Страница 22 из 34
РИТА. Будете отменять, да? Отменять будете?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ррррита, не буди во мне зверя!
РИТА. Тьфу, аж противно! К вам Махоня просится.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Это какой Махоня? Который Достаевский?
РИТА. Ну да. (Выходит.)
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ох, этот Махоня… Не до Махони сейчас. (Набирает номер на зеленом телефоне.) Стасик, ты? Ну? В курсе? Я тоже в курсе. Да, уже были звонки. Пятнадцать минут висит объявление – и уже звонки из города. А ты не знаешь, кто его повесил? А кто тебе звонил? Башкиров? А Башкиров не знает? Ну, да, ему, наверное, эта дура Курганова доложила… Нет, Курганова сама не знает! Ладно, Кургани-ху я возьму на себя, а ты Башкирову выдай звоночек, успокой, скажи, чтоб не дергался! В баню его пригласи! У меня на четверг финская баня намечена… От моего имени, конечно, от моего! Хе! У нас с тобой будет сегодня баня… Русская! Попаримся мы с тобой, это точно! А все-таки поразительное у нас с тобой, Стасик, учреждение, а? Закрытое совершенно, режимное, можно сказать, предприятие, и вот… пятнадцать минут всего висит объявление, а город уже знает. Весь! О-хо-хо! Откуда? От верблюда… (Кладет трубку.)
Звонит черный телефон.
У аппарата. У нас? С чего вы взяли?! У нас никакого объявления и никакого концерта! Это я вам говорю. Не знаю, не знаю. Лично я никого не приглашал. До свиданья. (Кладет трубку.) Вот не было печали, так черти накачали!
Входит Рита.
РИТА. Махоня спрашивает, когда все-таки вы его примете?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Никогда!
РИТА. Ему срочно нужно.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Как срочно?
РИТА. Вчера.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Тогда скажи – пусть приходит завтра.
РИТА. А Эры Георгиевны нет на месте.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Где ее носит? Когда надо, ее нет! Где она?
РИТА. А Железный Шурик здесь, в приемной.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Зови Железного Шурика.
Рита уходит. Появляется Шурик.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ну как? Что? Как это понять?
ШУРИК. Что?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ты комсомол? Отвечай за свои действия.
ШУРИК. Я?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Да, ты… Ты! Твоя организация!
ШУРИК. Какая организация?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Подпольная.
ШУРИК. Игорь Николаевич, о чем вы говорите?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Будто не знаешь о чем? Ах, Шурик! Ох, Шурик!
ШУРИК. Ох, Игорь Николаевич…
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ты железный парень, Шурик, но я еще желез-нее… Ты ответишь мне за эти дела!
ШУРИК. Да я тут при чем? Я ни при чем.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Кто вывесил объявление?
ШУРИК. Кто?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я тебя спрашиваю, Шурик, – кто?
ШУРИК. А я вас спрашиваю, Игорь Николаевич, – кто?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Не придуривайся, Шурик. Молод придуриваться.
ШУРИК. Не знаю, о чем вы это.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Шурик! Шу-урик!. Ты-ы…
ШУРИК. Да что я? Что я? Я, между прочим, ровно столько, сколько и вы…
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Что?
ШУРИК. Что «что»?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ничего.
ШУРИК. Вот и я ничего.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Что ты мне лапшу на уши вешаешь, Шурик? Ты думаешь, я не умею вешать? Я сам таким был, как ты! Я сам это умею! А ну сейчас же… сейчас же сними!
ШУРИК. Да какую лапшу?!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. С моих ушей, Шурик! Ты думаешь, я с тобой тут в бирюльки буду играть? Ты знаешь, чем это грозит? И тебе, и мне? Пойди сейчас же и сними объявление.
ШУРИК. Отпадает.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я тебе приказываю, Шурик, понял? Понял?
