Страница 6 из 10
– Я подаю в отставку, – выдала на одном дыхании. – Это мой последний вылет. Буду рекомендовать тебя на мою должность.
Он молчал минуты две, смотря на меня в неверии, открывал рот, как рыба, пытаясь что-то сказать, налил стакан сатаяла и опрокинул залпом.
– Дыши ровнее, Шамид, – подколола его. – Ты же сам видишь, что мне надо уходить. Я плохо себя контролирую, а это плохой знак для капитана. Космос не прощает слабостей, а я чувствую себя слабой.
– Тебе не обязательно угодить в отставку, – зашипел, справляясь с опаляющими градусами. – Ты можешь остаться на станции, учить новобранцев, или на Ганзалеоне работать в академии. С твоим опытом тебя возьмут куда угодно.
– Нет, Шамид, – мотнула головой. – Армия без полётов меня не прельщает, а летать я больше не могу.
Весь вечер мы пили, вспоминая совместную дружбу, проверенную годами, походы. Окрашенные злостью и жаждой мести. К полуночи он ушёл нетвёрдой походкой, оставив меня в моём аду.
– Я связался с командованием, – входит Лахтур, сжимая в руках планшет. – Мы разворачиваемся и возвращаемся на станцию.
– Можно с тобой на командирский мостик, – начинаю тихо канючить. – Я буду сидеть, как мышка.
– Хорошо, только сначала поешь, – соглашается, берёт на руки и несёт к накрытому столу. – Малышу надо как следует питаться.
Я быстро съедаю весь обед, тороплюсь, пока Лахтур не передумал, и под смех Ларита и Литама выбегаю из каюты, цепляясь за руку любимого мужа.
Он показывает на панели далёкие планеты, рассказывая про население на них и обещая когда-нибудь отправиться туда со мной. Яркий луч прорезает пространство, и перед нами из световой воронки выплывает корабль дамиртальцев, большой, серый, пошарпанный, без сигнальных огней.
– Сорм! Доложить обстановку! – повышает голос, обращаясь к помощнику.
– Корабль с Дамиртала. По габаритам походит на пассажирский, – чеканит каждое слово. – Сканирование оружие не обнаружило. По отсутствию освещения могу предположить, что у них не всё в порядке.
– Выйти на связь, – приказывает Лахтур, из динамиков раздаётся скрежет, шипение, а Сорм пытается настроить канал, для передачи информации.
Минут пятнадцать мы пытаемся вывести на общение корабль дармитальцев, не успевая среагировать на новую вспышку по правому борту. Уже на выходе из воронки чужой корабль производит залп, сбивая защиту с нашего корабля. А дальше всё происходит в считанные минуты. Их удар новым оружием, плавящем обшивку корабля, мой всплеск в защитной реакции, соединяющийся с синим пламенем, пожирающим всё на своём пути. Крик Лахтура:
– Акмаль! Уходи! – отталкивающего меня, закрывающего собой. И этот запах палёного мяса, въевшийся на всю жизнь.
Я вижу его лицо, перекошенное от страха за меня, лопающуюся от высокой температуры кожу, и чувствую рывок, переворачивающий меня в воздухе. Литам хватает меня на руки и бежит, уворачиваясь от лижущих языков смерти, захватывающих всё большее пространство. Обшивка стекает, превращая всё вокруг в раскалённое варево. Тот же запах исходит от Литама, дымясь серой копотью за спиной. Сжимаю от страха глаза, цепляюсь за остатки одежды и падаю с рук, завалившегося Литама.
– Беги, Акмаль… – хрипит, харкая кровью. Спина оплавлена до костей, а я не могу оторвать от него глаз.
Ещё рывок, и напуганные глаза Ларита. Он впихивает меня в капсулу, задраивает люк. Кричит:
– Береги ребёнка!
Шепчет:
– Люблю тебя…
Падает, съедаемый огнём, ползёт из последних сил и нажимает кнопку запуска капсулы. Кричу, срывая связки, царапаю обшивку, сдирая ногти, и вижу рассыпающийся пепел, подхватываемый ветряным потоком. Уже на вылете сносит волной от взрыва, превратившего Мирто в оплавленные обломки, а мою жизнь в бездушную серь.
Пять дней я болтаюсь в свободном полёте, пять дней сдираю заживающие рубцы, мечтая умереть от заражения, или болевого шока. Я уже знаю, что мой ребёнок тоже умер, впитавшись сгустком крови в остатки штанов.
