Страница 24 из 36
Сначала было трудно. Нельзя же было встать с саквояжем прямо у универмага, наверняка, прогонят или вызовут милицию. Советские порядки Парамонова помнила хорошо. Да и почем спрашивать за свои товары, решить было непросто. Ведь надо было и свои, и покупателей интересы соблюсти. Но, вспомнив опыт матери, работавшей продавщицей в магазине воинской части и не упускавшей возможности торгануть на стороне дефицитом, Наталья выбрала оптимальный план.
Она не стала предлагать свое барахло простым гражданам, рыскающим в поисках хороших товаров, она просто зашла в соседний с универмагом "Салон образцов одежды" и обратилась к продавцам. Двум молоденьким девушкам Наташа наплела какую-то байку про мужа - моряка загранплавания и показала пару вещей. Через несколько минут она оказалась в подсобке магазинчика, и почти весь персонал салона, окружив ее, интересовался ценами на предлагаемые ею вещи. В рассказанную историю продавщицы, может, и не поверили, но шмотки-то - вот они. Кое- что у Парамоновой купили. Аналогичная история произошла с ней и в магазине "Галстуки". А в кафе "Аленушка" Наташин муж, путешествующий по белу свету на теплоходе, дорос уже до должности стармеха. Потом были магазины: "Сорочки", "Сокол" и "Военная книга". Гарнизонный универмаг она пропустила по причине большого коллектива, а овощной - поскольку не хотела, чтобы ее импорт трогали грязными после корнеплодов руками. Перейдя на другую сторону улицы, она облагодетельствовала своими товарами кафе "Цыплята-табака", дирекцию магазина "Рыба", маленький коллектив "Пуговиц" и девочек из салона "Чародейка". Там ее выдуманный муж моряк стал уже первым помощником капитана и зачем-то полярником. Вдобавок, Наталья в парикмахерской заодно сплавила и свою огромную, но опустевшую к этому времени, сумку турецкого производства одной маникюрше, собиравшейся в круиз по Средиземному морю.
После этой эпопеи, занявшей у нее чуть не три часа, Парамонова вернулась в универмаг "Юность". Для начала она приобрела в отделе кожгалантереи маленькую дешевую сумочку, а потом, поднявшись на второй этаж, стала методично набивать ее ювелирными изделиями. За семнадцать изделий она отдала более двух тысяч честно заработанных рублей. Поскольку такая ее предприимчивость могла показаться окружающим несколько странной, ей пришлось обращаться к продавщице и кассиру с легким прибалтийским акцентом, который она научилась имитировать во время шоп-туров в Польшу. То ли нерусский акцент ей помог, то ли еще что-то, но в покупках ее никто не ограничивал. Правда, в магазине все же возникла легкая паника и устойчивый слух о том, что не иначе, как золото подорожает. А иначе зачем одна приезжая, супермодная дамочка в таком количестве скупает золотые изделия. Наверняка будет повышение цен.
Через два дня этот слух уже гулял по всему городу, и как результат, в октябре 1982 года ювелирные магазины области заметно перевыполнили месячный план.
- А зачем тебе столько золота?- удивилась Елена, выслушав рассказ подруги.
- Ну ты и наивняк. По нашим ценам моя сумка тянула на полтора - два "лимона", не больше. Так ты еще учти, чтобы все продать, надо было не меньше пяти дней просидеть на свежем воздухе, сама знаешь, что тряпье и обувь - не пирожки, каждый встречный не покупает. А это золото тянет "лимонов" на восемь- десять. Даже если скинуть немного, то шесть-то я точно за это золотишко получу. Триста процентов прибыли! Вот это да, вот это бизнес! За четыре комплекта нижнего белья- кольцо. А у нас надо штук пятнадцать продать, чтоб такое выручить.
- А ты уверена, что мы в ближайшее время вернемся назад? - спросила Никонова.
- А тебе так понравилось здесь, что ты решила остаться?
- Нет, но...
- Все равно нас когда-то вернут,- уверенно заявила Наташа. Во! Смотри - наш трамвай! Побежали!
- Если нас сюда кто-то забросил, то он нас и вернет, - убежденно заключила Парамонова на бегу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
"Жанна"
Дома Елену ждала Жанна. Девочка была одета в какой-то странный спортивный костюм. На вопрос матери она капризно заявила:
- Ты сама спрятала куда-то одежду, а я в чем должна была в школу идти. И куда ты шкаф с моими учебниками дела?
- Какой шкаф?
- Книжный. У нас двух шкафов нет, кто-то унес. Если не ты с папочкой, то я не знаю
- кто.
Елена вошла в комнату, даже не разувшись. Действительно, двух шкафов не было, да и вообще, наметанным взглядом хозяйки квартиры она сразу определила, что мебель стоит немного не так, как она расставляла. Во второй комнате тоже изменений было больше, чем хотелось бы. Ей стало ясно, что это- жилище молодого Евгения Никонова. В шкафах были только вещи Жени и его родителей. Вдруг что-то переключилось внутри Елены. Какие-то забытые ощущения нахлынули откуда-то из глубин памяти, и она на мгновение вспомнила свою девичью влюбленность в молодого, умненького учителя истории. Как она с бьющимся сердцем ожидала его появления в классе, как стеснялась своей ученической формы, когда он внезапно проходил рядом, как звонила ему и молчала в телефонную трубку, когда он ушел из школы и стал преподавать в университете.
Так вот как он жил. Это, значит, его письменный стол, его шариковая ручка, которой он пишет, берет при этом ее в свою руку. А ей тогда так хотелось положить свою ладошку в его ладонь. А как ей хотелось тогда с ним целоваться. Даже снилось во сне. Такие сны были...
Среди папок в выдвижном ящике она увидела отрывной календарь на предстоящий 1983 год. Странная идея зародилась в ее мозгу. Наплевав на то, что она вмешивается в ход прошедших событий, Елена открыла календарь на страничке "Пятница, 30 декабря" и написала:
"Женечка, позвони 35-57-46 Лене".
- Что ты пишешь, мамочка?- послышалось сзади.
- Записку папе, чтобы он нас с тобой нашел,- ответила Елена, обернувшись к дочери и обняв ее.
- А просто сказать нельзя?