Заговор в Империи

— Ни в коем разе, — покачала я головой, усмехнувшись.

— Мою мать убили. — произнесла она горько, спрятав отчаяние за широкой, сумасшедшей улыбкой, пожав плечами. — Такие же твари, как этот маг.

Она, подойдя к лежащему без сознания магу из охраны императора, толкнула его носком туфель в плечо, словно он был камнем на ее пути.

Сам император, удерживающий Грейстока, поморщился, но не позволил ни себе, ни сыну, оплетенного заклинаниями по самую макушку, сделать и шага. Не то опасался той же участи, не то давал мне шанс разобраться самой. В любом случае, на Ланфорда, который, присев на корточки, лечил отца, он кинул внимательный взгляд. Тот не стал отвечать, лишь пристально взглянув на меня, словно силясь понять, что я задумала и на каком этапе ему стоит вмешаться.

Томас дернулся, и из его глазниц на пол отекла кровь, заставив мага переключить свое внимание обратно на него.

— Представляешь, она была так молода. — безразлично произнесла ведьма, рассматривая кровоточащее от мелких порезов лицо поверженного мага. Опустив руку на его грудь, она направила в него свою силу, заставляя срастаться сломанные ребра. Даже эта ее магия была неправильной, черпающей силу из тех материй, которые берут свою цену жертвами. — Кажется, мне тогда и года не было. Ее поймали в собственном доме, перерубив к чертям всех защитников, всю нежить, всех добрых духов, что встали на ее защиту. Ты когда-нибудь видела столько крови, что всю лужайку у дома залило бы? Говорят, птицы потом еще долго купались в лужах крови у нашего дома. Представляешь, какая нелепость: купающиеся в крови воробьи?

Ведьма заливисто рассмеялась, безумно взглянув на мага, который начал шевелиться, противясь ее силе, пытаясь скрыться от лечащей его тьмы. В бессознательном бреду он распахнул глаза и, концентрировав взгляд на ведьме, попытался удрать.

— Ну что ты. — прошептала она, погладив его по голове, отчего маг, обескураженный происходящим, затих на своем месте. — Тогда маги лишь каким-то чудом не заметили меня. Быть может, то была магия моей покойной матушки, последняя воля ведьмы, которая прекрасно понимала, что вскоре, в лучшем случае, ей суждено умереть. Про худший я и думать не хочу. Знаешь, ведьма, я ведь могла умереть там, оставшись одна в беспомощном состоянии. Если бы не другие ведьмы, явившиеся на зов слишком поздно. Они и нашли меня, забрав к себе, воспитав и направив на путь истинный. С тех пор, я ни на секунду не забывала, кто все эти существа.

Она, мягко улыбнувшись магу, всмотрелась в его глаза, в которых плескался первобытный ужас и, неожиданно изменившись в лице, воткнула свои пальцы ему в глазницы, вырвав из его груди такой крик, что в паре метров от меня, притаившаяся на полу, одна из королев дружественной империи начала молиться сквозь рыдания.

— А ты им веришь. — рассмеялась ведьма, отойдя в сторону от мага, который, согнувшись пополам на полу, извивался и кричал, пытаясь руками остановить льющуюся на пол кровь. — Знаешь, как говорят? Друг моего друга — мой друг. Я же считаю, что друг моего врага — мой враг. Ты сдохнешь.

Ее глаза, зеленые от природы, заволокла черная пелена, и ведьма, продолжая улыбаться, направила на меня свои руки, поток силы с которых начали клубиться черным дымом и, как яд, потек по кислороду вокруг нас, направляясь в мою сторону.

— Посмотрим. — усмехнулась я, чувствуя как Вселенная, разозленная этим ядом, исходящим из вредителя, коим ей представлялась испещренная ненавистью ведьма, возникает за моей спиной, распахивая свои объятия, словно крылья.

Свет рванул из меня так быстро и стремительно, что мне самой стало страшно на какое-то мгновение, что я ослепну. Он был иным: Вселенная всегда дает нам то, что нужно, ни больше ни меньше. И сейчас, дабы противостоять силе древней тьмы, мне нужен был свет, настолько старый и мощный, что уничтожил первозданную тьму, загнав ее в подполье мира. И он был у меня.

— Мразь! — взревела ведьма, на лице которой появлюсь такая ненависть, что лишь одна она способна была уничтожать империи.

В мою сторону рванул поток силы, гудящий и смердящий как обещанный всеми писаниями конец света. Настоящая смерть, в худшем из ее проявлений: ужас, сера, пыль, гниль и цикады. Их был мириад, они старались попасть в глаза, в нос, в рот. Эта грязь заволокла все вокруг, не давая видеть дальше своего носа, ослепляя и проникая в легкие как пыль. Хотелось кричать, но крик тонул внутри, как под водой.

Да будет так. — произнесла я, выставляя руки вперед и чувствуя, как нечто иное по силе открывается во мне.

— Что ты там бормочешь? — пренебрежительно бросила ведьма, оглядевшись вокруг. — Богиню призываешь? Окстись, дорогая, Гекате дела до нас нет. Она бросила, бросила меня, бросила всех нас, когда была нужно более всего. Она отправила нас на верную смерть и исчезла.

— продолжала шептать я.

Это работало. Ведьма чувствовала это также, как чувствовала я. Что-то вокруг нас неуловимо менялось, подстраивалась под мои слова, открывало пространство, заточенное Ланфордом, рассеивало тьму, наведенную ведьмой. Я чувствовала и видела, как цикады разрывались прямо в воздухе, а свет, которым была я, рассеивал тьму, уничтожал хворь и серу. Лежащие поверженными маги поднимались один за другим, регенерируя, оживая, воскрешаясь. То была не сила нашей Вселенной.

Нет, я видела, как она отошла в сторону, не исчезая, но наблюдая за всем происходящим с интересом не меньшим, чем был у нас. Ведьма замерла в растерянности, глядя на меня с ужасом и непониманием.

— Что ты делаешь?! — кричала она. — Как ты это делаешь?!

И то был крик отнюдь не поверженной ведьмы. То был вопрос, заданный о насущном, потому что она не могла не чувствовать, как вокруг нас появляется нечто, превосходящее по силе. Она чувствовала появление. Чувствовала ЕЕ.

— Мех и перья, чешуя и кожа, разные снаружи, одни и те же внутри. Странное тело, но одной души, через всех существ его целым сделала ты. — шептала я, не имея возможности остановиться.

Слова шли изнутри, рождаемые не мной, появляющиеся в самом сердце.

— Ты убьешь нас всех! — кричала ведьма, чьи волосы разметались по лицу от ветра, поднимающегося вокруг меня. Она закрывала свои глаза, прикрывая их руками, чтобы не ослепнуть и старалась устоять на ногах, отбиваясь от ледяных, как тот свет, потоков ветра. — Сумасшедшая, больная ведьма!

— Воздух движет нами, Огонь трансформирует нас, Вода формирует нас, Земля исцеляет нас. И гармония Колеса идет по кругу, гармония колеса идет по кругу! — шептала я, подняв руку и направив ее туда, где еще недавно был витраж, защищенный всеми силами, которые только можно было себе представить.

Он рухнул в одночасье, рассыпавшись у наших ног, как горстка песка.

— Что ты делаешь? — прошептал подоспевший ко мне Игнат, на лице которого еще была кровь, но двигался он уверенно и без травм, словно и не был при смерти, едва не уничтоженный посланниками конца света.