Страница 6 из 19
Из Эсмонда будто дух вышибли. Он отпрянул и с возмущением посмотрел на претендентку:
– Ты всерьёз? – Она кивнула, не решаясь поднять взгляд. Он же шумно засопел и чуть погодя твёрдо сказал: – Убирайся! Но замок ты не покинешь, так и знай. Во всяком случае, до бала.
Юлянка выскочила из беседки, как будто спасалась от огня. Промчалась мимо Отая и вытаращившейся на неё Эсмы, не сбавив шага. Порочь! Прочь отсюда! «До бала» – всплыло ограничение. Когда состоится бал? Надо бы уточнить. У кого? Найти распорядительницу… потребовать объяснений… Что за беспредел творится с этим отбором?
Чуть не натолкнулась на Лефтину, преградившую выход из цветника.
– Куда летишь? – Толстуха для надёжности ухватила беглянку за полу жилета.
Пришлось задержаться. Юлянка отдувалась, пытаясь восстановить дыхание, тёрла лоб и молча смотрела на стоявшую рядом девушку. Та с подозрением прищурилась:
– Тебя тоже очаровывал? Вот, мерзость!
– О чём ты?
– Не прикидывайся, вижу, что вся светишься. Влюбилась?
– Лефтина, говори толком, я не понимаю.
– Не понима-а-аю! – передразнила толстуха, вцепилась в локоть Юлянки и потянула её в сторону от крыльца. Они прошли по окружной тропе и, когда густая листва сирени скрыла их от других претенденток, Лефтина заговорила: – Этот мерзавец применяет очаровывающее заклятье. Представляешь? Мало ему тех девушек, что готовы выйти за него без всякой любви!
– А-а-а… вот оно как.
– Ты ещё чувствуешь влечение?
– А ты? – перевела разговор Юлянка, – На тебя тоже воздействовал?
– Говорю тебе: на всех! Я не подвержена, поэтому и раскусила его! – видя, что собеседница не воспринимает её слова, Лифтина пощёлкала пальцами перед её лицом и стала объяснять подробнее: – У меня иммунитет. Ведь мы с Эсмондом родственники.
– Как? – вскинула брови Юлянка. – Разве можно?
– Не кровные! Моя мать долгое время служит при дворе, а тут все женщины… Короче говоря, папаша Эсмонда ни одной более-менее симпатичной не пропускает. Так что моя родительница тоже подвергалась такому воздействию. Со временем вырабатывается устойчивость. Мне она передалась. Однако чувствую, когда человек пытается.
Всё это не укладывалось в голове. Зачем его высочеству двадцать влюблённых девиц? Почему попытка очаровать невест так разозлила Лефтину? Она, судя по всему, представляла, с кем имеет дело.
Взяв Юлянку под руку, толстуха уводила её в сторону от шумной и яркой части цветника. Вдоль дорожки лежали круглобокие булыжники, росли синие многоголовые колокольчики, чуть поодаль – кустистые ромашки. Скромные цветы настраивали на спокойный лад, утихомиривали разыгравшиеся эмоции. Здесь уже не витал сладковатый дурманящий запах, ощущалась свежесть, свойственная разнотравью. Приятная и привычная. Это было кстати. Чтобы выбраться из ловушки, нужна холодная голова.
Лефтина поддалась желанию выговориться: возмущалась и негодовала. Она всёрьёз надеялась на победу в отборе, считала себя достойной как никто другой. То, что некоторых девушек заставили участвовать по тем или иным причинам, было ей на руку. Эсмонд должен был поступить благородно и не задерживать ни Юлянку, ни Христу, ни Дельфию, ни других, согласившихся только лишь ради статуса. Теперь же, когда каждая готова забыть прежние истинные чувства и отдаться порыву, соперничество становится жёстким.
– Спасибо, что рассказала, – Юлянка благодарно стиснула мягкую ладошку. – Такое на меня сумасшествие накатило, уж правда решила, что влюбилась без памяти.
– Хотела оставаться? – сухо спросила Лефтина.
Юлянка отрицательно покачала головой:
– Не могу, даже если бы хотела. Никакая любовь не в силах удержать меня в замке. Только как выбраться не представляю… Принц велел ждать бала. Когда он, кстати?
– Это третье испытание.
– Третье-э-э?
– Завтра демонстрируем таланты, а послезавтра танцуем на балу. Потом его высочество выберет троих, остальных участниц отправят по домам.
