Страница 2 из 10
Следующим ударом для друзей и близких стал мой новый роман. Во время увлечения абстрактным искусством, у меня завязались весьма страстные отношения с одним тридцатилетним художником-авангардистом. У меня и раньше были романы. Когда стало очевидно, что наш брак с бывшим мужем остался лишь на бумаге, ни он, ни я особо себя не ограничивали. Но, следуя неписаным правилам, интрижки с инструктором йоги, бывшим коллегой и другими моими любовниками я тщательно скрывала. Также и мой бывший муж не афишировал свою вторую семью, пока не развелся. Художник же был не женат, я к тому времени тоже уже официально свободна, мои дети жили отдельно и каждый своей жизнью. Я решила, что нет смысла тратить много усилий на скрытность. Кому может помешать наш несерьезный роман? Но неожиданно эти отношения, которые казались лишь моим личным выбором, стали обсуждаться всей родней и друзьями. Большинство из них пришли к выводу, что я страшусь старости и одиночества, а мой художник – альфонс, желающий хитростью выманить у меня все нажитые непосильным трудом деньги. Чтобы хоть как-то пресечь сплетни, пришлось разослать особо буйным защитникам моих накоплений ссылку на статью модного художественного критика. Героя моего романа он включил в сотню самых высокооплачиваемых художников прошлого года. Про альфонса болтать перестали, но про мой страх одиночества и старости нет. Почему-то если свободный пятидесятилетний мужчина (да и не свободный тоже) заводит роман с тридцатилетней женщиной, как мой бывший муж, то это нормально. А если женщина, – сразу страх старости и одиночества.
– У вас же нет ничего общего! – возмущался теперь мой старший сын.
– Мы влюблены и этого вполне достаточно, – возражала я.
– Но это же неприлично! В твоем-то возрасте! – сын смотрел на меня с искренним изумлением. Когда тебе двадцать пять сложно себе представить, что пятидесятилетние «старички» тоже могут влюбляться. Через полгода, мы с художником расстались. Мой старший сын, смирившийся уже с романом, спросил почему. «Влюбленность прошла, а больше ничего общего между нами не было», – ответила я. Про секс говорить ему ничего не стала. Сын все-таки. Он похоже не поверил. Я потом долго думала, как же у меня вышло воспитать столь узколобого человека со таким стереотипным мышлением. А потом вспомнила историю из своей жизни. Когда мне было примерно столько же, сколько сыну, у одной шестидесятилетней знакомой закрутился бурный роман с видным пятидесятилетним скрипачом. Я объясняла себе эти отношения всем чем угодно, кроме любви. В моем тогдашнем представлении в столь зрелом возрасте подобным нет места быть не могло.
В какой-то степени я была права. Влюбленности, когда тебе двадцать и когда под пятьдесят, совершенно разные. С возрастом ты начинаешь ценить себя, ставишь свой персональный комфорт выше эмоций. А одиночество… Если ты к пятидесяти годам до сих пор боишься одиночества, значит тебе просто нечем себя занять. Когда полно разных дел, увлечений, друзей, то вечер в одиночестве с бокалом вина и хорошим фильмом или книгой – это удовольствие. Я не боялась одиночества, я искала его. За многие годы брака я устала быть в отношениях, посвящать свои вечера после работы детям и мужу, откладывать свои собственные интересы на потом. И вот это «потом» пришло. Новые же отношения, как выяснилось на практике, тоже требовали много сил и времени. Как только роман с художником стал мешать моему личному комфорту, я без сожалений его закончила.
Не страшилась я и старости, хоть друзья меня в этом постоянно подозревали. Более того наступление преклонного возраста было для меня желанно. Если честно, я порядком устала от сексуальной привлекательности. Звучит бредово, но это так. Когда ты женщина с хорошей фигурой и симпатичным лицом, мужчины постоянно воспринимают тебя в качестве сексуального объекта, а это весьма утомляет. Однажды на вечеринке я услышала интереснейшую беседу о современной литературе. Обсуждавшие двое мужчин и одна на редкость некрасивая женщина были очень увлечены темой, внимательно выслушивали точку зрения друг друга и аргументировано парировали. Мне захотелось присоединиться к беседе. Но как только я это сделала, у мужчин резко сменился вектор. Они окинули меня взглядом, заглянули в декольте и стали перебивать друг друга, стремясь завоевать мое внимание и произвести впечатление эрудированностью. Интересная беседа закончилась мгновенно.
