Ты меня бесишь

— Поехали в шоколадницу в центре. Расскажешь мне о себе.

У Мака от радости и волнения колотится сердце. Он не успевает подумать о том, что совсем намели…

— Да, конечно! — и зачем то признаётся: — Никогда не был в таких местах.

— Хорошо, — Соня кивает на подъехавший автобус.

— Только я не очень хороший рассказчик, ты спрашивай, что интересно, я буду отвечать, — идёт он рядом, пытаясь, не касаясь, приобнять её за талию.

Соня садится к окну на освободившееся место. Пару человек стоят, держась за поручни, игнорируя пустые сидения.

Она отвлекается на сообщение, нервно оглядывается и набирает что-то в телефоне.

И пока она занята, Мак, сев рядом, разглядывает мужчину, что стоит рядом. А точнее выпирающий карман его пиджака.

Мак ждёт удобного момента, когда автобус резко качнёт, приподнимается, якобы случайно толкает мужчину и вынимает у него из кармана бумажник и несколько бумаг, которые тоже прячет у себя в рюкзаке.

Сердце колотится в ушах, во рту вмиг пересыхает. Он не вор… как бы. Но страшнее всего, если его раскроют при Соне.

Он бросает на неё беглый взгляд, проверяя, ничего ли она не заметила, и начинает разговор, пытаясь успокоиться:

— Кто-то тебя потерял? — улыбается. — Мило, если так. Эм… парень? — ляпает он, не выдерживая, и сразу же жалеет, опасаясь реакции. Или ответа…

— Вроде того, — вздыхает Соня и убирает телефон в карман. — Спрашивает, с кем это я и куда поехала. Думаешь, это мило? — она приподнимает бровь.

А мужчина рядом с ними будто по привычке убирает руку в карман и хмурится, оглядывая автобус. Он проверяет другой карман и начинает капаться в сумке.

Мак, замечая это, пододвигается поближе к Соне и делает вид, что ни на что, кроме неё, не обращал и не обращает внимания.

— Мило… могло бы быть, — вздыхает он, вымучено улыбаясь. — А как так «вроде того»? Кто-то тебе докучает, возомнив всякое? Прости, если не в своё дело лезу.

Она усмехается.

— Нет, об этом я и хотела поговорить. Ты выглядишь опасным.

На этом мужчина хватается за его плечо.

— Ты меня толкнул! Лучше просто верни, или я выволоку тебя на улицу.

Мак, воодушевлённый словами Сони, приподнимает брови и интересуется:

— На полном ходу, что ли? — и отталкивает его. — Я вас не специально толкнул! Что вам вернуть, ваше достоинство? Простите, что так легко ранил ваши чувства, задев вас плечом из-за тряски автобуса!

— Ты украл мои деньги! Я заходила с ними! Малолетний… — у него краснеют глаза и трясутся руки.

Соня, глядя на это, неожиданно начинает хихикать и прикрывает рот ладошкой.

— Простите, вы такой смешной.

На этом усмехается и Мак. И демонстративно отворачивается от мужчины, как бы возвращаясь к своим делам.

Но тот тащит его за шкирку к выходу. Никто не вмешивается, некоторые и вовсе стараются не глядеть в сторону разборок.

— Да что происходит! — Соня хватает Мака за рукав. — Кто мы по вашему?

Её голос звучит уверенно, и она не выглядит как та, кто может быть вмешена во что-то подобное, но вот Мак…

Он дёргается, пытаясь высвободиться и на всякий случай получше заслонить Соню от незнакомца. При этом лямка срывается с его плеча, заставляя рюкзак повиснуть у Мака на локте. Чужой бумажник выпадает из него прямо под ноги мужчины. Сверху, медленно кружа, опускаются его же бумаги.

Долю секунды Мак смотрит на это, затем, опережая его, поднимает бумажник, крепко хватает Соню за руку и прорывается в конец автобуса, надеясь, что двери откроются вовремя.

— Эй, держите его! — кричит мужчина и хватает Соню за волосы, та вскрикивает.

Открывшиеся было двери спешно захлопываются, чтобы не дать им уйти. Но кого-то зажимает между ними, водителю приходится открывать их снова.

Мак вспыхивает от злости, и с размаху бьёт мужчину кулаком в нос, чтобы тот разжал хватку.

— Она здесь не при чём! — вырывается у Мака, и он оттягивает от него Соню, пропуская её вперёд себя, практически выталкивая из автобуса.

Сам он успевает в последний момент, пока не закрылись дверцы.

