Страница 5 из 10
– Я люблю тебя, Акмаль, – шепчет в ответ. – Больше жизни.
– Капитан. Асалар направился в сторону приграничной зоны, – произнёс Шамид, дотронувшись до плеча. – Какие будут распоряжения?
– Домой Шамид, – устало потёрла виски́. – Мы возвращаемся домой.
Меня беспокоили неконтролируемые воспоминания, врывающиеся в сознание, как смерч, закручивающий в свою воронку мою жизнь. Слабость, слезливость, головная боль, преследующие после лавинных наплывов прошлого, стирали все мои старания по поддержанию самоконтроля последние семнадцать лет. Слишком мягкотелой я становилась, что было неприемлемо и опасно для команды и корабля. Я стала чаще возвращаться к советам Шамида и Толара, пыталась разобраться в себе, в причинах, держащих меня здесь. И чем дольше я думала, тем тоскливее становилось в области груди. Там скручивало, раздирало, сплющивало и распирало от сгустка боли, увеличивающегося с каждым прожитым днём, с каждым нахлынувшим воспоминанием.
Глава 5
– Акмаль. Сиди здесь, молчи и ничего не трогай, – распоряжается Лахтур, усаживая меня рядом с главным креслом на корабле.
Меня распирает от счастья и гордости, что мне доверили место помощника на Мирто, самом большом военном корабле, бороздящем просторы безграничного космоса. Мои руки подрагивают от желания поуправлять этим монстром, но суровый взгляд капитана прижимает к сиденью, обрывая все восторженные мечты. Это он в нашей каюте милый, нежный, любящий муж, здесь он жёсткий, местами жестокий воин, не подпускающий к командной панели никого, кроме своего помощника, доказывающего на протяжении тридцати с лишним лет своё звание лучшего.
Я понимаю, что это моя последняя вылазка в пограничный район, так как утром услышала внутри перезвон новой жизни, зародившейся в чёрной вселенной. Через пять, шесть дней для мужей это не будет секретом, но пока я молчу, боясь нарушить планы по патрулированию. Через три недели мы вернёмся на станцию, и мужьям придётся брать длительный отпуск для возвращения на Ганзалеон. Радость беременности омрачает тот факт, что после родов звёздного флота мне не видать, как и мужчинам, выбравшим меня в жёны. Привязка не даст им оставить меня на долго, а страх не позволит отпустить на службу. Поэтому я жадно глотаю последние дни свободы и стараюсь влезть везде, где раньше не была. А где я раньше не была? Правильно. На капитанском мостике, куда меня раньше не пускали даже вытереть пыль.
– Егоза! Ты и сюда добралась? – восклицает вошедший Ларит. – Мягчаешь братец. Пустил женщину за пульт.
Он смеётся, а я глупо улыбаюсь от их нежных взглядов, обещающих горячую ночь.
– Я пустил не женщину, а жену, – лыбится в ответ Лахтур, и команда, находящаяся здесь, выпадает в осадок от его обворожительной улыбки. Кто-то прикрывает улыбку кулаком, кто-то отворачивается не в силах скрыть смешки от капитана.
Я два часа впитываю рабочую атмосферу, выверенную до совершенства, с благодарностью наблюдаю за Лахтуром, прокладывающим курс, и с лёгкой надменностью маленькой девчонки наблюдаю за действиями команды.
Провела рукой по зеркальной панели командного пульта, выплывая из воспоминаний. Часто думала, как бы выглядел наш малыш, если бы я смирила своё любопытство и гордыню, поделилась радостным событием до похода в неспокойный район. Кто бы у нас родился, мальчик или девочка?
– Акмаль. Мы вошли в наше пространство, – Шамид неслышно подошёл сзади и тронул за руку. – Через два дня будем на станции.
– Хорошо, – ответно пожала его руку. – Пойду пройдусь по кораблю.
– Отдохни лучше. На тебе лица нет.
– Его на мне нет уже семнадцать лет, – огрызнулась, выдернув руку, и пошла на выход. – Прости Шамид. Мне просто надо пройтись, – обернулась в проёме.
– Ничего Акмаль, – грустный взгляд. – Я всё понимаю.
