Будь крутым

Чили покачал головой.

– Восхищаюсь, – сказал Ник. – Искренне восхищаюсь.

– Чем это?

– Что ты не доносчик.

– Знаешь, Ник, что я сделал бы, узнай я доподлинно, что Лаза подослал именно Раджи? Я в ту же минуту выдал бы его полиции! Но я не только не имею доказательств, это вообще может оказаться не он.

– Ты не уверен, что это Раджи?

– Раджи – да, но что если вдобавок и еще кто-то?

– Ты на меня намекаешь, что ли?

– Я тебе так скажу, – проговорил Чили. – Голову на отсечение не дам. Это мог быть Раджи, мог быть ты совместно с Раджи. Что это был ты один – нет, не думаю. Но в данную минуту меня заботит совершенно другое – продажа диска.

– Брось, Чил. Я в дела Раджи вообще не встреваю. Уж поверь мне.

– Единственное, чего я боюсь, – сказал Чили, – это то, что копы арестуют тебя для дачи показаний. Начнут допрашивать, тратить твое время.

– Ты же не упоминал меня им, не упоминал, да?

– В целом, нет.

– Что значит «в целом»? – вскричал, брызгая слюной, Ник.

– Я хочу сказать, что вообще не называл пока никаких имен. Но ты ведь знаешь этих копов, как они умеют пристать, как не оставляют в покое, пока не выведают. Пока я держусь и стараюсь ничего им не говорить. Я вовсе не хочу, чтобы они тебя арестовали, теперь, когда тебе предстоит такая работа. Но я вот все думаю: что, если тебя задержат, начнут допрашивать?…

– Я тут ни при чем, Чил! Правда, богом клянусь!

– Ты меня слушай, – сказал Чили. – Я что хочу сказать: если тебя арестуют и ты не сможешь проталкивать Линдин диск, я потеряю целых двадцать пять тысяч, ведь так? И я подумал: почему бы не заплатить тебе гонорар в рассрочку, пока я не уверюсь, что подозрения с тебя сняты? – Из внутреннего кармана пальто Чили вытащил чек и положил его на стол перед Ники. – Вот пять «косых» в качестве первого взноса. Как тебе такая идея. Ник? А может, ты предпочитаешь всю сумму сразу, а нам волноваться о том, что будет, если ты окажешься в тюрьме?

Чили глядел, как он думает, нахмурившись, соображает.

– Господи, что это, ты мне угрожаешь? Бери пять «косых», или тебя ждут неприятности?

– Понимай как хочешь, – сказал Чили.

Перед ним было две возможности. Войти и застрелить подонка или же, войдя, выведать, что здесь делал Чили Палмер, после чего застрелить. И выйти. Да, узнать, что затевается, а потом сделать это. Он дотронулся до «беретты» под пиджаком – пистолет давил ему на живот, но чувствовать это было приятно, – и вошел в кабинет.

Ник сидел за столом, сняв с головы телефон. Он сказал:

– Видел его? Чили Палмера? Сейчас только что вышел от меня?

– Правда? А что ему надо?

– Меня делают промоутером Линды. Хью Гордон это устроил, и Чили пришел на переговоры.

Вот все и разъяснилось. Но взгляд Ника – напряженный, странный взгляд, словно что-то было у него на уме, – заставил Раджи забеспокоиться. Происходило что-то для него непонятное, и это выбило его из колеи, сбило с ритма, и ему расхотелось выстрелить и выйти. Он видел лежавший на столе чек, но цифр на нем различить не мог.

– Собираешься ее диском торгануть, да?

– Да, они хотят выжать из нее все, что можно. Сказав это, он словно расслабился, успокоился. Голосом уже менее сдавленным он сказал:

– Помнишь, я говорил, что Чили знает людей и имеет связи? Что мы можем сидеть сложа руки и выжидать. Что ж, вышло так, что они наняли меня. Обратились ко мне, потому что они знают: я сумею это сделать.

Да, теперь он говорит свободно, раскованно. К нему вернулась эта его болтливая дурацкая самоуверенность.

– Веришь, что сможешь сделать хитом ее запись?

– Если это вообще возможно. Тебе повезло, Раджи.

– Чем это?

– Я заработал для тебя деньги. Как только диск пойдет, ты отправишься на фирму за денежками. Они твои целиком и полностью. Я и в качестве промоутера заработаю достаточно. Ты отправишься туда и будешь говорить с одним только Хью Гордоном. Он вершит все дело на «БНБ», его вдова Томми назначила.

