – Преступно упускать такую возможность понять, с чем мы имеем дело. Более того, время и наука не стоят на месте, возможно, мы сможем найти более легкий и эффективный способ борьбы с потусторонним, чем наши предки, не располагающие новыми данными и возможностями.

Эван смотрел на него словно на сумасшедшего. Покачал головой.

– Нет. Нет и еще раз нет. Это слишком опасно. Мы не смогли его поймать, чтобы затолкать обратно, а ты предлагаешь удерживать его на протяжении времени. У нас нет ни инструментов, ни методов! Мы даже не знаем, насколько опасно его пребывание в нашем мире! – заводившийся все сильнее с каждым словом, к концу он и вовсе подскочил на ноги.

Винсент, едва не расплескав кофе, последовал его примеру, уравнивая позиции:

– Верно. Однако дверь по-прежнему открыта, и у меня нет желания искать индивидуальный подход к каждой твари, которая может в нее проскользнуть. У них должна быть единая природа в основе своей. Если мы научимся воздействовать на нее…

– А скольких мы можем погубить, пока ты ищешь способы "воздействия"? – язвительность ядом срывалась с бледных губ, пока глаза цвета беспокойного моря темнели от праведного гнева. – Я уже потерял любимую женщину. И не хочу потерять жену и ребенка. Не думаю, что и ты хочешь потерять кого-то, кто дорог тебе.

– Ради Великого… Эван. Ты же жрец! Раз ты можешь оградить дом от проникновения в него попелави, значит, ты можешь и запереть его в нем, когда оно внутри. Не так ли?

Не готов был Винсент легко сдаться, отступившись от своей затеи. В конце концов, кто не рискует, тот и не побеждает.

Поджав губы, Эван категорично заявил, что без одобрения Совета пальцем о палец не ударит. В знак протеста рухнул обратно на стул, стараясь не подать вида, что подвело больное колено.

– Загоняем стариков… Созывать Совет раз в полдня, – Винсент вздохнул. Прекрасно зная кузена, он видел, тот держится на позиции исключительно благодаря упрямству. Дожать немного, и сдастся. Однако бить по больному не хотелось, Эвану и так несладко. – И ты знаешь, каков будет ответ. Никто из них не смотрит в будущее. Не то, которое ждет нас завтра. Немного дальше. Взять хотя бы те же книги, которые вот-вот обратятся в прах… Откуда тогда наши потомки узнают, как бороться с тем, что призваны сторожить?

– Перепишем, – вяло фыркнул Эван, сжав пальцами переносицу. – Ты слишком прогрессивен. И нам это аукнется.