Ты меня бесишь

— Я терплю дичайшую боль.

Она закатывает глаза.

— Если хочешь в душ и позавтракать, можешь опоздать на первый урок.

— Бедная, — мрачнеет он, — а по тебе и не скажешь… Нет, я пойду, не беспокойся. Но завтра же мы встретимся?

— Может быть.

Она проводит его до двери, по пути с кухни захватив ланч-бокс с бутербродами.

— Пообедаешь.

— Спасибо, — берёт он и уходит, поминутно оборачиваясь, пока дом её не скрывается из виду.

На улице Мак снова начинает мёрзнуть. Есть расхотелось окончательно, но… это дала ему Соня, и выбросить бутерброды не поднимается рука.

Конечно, в школу он идти не собирается. Сначала Мак хочет заглянуть в то место, которое недавно нашёл… Но вовремя вспоминает, что у него нет денег, чтобы приобрести дурь.

Поэтому приходится идти домой, по пути давясь бутербродами, прикидывая, что и как скажет отцу.

Но Элизара, как и Кейт, не оказывается дома, только Щенок с весёлым лаем встречает его и ластится к ногам.

Он треплет его за белым ухом и обходит дом. Убедившись, что никого нет, переворачивает вещи на полках, проверяет сумки в коридоре и шкафчики на кухне и ванне, раз уж не удалось найти деньги. Но, видимо, Элизару пришлось убрать из дома всё похожее на таблетки…

Маку становится всё хуже, а раздражение затуманивает разум, поэтому он разбивает что-то на столе, возвращается в спальню Эла и Кейт, и находит там украшения.

Пойдёт…

Мак спешит убраться из дома.

Но на пороге, какой-то закутанный в плед и с термосом в руках появляется Элизар.

— Привет, сынок. Как ты? Почему ещё не в школе?

Он, видимо, тоже не ночевал дома.

Мак отступает, удобнее перехватывая рюкзак, в который сбросил украденные вещи, и оглядывается, словно раздумывая, куда бежать.

— Слегка опоздал, уже ухожу.

— А украл что? — Эл всё так же, как обычно, улыбается.

— Ничего…

— Да я ж сколько раз тебе говорил, мне нет смысла врать, пойдём, поговорим…

Эл идёт на кухню.

Мак медлит, уверенный, что Элизар не злится лишь сейчас, пока не знает, что он устроил беспорядок и забрал кое какие драгоценности. Но всё же, молча, следует за ним.

— Намешать тебе чего-нибудь? Что принимал?

Он ставит чайник.

— Ничего пока… Давай.

— Ничего? А где ты был?

— У девушки, — зло шипит он, помня, что в прошлый раз разговор зашёл совсем не туда.

Эл улыбается, засыпая в капсулу красный и серый порошок и протягивая ему вместе со стаканом воды.

— Это экспериментальная формула, пока ещё больше наркотик, но позже будет скорее как лекарство от зависимости. Нужно будет пить два раза в день, и не будет лихорадить. А дальше всё будет зависеть от того, что у тебя в голове.

Мак берёт это с недоверием, но забрасывает в рот и запивает водой.

Его бьёт крупная дрожь и мысли плохо ему подчиняются, а раздражение и непонятная злость подталкивает на то, чтобы сорваться с места и унести, наконец, украденные вещи туда, куда хотел.

Но если ему станет легче…

— Где ты был, где Кейт? — спрашивает он, сам не зная, зачем, слегка покачиваясь и не замечая этого.

— В парке, тут недалеко, хочешь к нам? Мы развели там костёр и притащили палатку. Кемпинг.

— Не… не знаю.

Поведение Элизара сбивает с толку. Он правда не зол на него? А что, если…

Мак бросает взгляд на свой рюкзак.

— Я просто не хотел далеко уезжать, вдруг что-то случится. Расскажешь всё же про девушку? Ты быстро ориентируешься.

Он с тёплой усмешкой смешивает что-то в термосе.

И вот теперь Маку становится страшно, что Эл узнает о драгоценностях, и вся эта атмосфера исчезнет. А возможно больше и не появится…

— Она ещё маленькая. Похожа на солнце или розовую зефирку. Такая же лёгкая, мягкая и сладкая, — отвечает Мак неохотно. — Я ночевал у неё. А пришёл к ней, потому что беспокоился.

— Беспокоился?

— Да, её преследовал один тип, и она не появилась в школе.

— Почему я не подумал о том, что там есть школьницы… — рассеянно бросает Элизар.