ШУРИК. Не я его вешал, не я. Зачем же вы меня подставляете, Игорь Николаевич? Мне здесь работать! У нас все же интеллигенция… техническая… Ей палец в рот не клади… Этот, с гитарой который… артист сра-ный… похрипит сегодня – и отвалит… А мне важно с людьми отношения сохранить! А вы что предлагаете? Завтра же вы сами, Игорь Николаевич, мне же… вы же мне же людей поручите на картошку, скажем, организовать – они же все меня пошлют по холодку! И будут правы! А зачем это мне нужно, спрашивается? Зачем? Ну сами посудите…
Звонит белый телефон.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. У аппарата. Сейчас, сейчас снимем. Как раз занимаюсь этим вопросом. Зинаида Порфирьевна, миленькая, вы должны понять: если объявление уже висит, значит, около него стоят люди. Они стоят и смотрят, КТО его пришел снимать. Вы поймите, Зинаида Порфирьевна, у нас все-таки интеллигенция… техническая. Почему «все-таки»? Потому что техническая… Люди сложные, им палец в рот… Зинаида Порфирьевна, миленькая… Зинаид… Зин… Я с вами согласен. Сделаем. Завтра с утра висеть не будет, обещаю! Завтра не будет! (Прикрывая трубку, Шурику.) Эта дура не знает, что концерт сегодня! (В трубку.) Да, Зинаида Порфирьевна, да, да, да… Конечно, конечно… Голову даю на отсечение – завтра хоть сами к нам приезжайте и смотрите! Не будет завтра объявления этого и в помине. Договорились! Ну, я рад, что вы понимаете наши сложности! До свиданья, миленькая, до свидания… (Хочет положить трубку, но вдруг что-то вспоминает.) Да! Да, Зинаи-дочка Порфирьевночка, а как у вас с Финляндией? Не забыли про меня? Я в списке? Ну, рад, спасибо, что вы про меня помните, рад, рад, очень рад! (Кладет трубку.) Ф-фу-у! Елки зеленые! Курганова слетела! Теперь Башкирова нейтрализовать…
Входит Рита.
РИТА. Игорь Николаевич, там в приемной люди, они спрашивают, будет или не будет.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. А чего же они спрашивают, если объявление висит?
РИТА. Они сомневаются. Не верят своим глазам.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Не стой над душой, не буди во мне…
РИТА. Мне все ясно.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Что тебе ясно? Мне ничего не ясно, а ей уже ясно!
РИТА. Что мне людям сказать?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ничего не говори.
РИТА. Если ничего не говорить, будет только хуже. И очень скоро.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (вспыхнув). Это черт знает что такое! Что ты меня пугаешь? Я пуганый!
РИТА. Мне все ясно! Отменяется! Так и скажу! (Плачет.)
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Погоди… Что вы все раньше времени реагируете? Рита! Перестань! Все будет в порядке, Рита, правда, Шурик? Скажи ей.
ШУРИК (едва сдерживая улыбку). Железно.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. А Рита не верит.
Звонок. Рита берет трубку.
РИТА. Игорь Николаевич, возьмите трубочку.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Кто там еще?
РИТА. Это по делу.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я все дела отменил.
РИТА. Это по личному делу.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ну кто, кто? Сказать не можешь?
РИТА. Это ваша мадам. Ее вы тоже отменили?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. О боже, ей-то что надо?!
РИТА. То же, что и всем, вероятно. Она просит два места на нее записать.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ох ты, черт…
РИТА. У вас то бог, то черт на языке. Не поймешь, кого вы больше любите…
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Передай ей, чтоб больше сюда мне не звонила!
РИТА. Это вы сами ей скажите. В ваши семейные дела меня не впутывайте!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Рита! Ох, Рита! Ритулька!
РИТА. Так вы записали? Два лица!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Записал, записал!
Рита выходит.
Интересно, с кем она припрется?
Пауза.
Ну вот, Шурик, ты сам все слышал, все видел… Что хочешь делай, а объявление тебе все же придется снять. И сейчас же!
ШУРИК. Отпадает.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Шу-уурик!
ШУРИК. Я уже сказал: я снимать не буду. Гольдина вешала, пусть Гольдина и снимает. Но я вам этого не говорил.