Моя любимая фобия

Увидев меня, брат слегка озверел и, поднявшись с места, поймал моё лицо в свои крепкие ручищи, начав вертеть.

– Какого хрена, браток? Что за тварь тебя так? Я его на ленточки покромсаю.

Попытался вырваться из его пьяной хватки, но мент есть мент.

– Всё нормально… Сцепился с сынком Волкова. Тому тоже досталось.

Договорить, увы, не успел и получил хлёсткую оплеуху от Кирилла. Картинка прыгнула и успокоившийся было нос, взвыл с новой силой.

– Идиота кусок! На хрена? Хочешь, чтобы уволили раньше времени?

– Я не сдержался. Попробуй сам смотреть в его рожу и улыбаться.

– Придурок! – новая оплеуха, но уже по уху. – Уйми цацки, мелкий пакостник. Я тебе важную роль доверил, а ты решил просрать всё из-за своих амбиций. Терпи, сучок, иначе выкину на хрен обратно в отчий дом картошку копать.

– Я понял. Понял! Хватит! – раздражённо взмолился в ответ.

Брат презрительно передёрнул плечами и отошёл от меня, сев обратно к своей спутнице.

– Это и есть мой непутёвый братец Алик, – представил меня ей.

Милфа мне улыбнулась и приветливо кивнула. Внимательно оглядел её. Землистый цвет лица с глубокими мимическими морщинами, окрашенные в блондинку волосы, серые почти пустые глаза. Болезненная худоба скрывалась за мешковатой одеждой, а цыплячья шея неуклюже торчала из-за ворота бордового свитера.

– Здравствуйте, Инна Волкова.

А теперь просто застыл, вперившись в неё изумлённым взглядом.

– Да-да, это родная мамаша нашего психа, – колыхнулся в смешке Кирилл и отхлебнул пиво.

– Не обижай моего сыночка, Кирюш, – ласково пропела она.

– Это сильнее меня, – сожалея, покачал головой брат и снова усмехнулся.

– Постарайся… Ибо терпение – благодетель.

– Я терплю, но ты медлишь, – недовольно парировал брат.

– Неправда, я готова к вашим дальнейшим действиям. Место встречи назначено. Осталось лишь выманить сына-затворника.

Брат хмыкнул и перевёл взор на меня.

– Что может заставить нашего женофоба покинуть дом?

Я задумчиво прикинул в голове варианты. Марк нужен нам без сопровождения, поэтому вылазка с его отцом исключается. Но однажды он покидал пределы поместья ради Есении, когда девушка упала с лошади, а второй раз, когда сильно поссорился с ней. Значит девчонка – это единственная действующая сила.

– Горничная, – процедил я и, забрав у брата пиво, наглым образом сделал пару глубоких глотков. – За ней он готов хоть на край света.

– Амуры – это великолепно, – хлопнул в ладоши Кирилл, но встретился с вмиг померкшим взором Инны.

– Надеюсь, вы избавите моего сына от этой девки? – нервно вопросила она и трясущимися руками вынула из элегантного портсигара папиросу.

– В данный момент этим усердно занимается брат, верно?

Я лишь красноречиво зыркнул на него исподлобья.

– Эта шмакодявка ещё тот крепкий орешек.

– Тогда не помешают более кардинальные меры, – Кирилл демонстративно вернул свой бокал с напитком и развалился на стуле.

– Например? – с вызовом посмотрел на него.

– Надавить, пригрозить, скомпрометировать. Не будь идиотом! Всему учить тебя надо?

– Не надо, – фыркнул в ответ и раздражённо отвел взгляд в сторону, скучающе осматривая зал.

– В общем, время поджимает, поэтому включай наконец мозги, братишка. У Маркуши срочная встреча с любимой мамочкой, поэтому выуди нам его оттуда, на хрен!

Дальнейшего нагоняя выслушивать не хотелось, поэтому, дождавшись шота с текилой, опрокинул в себя и настойчиво попрощался с нежданной вечерней компанией.

Остаток ночи провалялся без сна, заснув лишь под утро. Появление дворецкого на пороге комнаты не удивило. Мужчина справился о моём состоянии, но осмотрев подбитую физию, дал распоряжение взять отгул. Почему бы и нет? Обмозговать дальнейший план действий можно уже спокойней, только променял это на сон, который так и не заполучил этой ночью. Проснулся аж в пятом часу вечера. Ничего себе! Голова безумно гудела, а во рту сухо. Сосед в гараже выполняет свой рабочий долг, а я валяюсь тут как придорожная пыль.

