Страница 2 из 12
- Засада!- крикнул он.
Трое, что стояли под окнами Анны Сергеевны тоже завопили: "Засада, засада!" и рассредоточились, ища укрытия.
Их примеру последовала и пенсионерка, она тоже отстранилась от окна и всем не очень послушным телом прижалась к бетонной стене. Сердце подпрыгнуло и бешено застучало.
- Кому еще ключи?- крикнул мужчина с балкона и дал очередь по своему автомобилю. Видимо, одна из пуль попала в колесо, потому что машина заметно осела, другие попали в кабину- раздался звон битого стекла.
Кто-то из боевиков, прячась за бетонным столбом, поднял автомат и выстрелил вверх. Мужчину тут же смыло с балкона. Со злости бандиты обстреляли и этот балкон, и соседние окна. Дождь битого стекла посыпался на землю. Никто им на эти выстрелы не ответил. По ходу дела расстреляли и уличные фонари- происходящее на улице погрузилось во тьму.
Испуганная женщина, утомившись стоять по струнке вдоль стены, медленно сползла вниз и села на пол. Поэтому она не видела, как из этой темноты к боевикам подошли еще два силуэта таких же вооруженных мужчин, затем еще двое. Один из вновь прибывших, видимо главный, дал команду, и, подобрав раненного, боевики удалились.
Спать после такого не хотелось. Да и какой тут мог быть сон, когда на город напали чечены! Выждав несколько минут тишины, Анна Сергеевна не поднимаясь, на четвереньках поползла назад в комнату собирать вещи. Болели колени, да и руки подгибались, но встать на ноги она решилась только заползя в комнату. Свет не включала. Она еще не знала, что именно ей надо делать, но первым делом решила одеться и взять документы. Судорожно ища в потемках одежду и копаясь в тумбочке в поисках документов, она думала, как ей быть. Первой была мысль попытаться уйти подальше от этих вооруженных людей, но тут же пришли сомнения: а куда, собственно, уйдешь в семьдесят лет на больных-то ногах? На улице зима, хоть и Кавказ, но холодно и скользко. Машины у нее нет, близких людей и родственников поблизости тоже нет. Где есть чечены и где их нет, она не знает. Обратиться за помощью ей не к кому. Дети ее, слава богу, живут далеко: сын на Ставрополье, а две дочки тут же в Дагестане, но на море, в Крайновке, туда чечены не добрались, надо полагать, так что дочки в безопасности. Идти туда пешком семьдесят километров- смешно. Тут иной раз в магазин сбегать сил нет, соседей просить приходится, а уж идти искать убежища неизвестно где и непонятно у кого ей и подавно не под силу. Нет уж, вещи- то она на всякий случай соберет, но выходить на улицу не будет. Будь, что будет. Может наши солдаты отгонят супостатов, и все обойдется.
Но пока не обошлось. На улице по новой затрещали автоматные очереди и что-то взорвалось, да так близко и громко, что оконные стекла снова жалобно задребезжали. Анна Сергеевна глянула в их сторону, но к окну уже не подошла. Было страшно. Она забралась на кровать и отгородилась со стороны окна подушками. Надеясь, что пух и перо хоть как-то ее защитят. Выстрелы быстро прекратились, но страх остался. И уже любой звук, доносившийся с улицы, пугал. А звуки были довольно- таки разные. Один раз показалось, что мимо прошла толпа людей, слышались шаги множества людей. Но с чего бы людям толпами ходить по улице под ее окном, если по ней гуляют боевики? Изредка раздавались выстрелы. Узнавать, кто и куда за окном идет, кто и в кого стреляет, не хотелось совсем.
Кое-как в темноте одевшись - включать свет она так и не решилась,- собрав на ощупь узелок с паспортом и документами на квартиру, пенсионерка сидела на кровати уже не менее получаса. Все бы ничего, но о себе напомнили естественные надобности. Настойчиво напомнили, и Анна Сергеевна решила посетить свой санузел. Совмещенный, как это обычно бывает в однокомнатных хрущёвках. Она сползла с кровати и опасливо, держась за стены, пошла в туалет. По дороге вглядывалась в темноту прихожей, боясь увидеть там бородатого вооруженного чечена. Слава богу, входная дверь ее квартиры была закрыта, а в ее малюсенькой прихожей никто не таился. Нащупав дверь, потянула за ручку и тут до нее дошло, что окно из ванной на кухню у нее давно заделано, еще прежними хозяевами, так что там можно даже свет включить, и никто ее с улицы не увидит. А со светом все не так страшно.
Прихватив с вешалки старенькое пальтишко, но не надев его, а взяв под мышку, Анна Сергеевна вместе с узелком перебралась в санузел, где и закрылась на щеколду. Здесь при свете и за бетонными стенами она почувствовала себя гораздо защищеннее, чем в комнате на кровати, пусть даже с пуховыми подушками, но с непрочным стеклом на окнах.
Сидя на краю ванны, она впервые оценила свою плохонькую однокомнатную "хрущевку" с позиции "мой дом- моя крепость". Пусть квартирка не престижная, холодная, с комарами в подвале, но стены-то у нее бетонные! И если сейчас будут стрелять в окна, то уж в нее не попадут точно.
Прошло несколько минут, страх приутих, тем более, что через закрытую дверь ванной звуки с улицы долетали плохо.
Женщина отодвинула щеколду и приоткрыла дверку. Луч света проскользнул в прихожую и уперся во входную дверь. Сначала женщине показалось, что на улице все стихло. Но вдруг эта тишина взорвалась грохотом. Страшным грохотом. Страшным вдвойне, потому что кто-то громко и зло барабанил в дверь. В ее дверь! Страх окатил бедную пенсионерку с головы до ног. Так стучать в ее дверь могли только ОНИ! Дрожащими руками Анна Сергеевна потихоньку потянула дверь на себя, боясь, что дверь скрипнет и выдаст ее, и снова замкнулась на щеколду. Сердце стучало как сумасшедшее.
"Как бы приступа не было",- подумала женщина.
Стуки и звонки в ее дверь быстро прекратились, но было слышно, что стучат и звонят уже к соседям. Потом послышались приглушенные и невнятные голоса. Говорили несколько человек, в том числе и женщина, говорили на нерусском. Вдруг все стихло.
Просидев еще с полчаса в тревожной тишине, Анна Сергеевна снова приоткрыла дверь. Припрятав документы среди кусков хозяйственного мыла и коробок со стиральным порошком, она осторожно выглянула в коридор, прислушалась. Тишина. Стараясь ступать неслышно, подошла к входной двери и стала слушать там. Но ничего, не считая легкого посвиста сквозняка в щели между дверью и косяком, не услышала. Тогда она вернулась на кухню и выглянула в окно, чуть отодвинув занавеску. И на улице нигде и никого.
Может ей померещилось? Показалось? Мерно тикавший будильник показывал половину седьмого утра. В принципе, кто-то уже должен был ходить по улице, но она оставалась пустынной. Радио! Анна Сергеевна подошла к ретрансляционному приемнику и повернула громкость. Не слишком сильно, чтобы в подъезде не было слышно передачу. Но из динамика лилась только эстрадная музыка, мирная и совсем не пояснявшая, что же все-таки происходит в их маленьком городе. Присев рядом на табуретку, опершись рукой на кухонный стол, пенсионерка пригорюнилась.