– Иными словами, – сказал Раджи, – причины дожидаться успехов Чили Палмера у нас теперь нет?

– К черту Палмера, – сказал Ник. – У тебя есть я.

Лимузин ждал, стоя напротив. Раджи сел, и Элиот тут же тронул, сорвавшись, как со старта.

– Полегче, дружище. Сбавь скорость.

– Ну что, сделали?

– Был готов. Вошел молча, не говоря ни слова. Но знаешь, кто тут появился?

– Чили Палмер, – сказал Элиот. – Я его видел, но ничего не сказал ему. Я ждал, что вы вот-вот выбежите. Чем же Чили мог вам помешать?

– Он перевернул все мои планы и обратил все против меня. Нанял Ника раскручивать Линду. Понимаешь, что это значит?

– Новые разговоры по телефону.

– Это значит, что он станет продавать ее диск.

– Ну и?…

– А менеджмент передает мне.

– Ну и?…

– Стало быть, Ники мне нужен. А вот кто мне совсем лишний, – это Чили Палмер. Я хочу сказать, что тебе следует его убрать.

– Чего ради?

– Ради моего спокойствия.

– Глупее не придумаешь.

– Это тебе так кажется, олух толстомясый, педрила самоанский! Видишь ли, Элиот, как гомосексуалист ты не способен понять, что может чувствовать мужчина. Я имею в виду настоящего мужчину, а не такого, который мужчина лишь с виду.

– Что этот Чили вам такого сделал?

– Он мне нагадил, дружище. Выкрал талантливую солистку, отнял группу!

Голос его гулко отдавался в салоне машины, ползшей с закрытыми окошками в потоке транспорта, где уже зажигались фары, мимо загоравшихся вывесок. Элиот думал о том, что привык к замашкам Раджи, но, услышав приказание убрать того, кто не должен был умирать, невольно вынужден был покрепче ухватиться за руль. Элиот сказал:

– Если вы заработаете на Линде, то почему вы говорите о краже? Вы же остаетесь ее администратором.

– И все-таки он мне нагадил, и это ничего не меняет и не решает! – Голос Раджи раздраженно звенел. Потом, успокоившись, Раджи сказал: – Тебе этого не понять, потому что ты гомосексуалист и, значит, сам себя не уважаешь! – И продолжал, как бы втолковывая ребенку: – Вот ты замечал, что я, не в пример тебе, терпеть не могу, когда мне лапшу на уши вешают? Держу пари, что ты все еще ждешь, что тебя вызовут на кинопробу.

– Я сыграл им в студии кусок, и они сказали: «Хорошо». Им понравилось!

– Кому это?

– Чили и самой главной там женщине, Элейн. Они дали мне из «Поймать Лео» кусок сыграть.

– Они позвонили тебе?

– Я сам прошел в кабинет к этой женщине.

– Но позвонить они тебе не позвонили, хотя и обещали, правда же? Как же ты проник туда? Прорвался через охранников? Влез в окно?

– Мне назначили пробу на этой неделе.

– Да? На какой день назначили?

– Сказали, что известят.

– Позвонят, да?

Элиот вцепился в баранку и промолчал. Если он не ответит ни слова, может быть, Раджи заткнется. Минуту-другую в машине царила тишина. Элиот хотел было включить радио, но решил, что тишина лучше. Они ехали по Уилшир в потоке машин и достигли уже того места, где по обеим сторонам ввысь тянутся небоскребы, огромные, нарядные кондоминиумы.

– Пообещали позвонить, да?

Эти слова Раджи прервали тишину.

Элиот нажал на педаль тормоза: заскрежетали шины, и Раджи с силой швырнуло вперед, ударив о приборную доску, так как лимузин внезапно остановился на средней линии Уилшир-бульвар. Элиот выждал, пока Раджи вновь откинулся на спинку кресла и, злой как черт, возмутился:

– Чего это ты?

– Скажете еще раз, и я вообще машину брошу.

– Про что «скажете»?

– Про то, что они обещали позвонить. Машины сзади принялись сигналить.

– Обещайте, что больше не станете так говорить.

– Господи, я же в шутку! Элиот приоткрыл дверцу.

– А я что, шутить не могу?

И Элиот распахнул дверь во всю ее ширь.

– Ну ладно. Больше не буду. Машины всё сигналили и сигналили.

– И Чили вы не станете убивать.