Мой личный враг

Как я могла настолько утратить контроль над собой, зная, что вокруг люди, что где-то рядом мой парень? Не верю, что развратной девицей, десять минут назад на виду у всех жмущейся к чужому мужчине, была я. Просто не верю.

Если бы я только могла повернуть время вспять. Отмотать все даже не на час — на неделю назад. Никогда не приезжать в Сочи. Остаться в Москве. Еще немного побыть маленькой. Встретить Новый год с родителями, а первого января по давно заведенной традиции пойти с Сашкой на каток. Смеяться. Веселиться. Быть уверенной в себе. Оставаться верной своим принципам. Не ставить под сомнение все, во что я верила раньше.

Я вздрагиваю, когда дверь в женский туалет, ставший моим убежищем, открывается. На пороге стоит Ленка. На ее лице я могу прочесть «я же говорила», но она не произносит этих слов. Уже за это я ей благодарна.

— Эй, ты как? — тихий голос подруги выражает неподдельное участие и, возможно, любопытство.

Смотрю на нее и не знаю, что ответить. Мое лицо пылает. Все тело горит. И я в жизни не испытывала такого жгучего стыда за свое собственное поведение.

Ленка поджимает губы, достает из контейнера несколько салфеток и подходит ко мне. Одной рукой берет меня за подбородок, другой промокает мокрые щеки и стирает отпечатки туши под глазами. От ее заботы меня начинает бить мелкая дрожь, а к глазам подступают слезы.

— Брось! — одергивает меня подруга. — Все живы и здоровы. А с этими двумя ты как-нибудь разберешься.

— Ты видела? — сипло спрашиваю я.

Ленка молчит, делает вид, что полностью поглощена приведением в норму моего макияжа, но ответ и не нужен — все читается в ее глазах.

— Все видели, — упавшим голосом подытоживаю я.

— Не драматизируй, — советует она. — Не все. Но кое-кто видел.

— Я чувствую себя дешевой шлюхой, — признаюсь тихо. — Как я после этого буду смотреть людям в глаза?

— Не гони, Мира. Ты никому не обязана ничего объяснять, — твердо заявляет Лена. — Все случившееся — это ваши личные дела. И прекрати подгонять произошедшее под свои идеальные представления о жизни и отношениях. Поверь, люди в нашей компании вытворяли дела похлеще твоего невинного флирта с Благовым.

— Невинного? — недоверчиво переспрашиваю я.

— Именно невинного, — настаивает она. — Я хорошо понимаю, что для тебя наступил конец света, и ты готова заклеймить себя позором, но посмотри на ситуацию со стороны — вы даже не поцеловались.

— Мы бы сделали это, если бы Саша не пришел, — шепчу я.

— Но он пришел. Ничего не случилось. Так что, давай, бери себя в руки и пошли. В конце концов, сегодня Новый год.

— Я не могу.

— Сидеть тут и оплакивать поруганную честь я тебе все равно не позволю, — с иронией произносит подруга.

— Что я скажу Сашке? — задаю я ей вопрос, ответ на который ищу битые десять минут.

— А он требовал объяснений? — брови подруги взлетают вверх.

Я отрицательно мотаю головой. Нет, он ничего не требовал, но я просто не предоставила ему такой возможности. После того, как он вырвал меня из объятий Благова и поцеловал, я пребывала в состоянии аффекта. В голове был такой сумбур — я не представляла, как себя вести и что говорить, поэтому сделала единственное, на что была способна в этой ситуации — сбежала. Пробормотав невразумительную чушь про туалет, я спряталась тут. И пока не планирую выходить.

— Послушай, — увещевает Ленка, видя, что я не двигаюсь с места. — Вы же с Даней были знакомы раньше? Объясни Саше, что вы друзья, что это было просто дружеское поздравление.

— Это было похоже на дружеское поздравление? — с глупой надеждой спрашиваю я.

Подруга поджимает губы.

— Для меня нет, — честно отвечает она, и, несмотря на разочарование, я вновь чувствую к ней бесконечную благодарность за то, что она мне не врет, даже в ситуации, когда ложь для меня — как спасение. — Но просто я очень хорошо тебя знаю, Мира. Я тебе еще несколько дней назад сказала, что вижу какими глазами ты смотришь на Даню. Никакой дружбы между вами нет и быть не может. Я это понимаю. Но это я. Поверь, в глазах других сегодня не произошло ничего сверхъестественного.