Для меня же интеллектуальные отношения с людьми всегда были интереснее сексуальных. На мой взгляд, они куда более разнообразные и многогранные. Поэтому на старость у меня были очень большие планы. Как только я потеряю свою привлекательность в глазах сильного пола, уже ничто не помешает мне наслаждаться обществом и беседами с умными мужчинами.
Пара романов в первый год после развода убедили меня в том, что новых отношений я не хочу. Не то чтобы я решила покончить с этим навсегда, просто на тот момент. Я поняла, что мне не хочется узнавать нового человека. И это заявление тоже, полагаю, звучит возможно дико, но я за свою жизнь устала от людей. Даже от сыновей, которых очень любила и люблю. Мне просто хотелось побыть с самой собой. Так прошло еще четыре года очень интересной и насыщенной жизни, полных новых путешествий, приключений и разнообразных впечатлений – от сексуальных и экстремальных до гастрономических и культурных.
А потом однажды я проснулась и поняла, что не хочу жить. Просто мне надоело это делать. Я с достоинством и весьма неплохо (на мой взгляд) сыграла все положенные мне обществом социальные роли – дочери, сестры, матери, жены, успешного юриста, хозяйки большого дома, свободной богатой женщины. Я съездила во все страны и посетила все места, куда когда-либо хотела попасть – от Тадж-Махала и Лувра до Чичен-Ицы и Мачу-Пикчу. Я даже попробовала все, что меня хоть как-то заинтересовало, из списка «100 развлечений, которые нужно сделать, пока ты не умер» – от прыжка с парашютом с четырех километров и ныряния в клетке у белым акулам до кругосветного путешествия. В общем, я взяла от этой жизни все, что только смогла.
Спектакль окончен, занавес опустился, другие актеры разошлись, а я так и осталась на сцене. Если бы мне было лет семьдесят, я могла бы отправиться в какой-нибудь дорогой и престижный дом престарелых. Играть с такими же богатыми старичками в карты и домино, смотреть старые фильмы, читать любимые книги, крутить платонические романы, а на праздники ездить к детям в гости и играть с внуками. Но мне всего сорок восемь. Дети выросли, внуков еще нет, мужа тоже, партнерство в юридической компании приносит хорошие дивиденды и не требует ходить на работу, большой дом продан. Все мои социальные роли сыграны, мечты осуществлены, каждый пункт из списка желаний вычеркнут и как жить дальше я просто не знаю. Можно конечно начать все сначала – завести нового мужа, усыновить ребенка, построить еще один дом, уехать в еще одно путешествие или сменить профессию и добиваться успеха и признания на новом поприще. Но мне не хочется повторяться.
Наверное, если я всю жизнь была домохозяйкой и муж бросил бы меня без средств к существованию, я бы не задавалась подобными вопросами. Мне пришлось бы работать на двух работах, снимать квартиру, считать каждую копейку. Или если бы дети были младше, все мое время и силы я тратила на них. Я бы играла роль брошенной жены, а может даже матери-одиночки. Но в моей жизни все хорошо. И больше просто не осталось ролей. Они просто закончились, а новые не появились.
С такими мыслями я прожила еще пару месяцев. Пыталась придумать для себя что-то новое, читала умные книги по психологии и поиску себя, посетила пару семинаров и тренингов. Все было не то. Методики обычно разрабатываются для тех, кто хочет только добиться успеха, заработать денег, выйти замуж, осуществить свои мечты. А что делать тем, у кого все это уже есть или им это не нужно? Нет ведь ни книг подобных, ни курсов.
Каюсь, я даже подумывала о том, чтобы как-нибудь красиво уйти со сцены. Конечно, ни о каком суициде – снотворном или пистолете, – речи не было. Это же ужасный стресс для детей. Они потом кучу денег на психологов потратят, чтобы пережить подобную травму. На почве самоубийства матери начнутся еще и серьезные проблемы с женщинами.