Страница 1 из 12
А за окном была война
1.
Сначала было близкое "трах- тах- тах", потом отдаленное, но четко слышимое "тра-та-та-та-та", опять далекое "тра-тат-та-та-та", а затем, когда Анна Сергеевна уже окончательно проснулась от этих звуков, за окном могуче прозвучало "Ба- бах!" От такого грохота даже стекла задрожали.
Опять на улице кто-то в кого-то стрелял. Пора, наверное, было бы привыкнуть к этому, ведь с тех пор, как в соседней Чечне начали наводить конституционный порядок с применением танков, артиллерии и авиации, в Кизляре, неожиданно ставшим прифронтовым городом, тоже стали постреливать. Когда ночью стволы расчехлят, а когда и днем достанут. Сказывались как изобилие оружия на близкой войне и горячий нрав местных жителей, так и заметное благодушие сил правопорядка в Дагестане в последние годы.
Но в этот раз кто-то открыл не просто стрельбу, а натуральные боевые действия. Это были не отдельные выстрелы из пистолета, как обычно бывало при разборках крутых кавказских парней, и не те нервно-торопливые автоматные очереди, длинные и короткие, которые можно было бы списать на действия пытающегося успокоить бандитов ОМОНа. Нет, сегодняшняя стрельба сопровождалась грохочущими взрывами, от которых жалобно дребезжали окна, а потолок в комнате озарялся вспышками света. И даже на грозу с молниями этот грохот не спишешь, какая тут гроза в январе месяце? Натурально воюют. Но кто? С кем?
Анна Сергеевна прислушалась. Выстрелы и взрывы то на некоторое время прекращались, то начинались снова. Причем, было ощущение, что доносятся они с разных сторон. Стреляли как со стороны центра, так и где-то на окраинах. В минуты тишины были слышны отдельные крики, но не на русском, и порой эта тишина заглушалась шумами автомобильных моторов.
"Разъездились, бандиты",- сердито подумала пенсионерка, размышляя над тем, стоит ли вставать с кровати, чтобы посмотреть в окно на происходящее на улице, или же лежа удовлетвориться услышанным. Любопытство победило. "Лучше глянуть,- решила Анна Сергеевна.- Будет о чем посудачить завтра на улице с соседками".
Не включая света, стараясь не шуметь, кутаясь в платок, женщина, прошла на кухню. Конечно же, смотреть можно было и из окна в комнате, благо оно широкое, но заставленный вещами балкон перед ним сильно мешал обзору. А выходить на сам этот балкон пенсионерка не собиралась по двум причинам: во-первых, этаж у нее всего-навсего второй, и любой хулиган с улицы, недовольный ее появлением, запросто мог бросить в нее и ее окно камнем, не говоря уж про то, что сдуру пульнуть из оружия, как в ненужного свидетеля. А во-вторых, балконная дверь с осени была утеплена ватой и заклеена бумагой, от зимних сквозняков, и до весны открывать ее не планировалось. Напустишь холода, и опять нужно будет потратить полдня на то, чтобы заткнуть все щели вокруг двери. А иначе придется мерзнуть в плохо обогреваемой квартире.
Добравшись до кухонного окна, Анна Сергеевна приоткрыла занавеску и глянула в щелку.
То, что она увидела в уличной полутьме, ее потрясло. Она, конечно, готова была увидеть вооруженных людей на улице, но никак не ожидала, что их может оказаться так много. Трое стояли на тротуаре прямо под ее окном, а двое- на противоположной стороне улицы, возле девятиэтажки, которую все местные называли "стоквартирным" домом. Тех двоих Анна Сергеевна разглядеть не могла, только силуэты, а вот троица хорошо просматривалась в свете уличного фонаря. У всех у них были то ли автоматы, то ли ружья, а у одного за спиной висела еще и какая-то труба. Если бы женщина разбиралась в современном вооружении, она бы поняла, что это- гранатомет.
Все эти вооруженные люди вели себя на редкость уверенно. Они, похоже, совсем не боялись того, что сейчас может нагрянуть милиция. Если раньше, постреляв на улицах Кизляра, бандиты сразу исчезали, не ожидая появления неторопливых местных стражей порядка, то эти ребята, видимо, не боялись никого. Один из них неспешно закурил, осветив на минуту бородатое лицо, а двое громко лопотали на своем тарабарском наречии, разглядывая окружающие дома. И тут до нее дошло, что вооруженные люди очень смахивали на чеченских боевиков, тех самых, которых все последнее время показывали в телевизионных новостях.
"Не может быть! В городе же много войск, кто их пропустит?"- подумала пенсионерка.
Но первую мысль быстренько догнала вторая, и она была пессимистична: "Ну да, вон Басаев летом аж до Буденновска добрался, в этакую даль, а от Кизляра до Чечни всего ничего, с десяток- другой верст, машина за пару часов до Грозного доезжает.
И Анна Сергеевна, предчувствуя беду, зло ругнулась по адресу властей. Как местных дагестанских, весьма лояльно настроенных к мятежным чеченцам, так и далеких московских, которые довели страну до непонятной внутренней войны, готовой вот-вот коснуться ее своим черным крылом.
Двое у "стоквартирного" подошли к припаркованным возле дома машинам, и у одной из них сработала сигнализация. На воющий звук отреагировали. На одном из балконов девятиэтажки появился мужчина и крикнул что-то парням внизу. Анна Сергеевна не расслышала, но что-то вроде "чего надо, отойди от машины". Парень снизу проорал с типичным кавказским акцентом:
- Твоя машина? Э-э, дорогой, бросай ключи мне, она тебе больше не понадобится. Я ее у тебя конфискую в пользу армии свободной Ичкерии,- тон был насмешливый, боевик явно работал на публику.
А вот закончил он зло, с явной угрозой в голосе:
- Бросай ключи и спускайся вниз, баран.
И, в подтверждение своих слов, он поднял автомат и стрельнул в черное небо. Все сомнения окончательно рассеялись: так нагло и самоуверенно могли себя вести только боевики из соседней республики.
- Щас, щас я вынесу тебе ключи,- пообещал мужчина на балконе и скрылся в комнате. Говорил он по-русски, но явно с кавказским акцентом.
Буквально через минуту- полторы он вновь появился на балконе уже почему-то в папахе и, прокричав что-то на родном, добавил по-русски: "Лови ключи, пес", после чего полоснул очередью вниз из автомата.
Один из тех боевиков, что стояли у автомобилей, упал, другой тоже присел и метнулся за машины.