— Сашка меня не простит, — слова застревают в горле, но я все-таки произношу их.

— Твоему Сашке не помешало бы уделять тебе побольше времени, — без обиняков заявляет подруга. — Оставить тебя одну на полчаса перед Новым годом, а потом вернуться и бряцать оружием — херовая политика.

— Он с отчимом разговаривал, — говорю я в его защиту.

— Ну а ты с Даниилом. Или ты должна постоянно сидеть одна как жена декабриста? Мужики очень прямолинейны, Мира. Скажешь ему, что это было по-дружески. Порыв. Случайность. Ошибка. Да что угодно.

До этого момента я тереблю шелк своего платья и разглядываю пол, но когда Ленка произносит последние слова, поднимаю свой взгляд и недоверчиво смотрю на нее. Ошибка?

— Твою мать, Мирослава, — в глазах подруги плещется удивление, недоверие и шок. — Это ведь была ошибка? Только не говори мне, что влюбилась в Благова.

— Нет, конечно, — растерянно бормочу я. — Я Сашу люблю.

— Ну, Даня, конечно, смазливый мужик, сексуальный, сильный, напористый. Мы девки от таких с ума сходим. Но ты же всегда была такой благоразумной. Никогда не думала, что ты потеряешь от него голову.

— Я тоже не думала, — шепчу я.

— И даже это не повод тут прятаться, — разумно заявляет Лена. — Ты не сделала ничего плохого.

Я кусаю губу и заламываю пальцы. Не хочу я прятаться, но и идти в клуб тоже не хочу. Больше всего на свете мечтаю забиться в угол в своей комнате и никогда оттуда не выходить. Чтобы не искать осуждение в глазах Саши. Чтобы больше никогда не видеть Даниила.

— Пошли! — Ленка решительно берет меня за руку и тянет за собой.

Когда мы выходим из зала, никто не обращает на нас внимание. В воображении я уже нарисовала себе драматическую тишину после которой меня закидают камнями, но веселье вокруг продолжается, а до меня никому нет дела.

Облегченно выдыхаю, бросаю взгляд на то самое место, где я стояла с Благовым, и едва сдерживаю стон досады. Надежда на то, что кто-то мог не увидеть нас там тает как дым — сейчас это место прекрасно освещено прожекторами.

Пока мы идем к столу, я глазами ищу Сашку. За столом его нет, и я сканирую зал в поисках его фигуры. Когда, наконец, нахожу — столбенею и чувствую как сердце ухает в пятки. Предчувствие надвигающейся катастрофы становится таким сильным, что меня трясет.

Саша стоит у дальней стены возле самого бара. Не один. С ним Благов. И судя по напряженной позе моего парня и развязно ленивой — Даниила, разговор между ними проходит в условиях теплоты полярного круга.

В мозгу вспыхивают предположения, одно безумнее другого, о предмете их беседы. И возникает странное фантастическое чувство, будто этим вечером я перешагнула порог Зазеркалья, где все, что я считала невозможным становится реальностью.

Я стою как вкопанная и не могу оторвать от них глаз. Слушаю шум крови в ушах и отчаянно хочу исчезнуть.

Первым меня замечает Благов. Его синие глаза впиваются в мое лицо, будто пытаясь прочитать все мысли, бровь ползет вверх. Вслед за ним голову поворачивает Сашка. Смотрит настороженно, сквозь зубы цедит что-то Даниилу и пружинистой походкой движется ко мне навстречу.

Когда нас разделяет меньше метра, он протягивает руку, по-хозяйски поправляет прядь волос, упавшую мне на лоб и тянет к себе. Я вздрагиваю, но не уворачиваюсь, хотя в его действиях чувствую фальш. Сейчас он неискренен. Все, что он делает — делает напоказ.

— Потанцуем? — предлагает он.

Я не хочу танцевать. Но чувство вины, которое плещется во мне, соглашается за меня.

Сашка ведет меня на танцпол и притягивает ближе. Одна его рука ложится мне на спину, другая покоится чуть ниже талии.

Я люблю танцевать. Всегда любила это делать с Сашкой. И музыка прекрасная — медленная и красивая, но я не могу расслабиться.

На протяжении всего танца избегаю смотреть в тот угол, где стоит Даниил. Может быть, он ушел, с надеждой думаю я. Трудно представить, что он долго будет переживать. Но когда я все же бросаю взгляд в ту сторону, понимаю, что снова его недооценила.