Страница 46 из 58
Я похолодела, и кабинет похолодел вместе со мной.
— Велла, не нервничай, всё хорошо! — Женевьева кинулась ко мне, принялась гладить ледяными руками волосы и лицо. — Мы решили не нервировать тебя ночью — тебе и так досталось в последние дни! У нас был гранталл! Мы спасли малыша! Он сейчас у папы, в Университас. Там есть хорошие медики и нет ни одного бунтовщика, Шиве ничего не угрожает, правда!
Лёд потихоньку таял, температура в комнате выравнивалась. Шива жив и здоров, какое счастье.
— Он знает, кто его ранил?
— Нет. Летел, уже собирался возвращаться сюда, а потом — свист, боль и стрела сквозь животик. Стрела самая обычная, мы посмотрели. Поэтому я и не уверен, что кто-то пытался подстрелить именно его. Возможно, имел место обычный промах. Или его с кем-то перепутали.
— Понятно. Ну что ж, я всё равно хотела познакомиться и пообщаться с вашим отцом. — Я была готова бежать в Университас, не разбирая дороги. Но Женевьева и Антонио почему-то остались на своих местах.
— Велла, понимаешь, тебе не стоит показываться на улице в таком виде.
Я озадаченно осмотрела себя: свежая синяя туника, тёмные узкие штаны, высокие кожаные сапоги. Я примерно так одевалась с того самого момента, как научилась пользоваться образами и перестала зависеть от Доменике в выборе одежды.
— Твоя одежда прекрасно подошла бы, будь ты кем угодно другим, но не догарессой. Она слишком простая, понимаешь?
Я мысленно выругалась. Венецианцы! Любители торжественных шествий, праздников и показной, яркой роскоши.
— Я правильно понимаю, что одежду можно не менять? Только украшений побольше?
— В общем, да. Ещё хотя бы одно кольцо, браслет и серьги. Цепочек хватает.
Ну, с кольцом просто. Мысль — и из одного толстого гранталлового кольца сделалось два. А вот что делать с серьгами и браслетом?
— Велла, если хочешь — я могу принести тебе свои серьги и браслет. Они красивые, ещё с земными бриллиантами.
Бриллиантами! А что такое бриллиант? Правильно, огранённый алмаз. Как хорошо, что я примерно помню, при каких условиях алмазы вырастают в земной коре.
Область повышенных давления и температуры я сотворила за окном: на тот случай, если Антонио или Женевьева решат пройтись по комнате. Углерода в воздухе предостаточно, кристаллическую решётку алмаза я помню. Нужны бриллианты? Будут вам бриллианты, каких вы ещё не видели.
— А что такого особого в земных бриллиантах? — Я лениво прошлась по комнате, остановилась у окна, притворившись, что разглядываю площадь. Шестнадцать бриллиантов — восемь больших и столько же маленьких — уже начали расти в своих сферах. Надеюсь, я всё сделала правильно, и удастся обойтись без огранки.
— В принципе, ничего. Просто на Террине нет алмазов. И почти нет других драгоценных камней. Так что у Женевьевы украшения хоть и простенькие, если оценивать оправу и огранку, но редкие и дорогие. Мало кто смог захватить при побеге драгоценные камни, и ещё меньше семей сохранили их.
— Вот как. А камни достаточно усердно искали?
Антонио и Женевьева переглянулись, синхронно пожали плечами.
— Кто знает. Скуола горняков очень пострадала во время прорывов извне, а все оставшиеся оказались заняты добычей гранталла. — Женевьева вздохнула. — Быть может, где-то камни и есть, но их не нашли.
Как интересно. Если камней реально нет, значит, у этой планеты была принципиально другая геологическая история. С другой стороны, сравнение некорректно: на Земле нет гранталла и магии. Можно ли сделать вывод, что я всё-таки нахожусь в другой Вселенной, основные законы которой немного отличаются от привычных мне?
Разговор затих. Я любовалась сотворёнными бриллиантами, половину которых уже можно было использовать, Нуово обсуждали какую-то алхимичку, положившую глаз на их отца. Когда все камни заняли свои места, я повернулась к друзьям, и громко спросила:
— Так достаточно роскошно?
На моей левой руке искрился браслет из восьми не соединённых между собой крупных бриллиантов. Серьги повторяли дизайн браслета, на них пошли маленькие камни. Судя по восхищённым взглядам Нуово, фокус удался.
