Ты меня бесишь

Мак начинает смеяться, и не может вовремя остановиться.

Соня, не зная, как реагировать, снова бьёт его, на этот раз сильнее.

— Прости, просто представил, как иду разбираться с ним, и пахну при этом ромашками.

— У меня не…

И она достаёт свой красный флакончик духов, которыми сегодня не пользовалась и яростно опшикивает его.

— Маками.

Мак чихает и снова начинает счастливо улыбаться.

— Это запах маков? Послушай, да это ведь судьба! Это знак.

Она убирает флакончик в сумку и замирает, а затем переводит взгляд в сторону, чтобы собраться с мыслями.

— Я могу тебе заплатить, если он отстанет. Сколько возьмёшь?

— Два свидания, — без раздумий отвечает Мак.

— Это будет странно, понимаешь? — Соня запускает пальцы в волосы и проводит по всей длине. — Я не могу избавляться от одного парня другим. Ещё более стремным причём, — она говорит это с мягкой улыбкой, никак не желая задеть его.

— А по моему как раз нормально, он будет думать, что ты встречаешься со мной и просто не посмеет лезть. Не обвинит тебя ни в чём, и мои действия будут оправданы. Не мог же я в стороне стоять, когда к моей девушке лезут.

— Притворяться будет утомительно, он того не стоит.

— Так не надо, на то и прошу два свидания, — улыбается он, и берёт Соню за руку.

У неё подрагивает улыбка, но рука остаётся у него.

— Это не так делается, вообще-то.

— Будем оригинальными.

Подъезжает такси Соня садится на заднее сидение. У неё снова пищит телефон, и на этот раз увиденное заставляет её почувствовать холод между лопатками и мурашки на коже.

Мак замечает её состояние и пытается подсмотреть, что ей пришло.

Но она сама показывает фото, где они вместе сидят на скамейке и Мак держит её за руку.

Над фото приписка: «Видел тебя. Хотел подойти, но не хотел отвлекать».

— Чёрт… — шипит Мак. — Я здесь на осла похож.

— Тебя это задевает?

— Просто посмотри на эту морду, — щурится он, всматриваясь в фото.

Соня снова бьёт его и убирает телефон.

— Как он успел за нами? Его не было в автобусе…

Мак потирает место ушиба, и улыбается, передёргивая плечом.

— Покажи мне, кто это, я с ним поговорю потом. Объясню, что так делают только психи, а психам место в больнице. И в голову не бери.

— Да. Ты же придёшь завтра?

— Конечно, с чего вдруг такой вопрос?

— Тебе там не просто.

Мак опускает глаза и какое-то время молчит.

— Очень заметно? Плохо, что заметно?

— Если бы я не знала о тебе того, что ты сказал, подумала бы просто, что ты наркоман, — она усмехается. — Так что нет, не заметно. Два свидания вместе с тем, что будет сейчас?

Он отрицательно мотает головой.

— Нет, сейчас у нас деловая встреча.

И хочет якобы пошутить, что он и есть наркоман, но не решается и остаётся сидеть с тяжестью на сердце.

— Но я курю травку, — признаётся тихо, решив, почему то, что так ему станет легче, и будущая ложь перестанет быть настолько серьёзной.

— А мне нельзя, — отвечает Соня. — По сути, по делу я уже всё сказала, еду с тобой, чтобы показать шоколадницу.

Мак кивает.

— Я никогда, кстати, не пробовал горячий шоколад.

— Ну вот, — она расплачивается с таксистом и даёт ему чаевых из украденных денег.

Ведёт Мака в огромный торговый центр за большой палец. На входе охранник одаривает его долгим взглядом, но, видимо из-за Сони, ничего не говорит.

По эскалатору на третий этаж, мимо бутиков на запах горячего шоколада…

Они добираются до уютного местечка с креслами-яйцами в кофейном цвете и круглыми плетёными из прутьев столами. Соня садится рядом с панорамным окном с видом на парк и высотки за ним.

Мак осматривается довольным взглядом и устраивается удобнее, сбрасывая рюкзак себе под ноги.

— Здесь красиво. Закажешь для нас что-нибудь? Я плохо разбираюсь.

— Да.

Так как деньги Соня не считает ни его, ни своими, она не боится их тратить и заказывает всего понемногу, включая большой горячий шоколад с маршмеллоу и перцем, макароны (пирожные), моти и чизкейт.