— Эм… — не зная, как отвечать на такое, мнётся Мак, и в этот момент рюкзак соскальзывает на бок, и из него выпадает чёрная коробочка с бриллиантовыми серьгами.

— Ты бы вряд ли продал за реальную цену, а я бы вряд ли быстро нашёл это или такие же, и тогда Кейт решила бы, что ты безнадёжен. Я буду давать тебе карманные деньги. Будет мало — можешь помогать мне кое с чем. Так что там, сколько ей лет?

— Пятнадцать, вроде, — признаётся он скорее из-за паники и шока.

Мак ожидал совсем другой реакции, но теперь, почему то, расстраивается (или пугается?) ещё сильнее.

У него дрожат руки, он резко встаёт из-за стола, и рюкзак летит на пол. А Мак пятится, собираясь сбежать

— Пригласишь её на ужин? Мы с Кейт произвели бы хорошее впечатление.

— Да… — Мак останавливается на пороге и судорожно вздыхает. — Прости меня. Прости меня, я не хотел…

— Я знаю, — Эл подходит к нему и тепло обнимает, — всё в порядке.

Мак чувствует, как у него щиплет глаза, и с трудом сдерживается.

Он обнимает Элизара в ответ, глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться, и признаётся, не помня, говорил уже это или нет:

— Я не выбирал такую жизнь. Я не… не специально. Я… прости меня. Мне просто плохо.

Эл гладит его по голове.

— Мы всё исправим. Надеюсь, капсулы тебе подойдут, скоро совсем как человек будешь выглядеть. И забудешь то, что было раньше. У меня, может быть, здесь тоже не всё в порядке, но обычно лучше. Так что, пойдёшь к нам?

Мак кивает, но отпускать Элизара не торопится.

— А если нет? — шепчет он, зажмуриваясь. — В смысле, что ты сделаешь, если ничего не выйдет?

— У тебя доброе сердце и ты тянешься к хорошему, всё получится.

Мак постепенно успокаивается и поднимает на отца покрасневшие глаза.

— Но откуда ты знаешь?

— Вижу, — Эл прислушивается. — Сейчас ливанёт дождь.

И правда, звук такой, будто толща воды приближается к земле.

— Пойдём к Кейт.

— Пойдём… Только… Там бардак. Прости… Она ведь заметит, когда вернётся.

— Это убрать не сложно, — Элизар ещё раз треплет его по волосам, хотя этот его сын ничего общего с собаками не имеет и идёт к машине в тот самый момент, когда на землю обрушивается ливень.

А Скирт тем временем комментирует сериал, который они с Кейт смотрят с телефона, сидя в большой, уютной палатке.

— О, ты смотри, нас скоро затопит!

— Кошмар, — она поджимает под себя ноги и подсаживается поближе к Скирту. — Не хочу промокнуть. Я завила волосы, — оттягивает Кейт одну волнистую прядь своих, обычно идеально прямых, волос.

— Зачем? У вас какие-то игры с Элом? — Скирт морщит нос.

— Нет, — удивляется она, — какие игры могут быть, чтобы завивать волосы?

Скирт хмыкает и отводит глаза.

— Хорошо, что ты не знаешь…

И вдруг хватает Кейт за руку:

— Пошли танцевать, будем в почёте у дождевых червей… Я хотел сказать фей. Идём!

Смеясь, она всё-таки поддаётся ему и выходит из палатки.

Волосы вмиг тяжелеют от воды и розовыми прямыми прядями спускаются ей до пояса.

— Холодно, — перекрикивая шум ливня, делится она со Скиртом.

— Сейчас согреемся, — Скирт говорит ей на ухо и начинает кружить в странном, весёлом танце, в котором Кейт не сбивается, не смотря на то, что не понимает, что происходит.

Впрочем, они пила то же, что и они…

Эту картину застают подъехавшие Элизар с Маком.

Он смотрит на танцующую Кейт, что казалась ему единственной адекватной в этой семье, и на то странное нечто под именем Скирт, который уже начал нравиться ему, и… Становится грустно.

Маку ещё больше хочется быть частью их семьи. Слишком скорое желание для такого короткого времени и нехороших событий, но сейчас Мак понимает это всё отчётливее.

И на лице у него, несмотря ни на что, появляется улыбка, и он переводит на Элизара вопросительный блестящий взгляд.

— Кейт тоже… ну, с вами… Она ведь пьяна, да?