— Как, как ты это сделала? — Не знаю, чего было больше в голосе подруги, восхищения или зависти, но её реакция меня очень вдохновила.
— Потом, всё потом. Велла, для начала, до Университас, тебе стоит зайти к юристу. Фредерике прилюдно объявил тебя названной дочерью. Детей у него нет, жена умерла несколько лет назад. Следовательно, по всем законам, его состояние — твоё.
— Как-то это… — Я замялась, не находя слов. Нечестно? Мерзко? Противно?
— Разумно.
Мы втроём быстро шагали по коридорам дворца Совета, пока Антонио вполголоса читал мне лекцию.
— Не знаю, как принято у вас на Земле, а дож Новой Венеции — всегда богатый человек, обладающий достаточными средствами, чтобы организовать процессию, выставить народу вино и пиво, швырять в толпу деньги, наконец. У Венеции есть казна, конечно же, есть налоги, есть службы, которым платят из собранных средств. Но есть вещи, которые всегда оплачивает только дож. Или члены Большого Совета. Похороны Фредерике Моста частично возьмёт на себя Сеньория, так всегда происходит с дожами. Частично они будут оплачены из его собственных средств. Но Праздник Обручения оплачивать придётся тебе. И, как бы там ни было, он должен быть не менее роскошен и сытен, чем предыдущие. Понимаешь?
Мда. Не так я себе это всё представляла.
— Велла, но в этом нет ничего страшного. Ты ни в чём не виновата, не ты же заставила Фредерике закрывать тебя от стрелы. Зато благодаря тебе, фамилия Моста не исчезнет, не затеряется в истории.
— Хорошо, хорошо. — Устав спорить, я махнула рукой, демонстрируя полную готовность идти хоть к юристу, хоть к чёрту на рога. В конце концов, Нуово действительно лучше меня знакомы с обычаями Новой Венеции.
Юрист, к услугам которого прибегали члены семьи Нуово, был чисто выбрит, носил длинные волосы, собранные в низкий хвост, серьгу в ухе и очень сильно напоминал земного пирата. После полного жажды обладания взгляда, которым мужчина одарил мой браслет, сходство усилилось.
— Вы желаете заявить о правах на состояние покойного дожа? Прекрасно, прекрасно. Я свяжусь с Леонардо — он вёл дела семьи Моста, и сообщу о вас. Полагаю, более близких родственников у покойного не было, так что вам останутся сущие формальности. Пришлите завтра ко мне кого-нибудь, я передам всю нужную информацию.
— И ничего в этом нет постыдного.
Мы уже покинули район Святых Марка и Доменика и практически добрались до Университас, когда Антонио решил продолжить читать мне нотацию. Я остановилась, не желая разговаривать на ходу, и даже открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
Прямо перед моим лицом что-то беззвучно пролетело, и в прозрачной мостовой, чуть впереди и левее меня, завибрировал арбалетный болт. И положение его было таково, что сделай я шаг вперёд — толстое неоперённое древко пробило бы мою голову.
— Проклятье! И что теперь делать?
Антонио первым заметил болт и шагнул в сторону, на всякий случай закрывая собой сестру.
— Вам — лететь в Университас и быть при этом предельно внимательными. Я не думаю, что охотились на вас, но кто знает этих отморозков. Не хочу, чтобы кто-то из вас повторил судьбу Фредерике. Приведите ко мне своего отца и ещё парочку надёжных учёных. Если Шиву уже можно транспортировать — возьмите его с собой. А я сейчас же вернусь во дворец. И попытаюсь найти хоть какую-то информацию о том, как вообще можно защититься от такой дряни.
Оказавшись в транзиттоло Дворца Совета, я с трудом подавила желание забиться в угол и съёжиться, став незаметной и никому не нужной. Напряжение последних нескольких дней быстро-быстро стучало в груди, вибрировало на кончиках пальцев, превращало тени и шорохи в притаившихся за углом убийц.
С трудом добравшись до кабинета, и потребовав у первой встреченной служанки плотный обед с большим количеством сладкого, я заставила себя сесть за стол и принялась бездумно крутить в руках местный прообраз перьевой ручки. За окном волновалось море, разговаривали и смеялись горожане, кричали морские птицы. Перед моими глазами стоял торчащий в мостовой болт.