Страница 9 из 17
КРИСТИНА
– Беги! – крик его отчаяния оглушил тесный коридор.
Видела, как любимого, скрутили и жестоко ткнули головой в пол, но мужчина смотрит лишь на меня, моля уходить, бросить его здесь. Бежать пока не поздно. Спрятаться от тирана-отца.
Мы где-то просчитались. Доверились не тому. Слишком поздно решили бежать.
Рванула к любимому, но телом угодила в кольцо, подобно смирительной рубашке.
– Артём! – в ужасе вскричала я, понимая, что конец близок. Конец нашим жизням. Конец счастью. Конец всему.
Нет. Не позволю. Не отдам, пока дышу, могу двигаться, думать и любить. Оттолкнулась двумя ногами от стены, сбив противника с ног и вписав в противоположную. Хватка исчезла, а тело вспомнило всё, чему учил меня Артём. Ткнула кулаком второму оппоненту в живот, добив локтём по хребту. Третьего одолела ударом ноги в челюсть.
– Нет! Беги! Уходи…– последний звук его мольбы разорвал жестокий удар головы об пол.
– Артём! – истошно закричала я, потеряв контроль над ситуацией. Цепкая хватка в разы сильнее блокировала все движения, а глухой удар по затылку отключил всё сущее…
Вакуум в сознании и боль во всём теле. Тошнота подступила к горлу. Ещё не успела найти себя в пространстве, как заломленные руки рванули вверх и жестоко оттянули за волосы назад, требуя смотреть перед собой.
– Давай, дочур, очухивайся, – ласковый голос отца ударил хлеще плетей.
Широко раскрыла веки, увидела перед собой его зловещее лицо, перекрывшее окружающее.
– Вот как ты решила отблагодарить отца? Растишь, лелеешь своё дитя, а оно ножом в спину, – и влепил жгучую оплеуху тыльной стороной ладони.
Невольно вскрикнула больше от скачка в голове, чем от боли. Губа налилась свинцом. Тень Герасима отступила в сторону и взору предстала жуткая картина, мгновенно влив в вены ледяной ужас. Связанный по рукам и ногам Артём лежал на кушетке. Бёдра, грудь и голова также перетянуты ремнями. Что это? Зачем? Над ним яркая операционная лампа, перекрывающая своим светом пространство вокруг себя. Именно из этой темноты вышагнул Игнат, медицинская пиявка бойцовского клуба и та мразь, спать с которым я когда-то не пожелала. В руках мужчина держал небольшую медицинскую электропилу.
Сердце панически ударилось о рёбра, поранившись в кровь. Безумным вопрошающим взором уставилась на отца, что довольно обогнул кушетку с пленным, с ненавистью созерцая.
– Паскуда… Не только предал, но и решил забрать мою девочку? – прогнусавил он, обращаясь к бесчувственному телу Артёма.
Ответа ждать бессмысленно, но папа зачем-то продолжал:
– Я вроде бы не раз говорил, что Кристина где родилась, там и умрёт, – и повернул негодующий взгляд на меня. – Ну как вы все это не поймёте?! Твою мать, Игнат, разбуди его… Нежно, как ты умеешь.
Под словом "нежно" скрылся скальпель, сменивший пилу. Палач-медик спокойно опустил тонкое лезвие в плоть и играючи повёл от плеча по груди в направлении сердца. Багровые струйки поползли по телу мужчины.
Артём среагировал на боль должным образом. Грудная клетка изогнулась вверх, но ремни пресекли реакцию организма. Вены на шее мужчины выступили от напряжения, лицо покрылось испариной.
– Артём, – взвыла я, не в состоянии сдержать эмоции и страх за него. – Не трогай его… Папа… Папочка! – взмолилась, готовая уже на всё, лишь бы спасти любимого человека. – Я всё поняла. Правда. Я с тобой. Клянусь! Я навсегда останусь здесь… Я больше никогда не уйду!
– Крис…
– Слышишь? Клянусь тебе… Я больше никогда не оставлю тебя. Обещаю! Только отпусти его. Пожалуйста, отпусти…
Мольба ушла в чудовищное блеянье, в котором навеки продавала свою гордость и достоинство этому ничтожеству, что зовёт меня доченькой. Но сейчас мне плевать на это. Плевать на всё, когда жизнь любимого висит на волоске.
Папа вдруг улыбнулся с деланным добродушием. В глазах жалость с толикой издевки. Мужчина подошёл ко мне и ласково провёл ладонью по щеке. Прильнула к нему, заискиваясь, как преданная собака. Сука!
