Страница 8 из 10
– Юра, постой! Возьми, – Тома протягивала листок из записной книжки с наскоро написанным карандашом адресом, – это мой адрес в Томске. Пиши.
Юра счастливо улыбнулся и, схватив листочек, побежал к машине. На полпути остановился, развернулся и крикнул:
– Тома, я обязательно напишу! – и побежал.
Лида подошла к Томе и с улыбкой сказала, обняв подругу за плечи:
– Везёт тебе! Втюрилась!
– Ничего и не втюрилась, – немного с возмущением возразила Тома.
– Втюрилась, втюрилась! Я… знаю. – И добавила немного мечтательным с ноткой лёгкой девичьей зависти голосом, – А он у тебя красивый!
***
– Кто она? Кто она?
– А подруга свободна? Как зовут?
– Познакомишь?
– А ты давно их знаешь? Чего скрывал?
– Целовались?
Миллион вопросов обрушилось на Юру от товарищей.
– А Юрка-то молодец! Зря времени не терял!
– Наш пострел везде поспел!
Смеялись парни, наперебой, придумывая Юрке разные эпитеты, от вполне безобидного – Ромео, до Юрок – кобелёк. Но тот не обращал внимания. Он сидел со счастливой улыбкой на лице, и все его мысли занимало воспоминание о её взгляде. Томы из Томска. После этой чудесной встречи к еженедельной почте домой прибавилось ещё одно обязательное письмо и томительные ожидания ответа.
Письмо из дома принесло известие, что родители переехали в Абакан. Отцу предложили новое место работы, повышенный оклад и должность на какой-то стройке. Надо сказать, что практически во всех городах Сибири в рамках индустриализации строилось огромное количество заводов, фабрик, электростанций и, конечно, дорог. Стране нужны были специалисты. А хорошие специалисты были, как говориться, на вес золота. Сестра Валя поступила в Томский государственный университет. Юра порадовался за неё и, конечно же, для себя отметил, что съездить в Томск поводов удвоилось.
***
Летом всю параллель первого курса отправили в летний лагерь под городом Бердском. Но, несмотря на лето и ожидаемые каникулы, занятия только усилились. В училище поступила новая машина СБ-2, двухмоторный средний бомбардировщик. Вся внутренняя начинка – секрет за семью печатями. Даже тетради, в которых курсанты конспектировали полученные знания по этому самолёту, сдавались в сейф и опечатывались. Каково же было удивление Юры, когда он, направляясь с поручением в Толмачёво, увидел на стихийном «блошином» рынке на площади, возле, полгода как открывшего свои двери для пассажиров нового здания главного железнодорожного вокзала Новосибирска, эти самые «секретные» документы, причём в очень хорошем состоянии.
– Почём секреты Родины торгуешь, папаша? – спросил продавца Юра.
– Эти? Полтора рубля, сынок, – ответил продавец.
– Где взял?
– А тебе какая разница? Брать будешь? Отдам за рубль двадцать.
– Вот рубль, беру.
– Да и забирай, – приняв рубль, продавец махнул им остальной нехитрый скарб, выставленный на продажу.
Юра спрятал брошюрку за пазуху и поспешил на пригородный поезд в сторону Толмачёва. Милицейские патрули курсантов обычно не проверяли, но на перроне могли быть и военные, а если вдруг обнаружилось бы, что у курсанта с собой имеются секретные документы, это могло привести к очень серьёзным последствиям. Юра и сам себе не мог объяснить, зачем он их купил. К счастью, до училища он добрался без происшествий. Выполнил поручение, но прежде чем отправиться обратно зашёл в библиотеку и, воспользовавшись тем, что библиотекарша отвлеклась, оставил брошюру в разделе технической литературы, вставив её между других таких же брошюр, где секретам Родины было самое место.
Третьего сентября вечером экстренно объявили общее построение. Приехал начальник училища Лисицин.