Так, Алик, соберись! Видимо, расквашенная физия мешает мыслить логически.

Первым делом мне необходимо помириться с Есенией. Попытаться всё же вызвать её доверие и былое дружеское общение. Легко сказать, да нелегко сделать. Я же вчера насильно поставил её на колени. Такое унижение она не простит мне никогда. Но если потихонечку? Включить добродетель и кормить лёгкими весточками к раскаянию, а может и надавить на жалость. Эта девочка же любит помогать убогим.

Преосторожно оделся, стараясь не травмировать покалеченный нос. Видуха, конечно, была не из приятных, но придется нести этот груз с достоинством.

Войдя на кухню, застал за ужином садовника и Есению. При виде меня девушка понуро уставилась в свою тарелку, а Вера Александровна всплеснула руки.

– Алик?! Ну наконец-то, а то уж переживать начали. Весь день ни слуху, ни духу. Маковой росинки во рту поди не было?

– Да, урчание в животе и привело сюда, – попытался улыбнуться, усаживаясь рядом с девушкой, но больше получился оскал.

– Давай, давай. Сейчас накормим, садись.

Повариха тут же засуетилась, начав сервировать стол. Покосился на Есю – девушка поглощено и неспешно черпала ложкой суп, стараясь отворачиваться от меня.

– Прости, – не без усилия выдавил я, шепнув ей на ухо. – Я перегнул.

Есения посмотрела на меня из-за плеча. Во взгляде сначало была удивлённая неприязнь, но рассмотрев мою физию ближе слегка смягчилась. Девушка молча кивнула и вернулась к своей тарелке. Формальность. Только формальность! В груди неприятно царапнуло. Что каждый день теперь придется так перед ней унижаться? Свободная от столового прибора ладонь сжалась в кулак. Захотелось долбануть по столешнице, но с трудом сдержался. Это лишнее.

Опустил голову и принялся хлебать из ложки суп. Вера Александровна, как всегда готовила восхитительно, поэтому налетел голодным зверем. Когда почти опустошил тарелку, понял что из носа бежит кровь.

Красные бисеринки закропили на скатерть и фарфор.

– Черт! – выдохнул я и, схватив салфетку, прикрыл нос.

– Что такое? – Вера Александровна тут же засуетилась. – Кровь пошла? Да ты миленький!

– Может врача? – предложил садовник.

– Не надо, я справлюсь, – просипел в ответ и поднялся со стула, намереваясь в ванную.

– Еська, помоги-ка ему, – велела повариха.

– Я сам, – героически воспротивился, почти на ощупь двигаясь прочь из кухни.

– Ни чё не сам! Еся, проводи его, а то грохнется ещё по дороге и хуже сделает, – безапелляционно подчеркнула Вера Александровна, и сбоку подхватили прохладные ладошки горничной.

Есения бережено довела меня до уборной и зачем-то вошла вместе со мной. Пока нависал над раковиной, справляясь с носовым, девушка подсовывала мне новые салфетки и даже успела где-то достать лёд.

На остановку ушло немало времени, но, к счастью, кровь наконец перестала течь.

– Вроде всё, – сообщил неожиданной помощнице, которая облегчённо выдохнула. Да, сейчас она с чистой совестью уйдёт. Рано.

– Это хорошо, – молвила еле слышно. – Ты сам как?

Я выпрямился и нарочно пошатнулся. Еся, чуть испугавшись, подхватила меня, помогая устоять на ногах.

– Голова кружится, – вымученно промямлил я и оперся о косяк дверей. – Пойду лучше прилягу.

И перекочевав всем телом к стене, поплелся вдоль неё.

– Я помогу, – девушка подхватила меня с другого бока и повела в комнату.

Двигались осторожно, а я то и дело заваливался то в одну, то в другую сторону. Есения распахнула двери в мои покои и, бочком просочилась внутрь вместе со мной.

Направил её к своей постели и тяжело рухнул на матрас, едва не прихватив девчонку с собой, но Еся умудрилась извернуться и устоять на ногах.

– Всё, отдыхай, – стянула с меня ботинки и накрыла одеялом.

– Есь, – тут же поймал её за руку. – Погоди. Я правда очень извиняюсь за вчерашнее.

– Я поняла, – в голосе различил гордость с твердостью стали. – Всё нормально.