– Отпущу, доченька… Обязательно отпущу, – и повернулся к Игнату. – Игнатушка, дама просит…
Сердце отчаянно застучало, вдруг уличив в интонации отца издевку. Палач широко улыбнулся и заменил скальпель на пилу.
– Нет! Не надо! Не надо! Не надо! – взревела не своим голосом и тщетно рванула из хватки наёмников отца. Ужас перед неизбежным прорвали все плотины. – Сукин ты сын… Мразь! Ты сам сдохнешь! Я уничтожу тебя, падла! Сволочь!
Сознание скакнуло от новой пощёчины. Прокусила язык в кровь. Челюсть заныла. Солоноватый привкус наполнил рот.
– Герасим, прошу пусть она уйдёт, – голос Артёма где-то в подсознании. – Уведи её отсюда… Делай со мной, что хочешь, но не при ней. Умоляю… Не у неё на глазах.
Артём знает, что будет происходить дальше. Знает, чем для него это закончится. И всё равно до последнего пытается уберечь меня.
Визжащий звук пилы оглушил пространство, и я окончательно поняла, что увижу вскоре.
– Крис, отвернись… Не смотри, не слуш… – последнее утонуло в звуке непередаваемой боли, когда пила опустилась на ноги мужчины чуть выше колена.
Кровь брызнула в стороны, и мой крик взрезался в стены…
Села на постели, истошно крича. Мозг ещё не полностью осознал, что того ада больше нет, и всё произошедшее всего лишь теперь сон. Кошмар, который преследует меня почти каждую ночь. Липкий пот страха бежал по лбу и спине. Тёмная душная комната пуста и хуже тюрьмы.
Всё успокойся. Тише! Несколько глубоких вдохов и выдохов выровняли моё состояние. Перевела дух, но тут же напряглась, определив неясный гул смеха и музыки. Где-то внизу. На первом этаже особняка.
Опять двадцать пять! Тихо зарычала и, вскочив с кровати, прямо в ночных шортах и майке устремилась на звук. Да, всё снова. Он вновь делает так, как ему хочется, демонстративно испытывая моё терпение. До поры, дорогой мой!
Вошла в гостиную, где гремела музыка и воняло алкоголем. Женский игривый смех уже не знал запретов. Нашла ту самую точку моего готовящегося гнева. Увидев своего босса, его дружки тут же убрали музыку и поспешили ретироваться. С вами я потом разберусь. Сперва зачинщик.
Приблизилась к главной "Содом и Гоморре" и грубо рявкнула:
– Макс!
Три красотки, что держу в особняке в качестве подарочков и поощрений для мужчин в плане сексуальной разрядки, сейчас без разрешения заигрывали с главным бунтарём моей команды. Девушки обернулись, глядя на меня ошалелыми и пьяными глазёнками.
– Ну вот, наши главные яйца пришли, – расстроенно пропел Максим Горелых, с сожалением убирая руки с грудей одной из красоток.
– Пошли все вон! – громыхнула я на присутствующих и одним взглядом велела зачинщику оставаться на месте.
В этот раз, красавчик, тебе мало не покажется.
Максим поправил ширинку и, сложив ногу на ногу, помахал убегающим девушкам.
– До свиданья… С-спас-сибо.
Двери гостиной закрылись, отрезав нас от лишних глаз и ушей. Мужчина осмотрел меня с ног до головы и, вальяжно развалившись, похлопал по дивану.
– Не злись, кошечка. Иди сюда, приглажу тебе шёрстку, – и похабно оскалился.
Сглотнула большущий комок внезапного желания. Да, мы переспали лишь однажды. Тогда мужчина был безумно пьян и просто хотел удовлетворить свои сексуальные потребности, а я видела в нём лишь тень Артёма и, внезапно поддалась порыву. Да, мне было хорошо, но в зелёных глазах, сверкающих от выпитого спиртного отражался лик той, что я похоронила для него. В те минуты Макс был не со мной и готова поклясться, что слышала, как меня назвали другим именем. Мы оба пожалели о случившемся, но только я смогла показать, что ничего кроме секса от него не хотела, достойно уйдя по утру, пусть в душе и скребла колючая обида и боль.
Но сейчас опять, как дура, готова потечь под его взглядом. Нет! Хватит и того раза. Не хочу быть его куклой для пьяных потех в постели, как второсортная тёлка. Он обязан меня уважать!