– Это очень долго, – не слушая объяснений, вздыхала Юлянка.
– Хочешь, попрошу распорядительницу отпустить тебя?
– Конечно! А она согласится?
– Я уже хлопотала за Дельфию. Правда… Делька теперь сомневается, уезжать ли. – Лефтина свела брови к переносице, отчего между ними возникла глубокая складка. – Вон, кстати, и она.
В конце дорожки виднелась серая стена одноэтажного здания, похожего на склад или мастерскую. На крылечке у распахнутой двери замерли две фигуры: парень и девушка. Оба стройные, темноволосые, юные. На лицах полыхал яркий румянец. Судя по всему, между влюблёнными только что состоялось бурное объяснение, итог его юноше не нравился. Девушка выглядела виноватой.
– Это Дельфия? – прошептала Юлянка, видевшая незнакомку впервые.
– Пойдём! – схватила её за руку Лефтина. – расскажешь про магическое воздействие, пусть не думает, что влюбилась в принца по-настоящему.
– Почему сама не расскажешь? – Юлянка, сдерживая шаг, пыталась выдернуть пальцы из её хватки.
– Мы соперницы, решит, что наговариваю на Эсмонда. А про тебя все знают, что случайно сюда попала. – Дальше спорить не было смысла, их заметили, Девушки подошли ближе, и Лефтина, сладко улыбнувшись, попросила: – Темий, покажи свои работы, моя подруга обожает скульптуры.
Молодой человек мялся, не приглашая посетительниц в дом, но и не отказывал. Одет он был в простые светлые брюки и просторную рубаху, покрытые слоем пыли, на руках белели пятна, будто въевшиеся в кожу.
– Я тоже. Хочу. Посмотреть. В последний раз, – низко склонив голову, роняла слова Дельфия.
Темий со вздохом посторонился, пропуская девушек. Лефтина подмигнула Юлянке и решительно шагнула вперёд. Проходя мимо влюблённых, схватила Дельфию, вынуждая идти:
– Статуэтка, заказанная твоим отцом, готова, надеюсь? Очень хочется взглянуть.
Долгий вздох Темия заставил Юлянку взглянуть на него. Она споткнулась, заметив блестевшие на чёрных ресницах юноши слёзы. Он сморгнул их и наклонил голову, чтобы спрятать.
– Простите, – прошептала Юлянка, мы не хотели мешать.
Молодой человек медленно покачал головой, не откликнулся. Не желая его больше смущать, Юлянка поспешила в дом следом за Лефтиной и Дельфией.
4. Даже камни способны петь о любви
Далеко не каждому доведётся побывать в мастерской талантливого скульптора. Юлянка посетила десяток дворцов, прогуливалась в галереях и парках, видела помпезные памятники, изящные скульптуры, оригинальные композиции. Не так просто её удивить. Однако оказавшись в необъятной мастерской с прозрачным сводом, сквозь который лился естественный свет, не знала куда смотреть. Всё пространство было заставлено. Здесь и глыбы мрамора, которых ещё не касался резец, незавершённые и готовые, но требующие шлифовки, работы.
Над всем этим многообразием довлела массивная фигура. Даже сдвинутая в сторону, она привлекла внимание. В застывших чертах нетрудно было признать Эсмонда. Прикрытый лишь короткой туникой принц в горделивой позе поставил ногу на поверженного дракона. Длинное копьё в его руке указывало на основание подломленного крыла, целясь в сердце врага, другую руку мраморный витязь прижал к груди, давая клятву верности долгу.
Скользнув взглядом по мужественному лицу, крепкой шее, развёрнутым плечам, рельефному торсу, по искусно выполненным складкам одеяния и мускулистым ногам скульптуры, Юлянка уставилась на постамент, выполненный в виде лежащего дракона. В глазах защипало, так он был похож на брата! Разве что мельче. Гоша ещё не достиг размеров взрослого ящера, но даже такой «постамент» забирал бы внимание на себя, поэтому мастер взял для образца ребёнка. Дракоше, сердце которого собирался пронзить Эсмонд, по человеческим меркам не исполнилось и семи лет.
Почувствовав движение рядом, Юлянка обернулась. Темий замер за её спиной и грустно смотрел на скульптуру.
– Зачем? – спросила она, голос дрогнул: – Это бесчеловечно!