Страница 12 из 20
Я посчитала до десяти и выбралась из такси, но прежде попросила водителя дождаться меня, посчитав, что имею право, ведь заплатила немалую сумму за поездку по городу.
Благодаря высокому росту, Мюррея было видно издалека. Он прошел вглубь старого кладбища и внезапно исчез. Я ускорила шаг и вскоре заметила демона. Он сидел на каменной лавочке, в окружении заснеженных туй. Напротив возвышались две мраморные статуи: красивой женщины с развевающимися на ветру волосами, мечтательным взглядом и такой же очаровательной, как у рогатого, улыбкой. Другой оказалась статуя девочки, совсем маленькой. На вид ей было лет пять-шесть, а может и меньше. Левой рукой малышка прижимала к себе медвежонка, а правая лежала в узкой женской ладони. Очевидно, матери. У ее ног лежал роскошный букет белых роз, а большая говорящая кукла досталась дочери.
Я решила, что следует уйти, дать демону побыть наедине с родными, как в тишине раздался его голос:
— Проходи, раз пришла. Чего прячешься? Думала, я поехал за манускриптом?
— Возможно, — повела плечом и опустилась рядом с Мюрреем на скамейку.
— Ошибочка. Значит, мы в расчете. В любом случае правильно делаешь. Доверяй, но проверяй. Демоны они такие, обманут и не заметишь.
Я пропустила мимо ушей его высказывания и прочла надписи на скульптурах:
— Роберта и Сабина Несса. Кем они тебе приходятся? Впрочем, и так ясно. У тебя те же черты лица, что и у женщины. Следовательно, она твоя мать, а девочка… девочка твоя сестра.
— Растешь, ангелок, — только и сказал напарник.
К моему удивлению, у обеих была выгравирована одна и та же дата смерти — 24 декабря 1627 года. Канун Рождества. Так может их гибель и послужила причиной, по которой Мюррей… тьфу… Несса стал демоном?
— Расскажи, что с ними случилось, — проникновенно произнесла я и накрыла его руку своей ладонью.
Так всегда делала настоятельница, когда хотела разделить со мной удары судьбы.
Несмотря на мороз и сильный ветер, мужская рука оказалась горячей.
— Решила побыть моим личным психотерапевтом? — хмыкнул брюнет, глядя мне в глаза. Тем временем как в его глазах поселились печаль и горечь утраты. — Не боишься, что потом кошмары замучают?
— Совсем немного.
— У тебя есть поразительный дар, ангелок, вскрывать без ножа старые раны. Ты точно не в отделе пыток работаешь?
— Смешно, — фыркнула и принялась ждать.
Мюррей отвернулся, вперился взглядом в статуи и начал рассказ:
— Я никогда не знал своего отца. Моей семьей всегда была только мама, а потом, когда мне исполнилось семь, на свет появилась Роберта. Она родилась слабенькой, раньше срока и нуждалась в постоянном уходе, поэтому мама не вернулась на работу. Стирала белье за гроши, штопала одежду, пекла булочки, которые я потом продавал на рынке. Иногда подрабатывала в бане. Мы думали, все наладится, когда Роберта немного подрастет, но нет. И в год, и в два у нее регулярно болел живот, наблюдался стойкий кашель. Порой с кровью. Это теперь я знаю, что у нее был муковисцидоз, а тогда… тогда врачи лишь разводили руками, говорили, что причина болезней в плохом питании. Только лучше оно не становилось… — голос Мюррея дрогнул, и он ненадолго замолчал. — Несмотря ни на что, я любил Роберту всем сердцем и верил, что смогу вылечить сестренку, если пойду работать на целый день, а не приносить крохи с продажи булочек.
— А как же ее отец? — встряла я в рассказ.
— Подонок, а не отец, — от ледяного тона Мюррея по коже пробежал озноб. — Он ни разу не пришел даже взглянуть на дочь, не говоря о том, чтобы хоть как-то помочь. Поначалу я устроился в булочную. Колол дрова, чистил печи. Затем стал подрабатывать, как принято теперь говорить, у фермера. Однажды, мимо его земель проезжала карета со священнослужителями. Они услышали песню в моем исполнении и позвали меня петь в хоре при соборе Святого Петра.
— Того самого, в котором мы были вчера? — удивленно протянула я.