Обход корабля занимает проверенные тридцать семь минут. Заглядываю в каждый уголок, в каждое помещение. Он в четыре раза меньше Мирто, но в два раза манёвреннее. За пятнадцать лет Замилак стал моим домом. Я знала каждую царапину, оставленную на стенах и полу, каждую заплатку на обшивке, залатанную после боёв. Подсознательно прощалась с кораблём, понимая, что это последний мой вылет. Больно. Хотя сейчас больно постоянно.
– Моё вкусное яблочко, – просыпаюсь от нежного покусывания внутренней части бедра и влажных мазков языка по складочкам. – Еле дождался утра, сгорая от желания отведать сладкую жёнушку.
Литам доводит меня до сумасшествия, пока Лахтур с Ларитом наблюдают за ним голодным взглядом, потирая руками по всей длине своих стволов. Плавлюсь от этой картины, раздвигая ноги шире, оттягивая себе соски. Им нравится, то что они видят, понимаю по ускорению движения рук и сиплого дыхания.
– Литам кончай, – рычит Лахтур. – Боги велели делиться.
После шутливой потасовки Лахтур занимает его место и замирает над животом. Эмоции, сменяющиеся на лице, и пугают, и радуют. Непонимание сменяется удивлением, переходящим в гнев, смывающимся радостью.
– Когда собиралась сказать, – поднимает глаза, впиваясь в меня.
Сжимаюсь под его пронизывающим насквозь взглядом, переводя глаза на Ларита с Литамом в поиске поддержки. Они непонимающе смотрят на Лахтура, ожидая объяснений с его стороны.
– Это сюрприз, – пищу, вжавшись полностью в матрас.
– Только не говори, что узнала до отправки в этот квадрат? – начинает заводиться, сверкая потемневшими глазами.
– В процессе, – шепчу, выдавливая слёзы, чтобы скрыть маленькую ложь.
– Лахтур! Прекрати на неё давить, и объясни в конце концов, что за разборки ты устроил? – не выдерживает Ларит, вытаскивая меня из прожорливого матраса и запутывая в коконе рук.
– Жена забыла сказать, что мы ждём ребёнка, – рычит Лахтур, выжигая взглядом на мне клеймо. – Вместо патрулирования квадрата, мы должны лететь на Ганзалеон, планируя дату церемонии бракосочетания.
– Хорошо. Малышка сглупила, в силу возраста не подумала о безопасности, – вступается Ларит. – Сообщишь командованию о возврате на станцию, и к вечеру покинем эту зону.
– А если бы на нас напали? – гнёт своё Лахтур.
– Но на нас не напали, – не отступает Ларит.
Они сверлят друг друга, и я начинаю волноваться, что дойдёт до драки, но между ними встревает Литам, разряжая искрящуюся обстановку.
– Остыли! Оба! Вы пугаете яблочко, а ей нельзя волноваться.
Лахтур рычит, и оскалившись, уходит в ванную комнату, а остальные бросаются меня успокаивать, но я их не слышу, глотая обиду и страх, что муж меня разлюбил. Не проходит и минуты, как дверь ванной открывается, являя моему взору мокрого Лахтура. Он подскакивает к кровати, заваливает меня на спину и покрывает поцелуями живот.
– Я люблю тебя, Акмаль, – перемежает каждое касание губами. – Прости, любимая… Прости…
Они поочерёдно встают на колени, целуя и поклоняясь животу, вызывая во мне настолько огромное счастье, что оно готово выплеснуться из краёв. Любовью мы не занимаемся, просто нежимся в кровати, строя планы по возвращению на Ганзалеон.
Я снова давилась рыданиями в душе, подставляя перекошенное от боли лицо под горячие струи воды. Зачем мне заново всё вспоминать? Зачем переживать эту боль изо дня в день? Почему Зандал не забрал меня вместе с ними?
Глава 6
– Шамид. Я хочу с тобой поговорить, – пригласила помощника в свою каюту.
– Проблемы? – напрягся, шевеля извилинами и вспоминая грешки команды.
– Слишком громко извилинами ворочаешь, – засмеялась, стараясь разрядить напряжение. – Нет проблем. По крайней мере никто из команды не проштрафился.
– Хорошо, – расслабился. – Тогда слушаю тебя, капитан.