– Товарищи курсанты, – обратился он, – в то время, когда наша родная коммунистическая партия во главе с товарищем Сталиным неустанно борется за сохранение мира, империалистические силы нанесли жестокий удар. Фашистская Германия напала на Республику Польша. Обстановка создалась очень напряжённая. Англия и Франция объявили войну Германии. Мир уже не на пороге новой войны, Мир уже в неё погружается. А поэтому от вас требуется ещё с большим усердием прилагать усилия в изучении вашего ратного мастерства, чтобы всегда быть готовыми отразить любую угрозу для нашей Родины, откуда бы она ни исходила. Вольно.
– Вольно, разойдись, – громко повторил майор Кречетов.
Курсанты разошлись, погружённые в мрачные мысли. Дыханием войны пахнуло близко-близко. Ещё примерно через неделю по училищу объявили на политинформации, что Польша пала и наша страна вернула себе земли, потерянные в результате гражданской войны при отделении буржуазной Польши. Теперь у СССР и фашистской Германии появилась общая граница. Большинство мало-мальски разбирающихся в военном деле прекрасно понимали, что Пакт о ненападении не остановит Гитлера, и рано или поздно война будет, но не то, что говорить об этом, даже думать было запрещено.
Страна продолжала жить в ожидании неизбежного, но, делая вид, что всё в полном порядке.
***
По случаю празднования двадцать второй годовщины Октябрьской революции отличникам учёбы дали десятидневный отпуск. В числе отличившихся курсантов оказался и Юра. И тут ему предстоял нелёгкий выбор: поехать к родителям в Абакан, которых не видел уже без малого два года или к Тамаре в Томск. Юра написал обстоятельное письмо родителям с извинением, что не может приехать и отправился к Томе. Он надеялся, что родители его поймут. К тому же, там, в Томске, теперь жила и сестра Валя. Валя снимала комнату в частном доме, рядом с Университетом. Там были очень хорошие и добрые хозяева. Они относились к Вале как к своей дочке и с радостью пустили Юру к себе на постой на несколько дней, благо места было достаточно.
К слову говоря, почти в каждом доме в слободке, что рядом с Университетом жили студенты. И если учитывать, что стипендия студентов в те времена была мизерная, надо отдать должное людям слободки, которые порой брали на себя бремя по обеспечению питанием будущих специалистов, учёных, инженеров, и те копейки, что они брали за постой, были несоизмеримо малой долей их трат. Те же, в свою очередь, с радостью брали на себя часть забот ведения домохозяйства, кто сарай починит, кто дров наколет, а кто и за скотиной поухаживает. Так и жило в те времена студенчество, которому по разным причинам не доставалось мест в общежитиях.
Юра очень волновался перед встречей с Томой. Шутка ли? Прошло более полугода после их встречи. А вдруг разонравился? А если она встретила здесь уже кого-нибудь другого? А вдруг письмо, в конце концов, не дошло и она не знает, что он её ждет сегодня здесь? На площади Революции, у памятника Ленину? Прошло уже назначенное время, а Юра продолжал вышагивать налево, направо, чеканя шаг и изредка осматриваясь по сторонам. И вот, после очередного разворота он мельком увидел фигуру девушки в стёганом пальтишке серо-голубого цвета с оборкой из кроличьего меха. На ней был меховой головной убор, напоминающий берет, на груди висела кроличья муфточка для рук, на ногах уги с кроличьей оборкой. Она стояла за маленькой ёлкой и наблюдала за ним. Это, несомненно, была она – Тома. Сколько она там стояла? Когда она пришла? Как долго она наблюдает? Их глаза опять встретились, и все эти вопросы отпали сами собой. Они подошли друг к другу. Юре очень захотелось её обнять, но он побоялся, что этим он может её обидеть.
– Привет, – сказал Юра.
– Привет, ответила Тома.
– Вот, приехал…
– Молодец. Я ждала…
– «Она ждала»! – Торжествующе подумал Юра, – «она ждала!!! Это же прекрасно!»
– Я всё время думал о тебе, – сказал Юра едва послушным ртом, чувствуя, как язык отказывается подчиняться.
От того слова получились скомканные, а вид еще более растерянным. Это очень развеселило Тому, и она рассмеялась своим прекрасным звонким смехом.
– Мне кажется, ты замёрз, надо пойти куда-нибудь погреться.