— Того самого, — кивнул демон. — В итоге, начиная с десяти лет, ни одного Рождества я не встретил с семьей. Каждый год в этот праздник с вечера и до утра я восхвалял рождение Христа. И верил в чудо. Всем сердцем верил. К тому же в этот день люди и священники были особенно щедры. Я приносил домой полные горсти монет и корзину еды. Чего в ней только не лежало: и пироги, и куриные ножки, и рыба. Нам хватало этого на неделю, а порой и на две. Ты бы видела, как Роберта радовалась моему возвращению, — внезапно по мужским щекам потекли слезы. Мюррей быстро вытер их в надежде, что они остались незамеченными. — Но однажды, вместо заливистого смеха Роберты и ласковых объятий матери, меня встретила сама смерть. Мама забыла открыть заслонку в печи… Ее нашли у двери, а Роберту в кровати, в обнимку с любимым медведем.
— Мне очень жаль твоих родных, Эйден… — с сожалением прошептала я и, пользуясь открытостью демона, решила докопаться до правды: — Ты из-за их гибели отказался от веры и переметнулся на темную сторону?
— Отказался? — поморщился Мюррей и неожиданно вскочил со скамьи. — Я возненавидел все, что связано с Рождеством!
— Эйден…
— Не смей читать нравоучений! — он грозно потряс указательным пальцем. — Тебе не понять каково мне! Только представь, мои родные умирали, пока я пел молитвы и радовался рождению Христа с прихожанами.
Я встала, подошла к Мюррею вплотную и взяла за руки, вынуждая смотреть мне в глаза. Я понимала, что достучаться до него будет нелегко, но попытка не пытка:
— Эйден… Долгие двенадцать лет ты был окружен любовью и заботой. Это великий дар, и он не всем дан. Взять к примеру меня. Я не знаю, что такое ласка матери или объятия сестры. Меня оставили в мороз у дверей монастыря, не заботясь, переживу ночь или нет. И когда открылась правда, я не перестала любить людей и желать им добра, не стала мстить женщинам за то, что они бросают детей. К тому же, несмотря на все тяготы, твоя мать не отвернулась от веры и продолжила ждать чуда. И не забывай, что только благодаря священнослужителям, ты видел в Рождество особую улыбку Роберты и гордость в глазах матери, считавшей тебя героем и заступником. Отпусти злость, наполни сердце теплом и любовью, и все изменится…
— Оживут мои родные? — ехидно спросил демон, правда, уже без злости и отчаяния в голосе.
— Нет, но может быть однажды ты встретишься с ними на краткий миг. Попроси Рафаила, ему это под силу, — я отстранилась от Мюррея и убрала руки в карманы шубы. — Кстати, если твоих родных не стало в 1627 году, это сколько ж тебе лет? Какой кошмар! А ты и правда старый, как Рим!
— Э-э-э… Полегче с такими высказываниями. Не боишься мести?
— И что ты мне сделаешь? Я же ангел. О! Видать с памятью у тебя плохо стало. Впрочем, чему удивляться в такие-то годы.
— А стоило бы… — со странными искорками в глазах протянул демон, скатал снежок и запустил мне прямо в лицо.
Стоило прочистить глаза, как увидела в руках у Мюррея новый снежный шар. Негоже тревожить покой мертвых, поэтому с кладбища убегала с немым криком. В какой-то миг и вовсе обернулась ангелом. И только подумала, что оставила демона далеко позади, как мне в спину прилетел снежок. При этом откуда-то сверху!
Оказалось, Мюррей тоже обзавелся крыльями. И только ими! Ни тебе рогов, ни тебе когтей. В отличии от напарника, столь идеально контролировать тело во время оборота у меня пока не получалось. Но впереди была вечность…
Однако я сомневалась, что мне доведется когда-либо еще увидеть обнаженного по пояс демона. Тем более такого красивого и сильного, как Мюррей. Сбросив пальто и свитер, он остался лишь в брюках и походил сейчас на античную скульптуру, мечту художника, грезящего создать шедевр.
Я понятия не имела, какую цель преследовал рогатый. Возможно, хотел сохранить в целостности одежду либо избавиться от вещей, сковывающих движения. Или собирался произвести на меня впечатление?
Если так, то ему удалось задуманное, ведь я не ожидала, что тело рогатого окажется настолько идеальным. Не подготовило к подобной картине и воображение, нарисовавшее вчера образ демона в душе. Реальность оказалась лучше ожидания.