Страница 3 из 17
– Блядь, блядь, блядь! – злобно шиплю сквозь зубы, повторно набираю номер и направляюсь к черному входу, в надежде спокойно покурить, пока моя голова не взорвалась.
Вернуться к партнерам с пустыми руками я не могу. Мне срочно нужен новый план, потому что нельзя терять такую сделку! И если эта тупица не ответит на звонок прямо сейчас, то я возьму первую попавшуюся девушку!
Глава 2 Эмили Остин
В тот же день. Бруклин. NY.
– Вафли и облепиховый чай на шестой столик!
Рей, повар нашей забегаловки, ставит на раздачу тарелку и со всей силы ударяет ладонью по настольному звонку.
– Принято, – отозвалась я, забирая заказ, направляясь в обеденный зал.
В закусочной «У Бобби» я работаю уже три года. Смены по 12 часов, выходной раз в неделю, смехотворное жалование. Но иногда удается неплохо выехать на чаевых. Не самый дурной вариант для одинокой, тридцатилетней женщины, отказавшейся в своё время от колледжа в пользу младшего брата. Как вскоре выяснилось напрасно. Не прошло и пары лет, Дэвид подсел на какую-то дрянь, задолжал уйму денег всем и вся, вылетел из университета, в попытке скрыться от барыг переехал, самым подлым образом оставив меня один на один со своими кредиторами. И если с наркоманами я разобралась достаточно быстро, продав родительский дом в пригороде, то покрыть банковские ссуды суммы мне не хватило. Не сумев отыскать моего братишку, займодатель выдвинул иск. Суд постановил переадресовать долги Дэвида ближайшему родственнику, а так как родителей уже давно нет в живых, последней инстанцией стала я.
Обожаю нашу систему правосудия! В общем, к рассвету своего зрелого возраста я пришла с кучей неподъёмных счетов, захудалой съёмной квартирой в Бруклине и полным отсутствием планов на будущее. Зато у меня есть Саймон! Самый нежный, самый понимающий и самый ласковый кот на свете! А ещё все серии «секса в большом городе» на DVD!!!
Обслужив посетителя, я возвращаюсь к стойке, и грузно уронив на неё локти, прячу лицо в ладонях.
– Ты сегодня какая-то потерянная, – обращает на меня внимание Руби (русоволосая, двадцатилетняя студентка с огромными зелёными глазами, подрабатывающая у нас по выходным).
– Снова пришли счета, да и срок аренды за квартиру на носу, а посетителей всё меньше… – устало поясняю, тяжело вздохнув.
– Это всё потому, что через дорогу открыли новое кафе, – недовольно фыркает Руби.
– Новое, старое, какая разница? Если в этом месяце Боби лишит нас премии, я рискую стать бездомной. Мой управляющий уже давал отсрочку в прошлом месяце, второго шанса не будет.
Блондинка сочувственно кивает. Несколько минут она молчит, а потом достаёт из кармана фартука визитку, протягивая ту мне.
– Слушай, сегодня в «МК-Хотел» пройдёт большой банкет. Мой знакомый Эндрю работает в агентстве, которому поручили организацию этого мероприятия, но у них не хватает официантов. С улицы, конечно, никого не берут, но ты можешь пройти вместо меня, документы проверять не станут. Платят хорошо.
Я уставилась на Руби то ли как на седьмое чудо света, то ли как на сумасшедшую. Конечно, упускать подобную возможность – преступление, но с чего бы этой девчонке отказываться от быстрого заработка?
– Спасибо, конечно, но тебе самой нужны деньги, ты же учишься.
– И что? – широко улыбаясь, искренне недоумевая, говорит блондинка. – Эмили, если у меня, вдруг, закончатся деньги, мне их вышлют родители. Я работаю здесь не ради заработка, а чтобы доказать отцу свою самостоятельность. Если всё получится, он снимет мне квартиру, и я, наконец, смогу свалить из общежития. Ненавижу делить комнату с кем-то ещё! А нет, пошлю всё к чёрту, уволюсь и продолжу с чистой совестью шляться по клубам. Так что перестань строить из себя «Мать Терезу», подумай, в конце концов, о себе! К тому же, сегодня старшекурсники закатывают офигительную вечеринку, я очень хочу на неё попасть, так что ты меня даже выручишь.
Что же, с аргументами Руби не поспоришь, я просто «ОБЯЗАНА» помочь коллеге. Что я изверг, какой? Не понимаю важности студенческих тусовок?