За ними на большом экране показывают старый уютный мультфильм.

Соня усмехается:

— Я не настолько люблю сладкое, просто будет неплохо, если ты попробуешь всё это.

Мак улыбается и с любопытством рассматривает её заказы, в этот момент как никогда похожий на обычного мальчишку.

— Спасибо, — поднимает на неё искрящийся взгляд. — Соня, а ты почему… Ты ведь очень красивая, знаешь? И умная, я сразу понял. Почему тогда ты… одна? Тот псих всех распугал, что ли?

— Мой отец против.

Соня выдавливает из мармеладки красную помадку и слизывает.

— Да и… особо никто не нравится.

Мак кивает.

— Естественно, в школе у вас большинство придурков или страшных ослов. Я не про себя сейчас, прошу заметить. Конечно твой отец против. Я бы тоже не хотел рядом со своей дочерью какого-то хмыря видеть.

Он пробует горячий шоколад и смотрит на Соню ошарашенным взглядом.

— Всё нормально?

— Да… это какао похоже на шоколад, странный и очень вкусный!

— Потому что это шоколад!

Она дотрагивается кончиком пальца до кромки своего шоколада и пачкает Маку щеку и нос.

— Вот так.

Мак усмехается и не стирает его.

— Да, так лучше, — роняет он, и пробует остальное. — У тебя строгий отец? Выходит, мне не спешить знакомиться с ним, заходить за тобой или провожать тебя из школы прямо до дома?

— Да.

Она фыркает из-за глупой фразы в мультфильме и отворачивается к окну.

— Мы договорились только о двух встречах.

— Но это не значит, что ты не можешь передумать и согласиться на ещё парочку. Или… — ухмыляется, — вдруг я передумаю и больше не увижусь с тобой. Ты плохо на меня влияешь, вон, подтолкнула к воровству даже.

Она кивает:

— Только выполни мою просьбу.

Мак вздыхает.

— Ну, что же ты? Я ведь шучу. Выполню, конечно. Меня бесит, что тебя преследуют. А что, кстати, любишь ты? Из еды имею ввиду.

Соня ухмыляется и поддаётся чуть ближе к нему:

— Фуа-гра, фриттата с лобстером и икрой, пирог с мраморной говядиной…

Мак будто пугается. Особенно двух первых названий, значение которых не знает.

— Здорово, у тебя такой… эм, хороший вкус! Можем сходить как-нибудь, заказать на обед…

И Соня в ответ звонко хохочет и поднимается из-за стола.

— Мне пора домой, — дотрагивается она до его волос, — до завтра…

— До завтра, — улыбается и проводит её взглядом.

Только потом Мак вспоминает, что остался без денег в незнакомой части города, явно очень далеко от дома.

Зарядка на телефоне, как на зло, села, а номера отца Мак не помнит.

Домой он возвращается к ночи, уставший и бледный.

Элизар встречает его на кухне.

— Вас так сильно задерживают.

— Ага, — устало опускается он на стул, и не выдерживает, хотя на этот раз ему, отчего то, неловко: — Пап… дай что-нибудь.

— Что-то принимал, кроме моего?

Мак мотает головой.

— Курил только. Утром.

— Молодец, — Элизар улыбается и мелко перетирает травы. — Расскажи пока, как день провёл.

— Я не хочу сейчас говорить, па. Сначала дай мне хоть что-нибудь, а? — он еле подавляет нарастающее раздражение.

Элизар скручивает ему косяк и следом ставит тарелку со спагетти.

Мак выхватывает его и закуривает, прикидывая про себя, где и за что достанет себе ещё чего-нибудь. Желательно, привычного…

— Сам готовишь? — только сейчас задумывается он об этом. — Это ты сделал?

— Нет, это Кейт, — Элизар поглаживает его по волосам. — Завтра можешь опоздать в школу.

— Спасибо, — говорит он зачем-то, хотя сам мог бы прогулять и весь день.

Как ни странно, от прикосновений отца ему становится приятно, и в такие минуты не хочется его расстраивать.

Мак вздыхает, пробует спагетти, и съедает всю порцию.

— Я хочу на днях привести сюда девушку. Скажешь, когда здесь никого не должно быть?