Страница 12 из 23
Глава 5
— Повелеваю замолчать! Я говорю не только от своего имени, но от имени своего державного брата Федора Алексеевича, великого московского государя! Вот его собственноручная грамота!
Юрий Львович поднял развернутый лист бумаги с висящей печатью, и с яростью во взоре внимательно посмотрел на собравшихся в большом княжеском шатре воевод и генералов московского войска, общим числом в добрые три десятка. Да еще с десяток казацких старшин, столь же пышно разодетых. Среди этой натуральной павлиньей толпы выделялись форменными зелеными мундирами с дюжину «новорусских» генералов и полковников, стоявших плотной группой чуть в стороне.
«Словно остаток лета среди разноцветной листвы наступившей осени, хотя сейчас только июнь на дворе. Ну и сборище здешних мажоров, как не крути — каждый кичится своим богатством друг перед другом, древность рода золотым одеянием подчеркивая.
Тупые головы, хорошо, что если не с куриными мозгами!
Топор палача плачет по ним — пользу принесут немногие, токмо вред один от такого воинства!»
Своим местничеством и спесью родовитые бояре Москву не раз до цугундера доводили. И сейчас Юрий с трудом унял начавшуюся склоку — кому и где по знатности в шатре стоять положено.
«Шантрапа подзаборная — писюнами меряться решили, когда враг уже поблизости от них!»
От разноцветья одежды и сверкания доспехов рябило в глазах, словно на
— Господа генералы и воеводы, — на последнем слове у Юрия непроизвольно прорвалось уже нескрываемое ехидство. — Через пять часов, ближе к вечеру, мы начнем баталию, не дожидаясь пока османы начнут устраивать свой лагерь. Атаковать их будем на марше и начнем бить по частям! Крепко ударим сжатым кулаком!
Юрий посмотрел на «воевод» — те растерянно переглядывались. И понять их можно — непривычны московские полководцы к наступлению, предпочитая действовать от обороны, и предпринимая лишь контратаки и вылазки, бились скопом.
А тут наступать прикажите?! Но как?!
Немой вопрос застыл в глазах почти у всех — многие бояре в растерянности стали переминаться с ноги на ногу. Юрий тем же решительным голосом продолжил говорить:
— В сражение пойдут все три бригады «новорусских» стрельцов первым эшелоном, каждая будет действовать супротив одной из османских колонн. Вначале опрокинем татар и ногайцев, идти быстро на конницу, вести по ней стрельбу из винтовок и штуцеров. Полковым единорогам в промежутках стоять меж батальонных каре — стрелять исключительно шрапнелью. Если всадники пойдут в атаку — орудиям переходить на картечь…
— Это безумие…
— Молчать! Кто посмел перебить царя?!
Юрий не сдержал прорвавшегося из души гнева. Один из бояр, осмелившийся на выкрик, попятился от его взгляда с побледневшим лицом — видимо только сейчас до него дошла вся дерзость подобного поступка, за которое положена плаха.
Неимоверным усилием Галицкий унял злость и продолжил пусть суровым, но спокойным тоном:
— За неподчинение приказу, или обсуждение оного, прикажу отрубить голову, раз ей думать не умеют! Надеюсь, теперь всем понятно, чем чреваты подобные выходки?!
В шатре воцарилась мертвящая тишина — обсуждать царское повеление желающих не нашлось даже среди родовитых московских бояр. И объяснение тут напрашивалось само собой — цари ведь родичи близкие, и один другому охотно разрешит несколько дурных голов топором снести для острастки, чтобы другие неразумные полезный урок усвоили. Тем более, у царя Новой Руси имелась определенная репутация, и все присутствующие в шатре хорошо знали, что крови он не боится.
— Иван Дмитриевич, твои запорожцы пойдут вторым эшелоном. При каждом случае выскакивать за линию карей и рубить бегущих турок и татар. При не расстроенном неприятеле немедленно уходить за стрельцов — в ход тогда пустим орудия.
— Все исполним, надежа-государь, дело знакомое. Так уже не раз воевали рядом с твоими стрельцами — полковники и сотники разумеют, что к чему в битве такой. Казаки давно готовы!
Кошевой атаман поклонился Юрию, блеклые прежде глаза Сирко горели неистовым пламенем — старик дождался этого часа. И словно старый боевой конь, заслышав звук трубы, рвался в сражении.
— Генералы Бологов и Гордон!
— Я здесь, государь!
— Приказывайте, ваше царское и королевское величество!
Из пышно одетой толпы выступили два генерала в скромных зеленых мундирах, как у «новорусских» стрельцов. На стольника и шотландца Юрий особенно рассчитывал — двенадцать тысяч хорошо обученных солдат полков «иноземного строя» уже не раз действовали в боях против турок и татар совместно с его стрельцами, вооружены и снаряжены были подобно его войску. Их бригады были единственными среди всей русской армии, которые можно использовать в грядущем сражении.
— Идете со своими полками третьим эшелоном, обеспечивая фланги. Ты, стольник, будешь приглядывать за левым, а ты, Петр Иванович, за правым — там наскоки ногайцев пойдут беспрерывно. В случае необходимости, подкрепите чуть-что ту из стрелецких бригад, построение которой прорвет противник. И надежно прикрывайте нам тыл — на татар отвлекаться нельзя, вот ими и занимайтесь.
— Диспозиция ясна, государь, все исполним, как следует, — Бологов поклонился чуть ли не до земли, за ним склонил голову и шотландец, негромко сказав при этом царю:
— Выполню любой приказ вашего царского и королевского величества, можете положиться на моих солдат!
— Вот и хорошо, действовать будем решительно и быстро, — подвел итог Юрий Львович и посмотрел на Ивана Самойловича.