Конечно, я соглашаюсь и именно так впервые оказываюсь в «МК-Хотел». В отеле, где страшно даже дышать, вдруг что испачкаю своим низкоклассовым углекислым газом?
Весь персонал банкета запускают через служебный вход, регистрируют (точнее ставят галочку напротив названной фамилии), и после отправляют сначала к одному менеджеру для получения униформы, затем к другому, чтобы тот проверил и утвердил внешний вид сотрудников. Пирсинг, цветные волосы, татуировки, яркий лак для ногтей или макияж – недопустимые отличительные признаки. Благо у меня в наличии не было ни того, ни другого, ни третьего, а потому я с лёгкостью прохожу все инстанции и получаю допуск в основной банкетный зал.
Народу там не меньше сотни. Как нам вскользь разъяснили: приём устраивает какая-то крупная строительная компания для своих азиатских партнёров. Официантам строго-настрого запрещается общаться с кем-либо из гостей, если суть разговора не заключалась в разъяснении меню, а также брать чаевые. Впрочем, агентство знакомого Руби и без того платит двадцать долларов в час, так что за вечер можно заработать почти сотню – это фактически моя недельная зарплата в закусочной.
Два часа кряду я лавирую меж столов, искусно задекорированных дизайнером. Белоснежный фарфор, мерцающий хрусталь, серебреные приборы. Обилие блеска и роскоши слепит глаза, а изящные наряды приглашённых, отзываются в груди щемящей завистью. Мне никогда не узнать, как это – носить колье стоимостью в несколько тысяч. Никогда не надеть костюм из последней коллекции «Гучи». Никогда не стать той, кому дозволено требовать, а не прислуживать. Мой предел изысканности то, что на мне сейчас – чёрное, строгое платье на ладонь ниже колена, кремового цвета рубашечный воротничок-обманка под ним, в тон передник. Хотя стоит признать, столь дорогую форму я ношу впервые.
Вечер в самом разгаре. Ничего не предвещает беды. Мысленно я уже подсчитываю баланс, распределяя заработанные деньги, как вдруг в меня врезается одна из официанток агентства. Она выносила в зал красное вино, в то время как я возвращалась с пустым разносом, и, видимо, существенно запаздывала, потому как почти бежала мне навстречу.
Звон разбитых бокалов привлекает к нам всеобщее внимание Быстрее, чем я успеваю сообразить, что именно произошло. По моему фартуку расползается красное пятно, точнее он весь превращается в одно сплошное красное пятно. Пол усыпан мелкими осколками, серебряный поднос всё ещё танцует у моих ног, создавая гулкий грохот, гости возмущённо таращатся! И нет бы извиниться, да как можно скорее ретироваться, но эта неуклюжая курица начинает орать, сыпля обвинениями в мой адрес!
Потеряв на секунду самообладание, видимо прибывая в состоянии лёгкого аффекта, я чуть было не вцепилась нахалке в волосы, но к нам вовремя подходит распорядитель зала и спешно выводит обеих за дверь, пряча от глаз Нью-Йоркской элиты.
Успокоиться, нужно срочно успокоиться. Не буду опускаться до уровня этой тупицы!
– Эндрю, эта стерва, она буквально выбила поднос из моих рук! – говорит настоящая виновница аварии.
– А, может быть, не стоило бежать сломя голову? Ты же даже по сторонам не смотрела! – возмущаюсь я, при этом сохраняя напускное спокойствие.
– Да что ты несёшь?! Я шла обычным шагом к своим столам, это ты появилась из ниоткуда!
– Тихо! – взрывается распорядитель.
Внимательно оглядывая нас с ног до головы, он явно что-то про себя подсчитывает и вскоре выносит вердикт, сухо, беспристрастно, равнодушно:
– Мия, иди и переодень передник. А вы, мисс, уволены!
– Что? – я не верю своим ушам. Почему уволили меня? Какого, мать вашу, хрена?!
– Но, сэр, я не виновата… – жалкая попытка оправдаться, которая тотчас пресечена.
– Вы не являетесь сотрудником «МК» и нашего агентства тоже, так? – надменным голосом говорит грёбанный Эндрю. Я молча киваю. – Бокалы, разбитые при столкновении, к Вашему счастью застрахованы, но Вам придётся оплатить химчистку униформы. Гонорар за отработанные два с половиной часа покроет наши затраты.