— Бежим, — кричит ей, снова хватая её за руку, опасаясь, что автобус опять откроется.

Соня вскоре запыхивается и останавливает Мака за торговым центром.

— Бить его было уже слишком, — тяжело дыша, произносит она.

Не смотря на слова, голос её чуть подрагивает и от Мака она отходит на шаг, как только он её отпускает.

— Прости, — запыхавшись не меньше, выдыхает Мак. — Но он сделал тебе больно. Мне очень жаль… Отсюда, — нервно усмехается, — идёт ещё какой-нибудь автобус, на котором можно доехать… ну, до того места?

— Зачем ты это сделал? — Соня поправляет волосы и оглядывается.

— Я… — Мак достаёт бумажник и пересчитывает деньги. — Хотел угостить тебя. Хотел, чтобы хотя бы в этот раз было всё, как надо… Он не выглядел, как человек, для которого это будет большой проблемой. Пойдём? — поднимает на неё взгляд.

— Не нужно было предлагать, если у тебя нет денег, — Соня вздыхает. — Я бы могла угостить тебя. Часто так делаешь?

— Я предложил кофе, — он опускает глаза, жалея, что сказал это, и подрагивающей рукой поправляет свои волосы. — Именно так, первый раз, — признаётся честно. — Ну, в любом случае, теперь мы можем… Можем пойти, куда хотели? — улыбается он виновато.

— Да, — соглашается она, — сколько там у него? Мы явно теперь можем вызвать такси. Ну и лицо у него было, — она снова смеётся и открывает нужное приложение в телефоне. Стук сердца ещё отдаётся пульсацией в висках.

Мак начинает смеяться тоже, протягивая ей все деньги.

— Что ещё за шоколадница? — спрашивает он, наконец, уже, почему-то, не боясь выглядеть из-за этого глупо.

— В каком смысле?

— Ну, это просто название такое, или что?

— Это типа кафе, только там ещё горячий шоколад продают. И кофе тоже.

Мак кивает, решив, что это и правда название кафе.

— Круто.

И замолкает, не зная, как продолжить разговор.

— И, — Соня идёт к лавочке, — что с тобой не так?

— Ты о чём? — и усмехается: — О чём именно?

— О том, что ты будто с другой планеты свалился. Такси будет через десять минут, — добавляет она как бы намекая, что это время им придётся говорить.

— Ну… я жил с матерью в не очень хороших условиях, к тому же долго… болел, — в этом почти нет лжи. Мак садится рядом и продолжает: — Поэтому я долгое время вообще не ходил в школу. Учился кое как, на дому, — в этом он врёт, но пусть уж лучше так. — Я редко куда то выбирался. В приличные места, имею ввиду. В основном отчим отправлял куда-нибудь по своим делам, скажем так. И я привык. Другое меня обошло стороной. Прости, наверное, слишком сбивчиво говорю и нудно…

— Нет, — Соня слушает его внимательно и подбирает слова, прежде чем ответить. — Но что-то… поменялось? Раз ты поступил к нам. Это хорошая школа.

Мак неуверенно кивает.

— Мать со своим рассталась, и осталась с кучей долгов и проблем. Со мной возиться ей уже не хотелось и было в тягость. Но по своему она меня любила, если верить её словам. И она призналась мне, кто мой отец, привезла к нему и оставила. Так я с ним и познакомился. А он настоял, чтобы я пошёл к вам учиться.

— Ну вот, — она улыбается, — рада за тебя.

И расслабляется на скамейке, запрокинув голову и прикрыв глаза, наслаждаясь едва греющими лучами солнца, скользящими по бледной коже.

— Ты милый.

Мак счастливо улыбается, наблюдая за ней, и собирается поцеловать её в щёку. Но в последний момент передумывает и слегка отстраняется, опасаясь её напугать.

— А о чём ты поговорить хотела?

— Как я и сказала, ты милый. Но остальные считают тебя отмороженным, — она чуть приподнимается и приближается к нему, прикрывая один глаз. — И от тебя пахнет дымом, — в голосе прорезаются капризные нотки.

Он, стушевавшись, вжимается в спинку лавочки.

— Да… прости. Если у тебя есть духи, можешь… можешь пшикнуть на меня.

— Ну нет, — она произносит это едва ли не возмущенно и слегка бьёт его по плечу. — За мной следит один придурок с параллели, постоянно пишет с разных страниц и стоит у моего дома вечерами. Это начинает напрягать. Вот я и хотела попросить, чтобы ты ему пригрозил, а то это просто смешно. И жутковато.