Глава 7
Проснулась в поту, лёжа на полу. Толи напилась до чёртиков и заснула, толи сползла от мучительных воспоминаний. Они вымотали всю мою душу, ослабили тело, истощили сердце. Боялась оставаться одна, и радовалась, что скоро будем на станции. Без сожаления собиралась уйти в отставку и передать командование своему помощнику.
Шамид заслужил корабль своей преданностью, дружбой, поддержкой. Он был первым, кого я увидела после пяти дней умирания в космосе. Именно он вытащил моё истерзанное тело из капсулы, отнёс в медицинский отсек, привязал к кровати, чтобы я не могла сдирать с себя рубцующуюся кожу. Сидел со мной, пока я билась в истерике, кормил, заставляя глотать еду, когда я чахла в апатии. Умоляла его оставить меня, но он задался целью заставить жить. Именно его слова достучались до гниющего от смерти мозга, помогли нащупать цель и начать неполноценную, но понятную жизнь. Именно благодаря его поддержки, протянула эти семнадцать лет, мстя, уничтожая, истребляя убивших моих мужей и двести сорок шесть человек, нёсших службу на Мирто.
А теперь я захотела домой, утонуть в объятиях матери, ощутить поддержку и заботу отцов, познакомиться с сёстрами и племянниками, окунуться в семейное тепло. Наверное, должно было пройти время, чтобы решиться вернуться, ступить на твёрдую землю и перестать мечтать о звёздах.
К вечеру мы подлетели к станции Намистор, являющейся моей отправной точкой, сначала отправив на Мирто, теперь на Ганзалеон. Простившись с командой, первым звездолётом улетела домой, ничего не сообщив родителям. Не хотелось, чтобы меня встречали всем селением, дёргая расспросами. Хотелось тишины, спокойствия и пары дней одиночества в комнате, где нет плохих воспоминаний.
– Акмаль! Акмаль, милая! Наконец-то! – набросилась мама, голося на весь дом. – Ал! Марк! Дарт! Акмаль вернулась!
Отцы с грохотом спустились с лестницы, схватили меня в охапку и передавали друг другу, тиская, как плюшевого мишку.
– Слишком громко, – простонала я, отвыкнув от такого наплыва нежностей. – Слишком много нежности.
– Совсем забыла семейные обнимашки, командуя кораблём, – покачал головой папа Дарт, но рук не убрал. – Поешь, или сначала отдохнёшь?
– Отдохну, – чмокаю его в щёку. – К ужину спущусь.
– Хорошо. Надо всех позвать, – оживился папа Алекс. – Отметим возвращение любимой дочери.
– Не надо никого звать, – заныла. – Дайте пару дней прийти в себя, пообвыкнуться, разложить мозги по полочкам.
– Ты права, принцесса, – папа Марк взял мою сумку. – Отдохни, погуляй в саду, хочешь, съезди к океану. Успеем ещё гостей созвать. Главное ты вернулась.
Проводил в мою старую комнату, в которой ничего не изменилось. Те же золотистые стены, та же белая мебель, зелёные занавески и покрывало на кровати, которые так подходили к моим глазам. Открыла шкаф и обнаружила полно новой одежды.
– Мы всё время ждали тебя, – мама тихо зашла следом за мной. – Каждый год обновляли гардероб по модным тенденциям. Если не нравиться, купим новые платья. Только не уезжай больше от меня.
На этих словах мама всхлипнула, притянула к себе и заплакала. Почувствовала, что у меня тоже текут слёзы. Так и стояли, обнявшись и увлажняя воздух. Потом посекретничали немного. Она рассказала, что мои братики обхаживают девушку в надежде, что та станет их женой, и кажется к этому всё и идёт. Сёстры Тамис и Леяла ждут прибавления, а с двумя младшими сестрёнками договорились встретиться за ужином. После мама ушла, оставив меня одну.
Сходив в душ, медленно ходила по комнате, поглаживая мебель и вспоминая детство. Вот эту царапину на комоде оставила катаной, стащив её в оружейной отцов. Мне тогда было лет десять, а меч длинноват для моих габаритов. От разницы в росте, слава богам, пострадал только комод и балдахин над кроватью. А об этот угол стола разбила бровь в двенадцать лет, когда подралась с Риннатом из-за кинжала, подаренного ему. Мне стало обидно, что его подарили не мне, и я просто украла сокровище у брата. Больше всех тогда испугался папа Марк, увидев кровь, стекающую на глаз. Он схватил меня на руки и истерично метался по дому в поисках остальных отцов, выкрикивая ругательства на земном языке.