Страница 9 из 87
Она проглотила и засмеялась.
– Могу поспорить на большие деньги, что он до сих пор висит там, приклеенный к стенке.
– Ты ведь шутишь, правда? Она покачала головой.
– Слушай, ты же сидишь здесь, разве нет? Каким образом, думаешь, ты попал в эту машину? Неужели решил, что эти деляги собирались отпустить тебя за просто так? Когда я вломилась к тебе в палату, ты висел там головой вниз, голый, без сознания, привязанный к какой-то металлической стойке.
– Господи Иисусе, – проговорил Алекс.
Он провел пальцами по волосам и содрогнулся. Его волосы были омерзительно грязными – он весь был омерзительно грязен с ног до головы, покрытый смесью горячечного пота и выделений собственных сальных желез.
– Ты хочешь сказать, что ты выкрала меня из клиники? Лично ты? Господи, Джейни, неужели ты не могла подать на них в суд или сделать еще что-нибудь?
– Я теперь занятая женщина, Алекс. У меня нет времени на судебные разбирательства.
Хуанита скинула охотничьи ботинки на пол и скрестила обтянутые чулками ноги на сиденье. Она посмотрела на него, сузив свои ореховые глаза.
– Впрочем, полагаю, у меня могут возникнуть некоторые проблемы, если ты вернешься назад и донесешь на меня местным властям…
– Ни в коем случае, – тут же сказал он.
– Ты не станешь возбуждать против меня дело или что-нибудь такое?
– Ну я бы не стал полностью скидывать со счетов вариант с судебным процессом, – протянул Алекс. – Особенно учитывая папины представления о семейном бюджете… Но мне уж никак не требуется мексиканская полиция, чтобы вести дела с собственной сестрой.
Он потер свой грязный, обросший щетиной подбородок.
– По крайней мере не требовалась до сих пор. Какого черта, что на тебя вдруг нашло?
– Много чего. Всякое разное. – Она кивнула. – Сам увидишь.
– Что ты сделала со своими волосами?
Она рассмеялась.
– Ты перестала их красить, – заключил он. – Это твой естественный цвет, так ведь? Такой буроватый. Ты что, перестала платить парикмахеру?
Он попал в цель.
– Ох, вот это действительно замечательно слышать, особенно от тебя, Алехандро! Ну да, я выгляжу как нищенка, правда? Я выгляжу как беженка! А знаешь, как ты выглядишь, красавчик? Ты выглядишь так, словно тебя прибило к берегу на пятый день после цунами! Ты выглядишь как труп, черт возьми!
Она повысила голос.
– Я вытащила тебя с края могилы! Я оделась так для того, чтобы совершить уголовное преступление, ты, идиот!
– Обычно ты одевалась для того, чтобы вращаться в высшем обществе, Джейни.
– Когда-то, – поправила она. – Я даже сделала несколько эскизов для одного сезона. Надо же, ты ничего не забываешь!
– А твои волосы, сколько я себя помню, всегда были рыжими.
– Да? Ну что ж, наверное, когда-то мне были необходимы рыжие волосы. В те времена, когда я переживала подростковый кризис.
Некоторое время Хуанита поправляла волосы, затем нахмурилась.
– Давай сразу выясним один вопрос. Я знаю, что ты можешь вернуться обратно в Мексику, если захочешь. Я знаю все о твоих делах и знаю все, что хочу знать, об этих твоих мрачных дружках-контрабандистах. Я не могу тебя останавливать. Я даже не очень-то и хочу тебя останавливать.
Она хмыкнула.
– Дело просто в том, что, прежде чем ты запишешься обратно в свою адскую больницу и там старательно прикончишь себя, я хочу показать тебе кое-что. Согласен? Я хочу, чтобы ты увидел, что именно произошло со мной с тех пор, как мы в последний раз встречались.
Алекс долго обдумывал это предложение.
– Вот как? – наконец заговорил он.
– Да, вот так! Эта машина привезёт нас в лагерь, и я собираюсь показать тебе людей, с которыми я живу. Скорее всего, им придутся очень не по вкусу твои штучки. Им и я не очень понравилась, по крайней мере вначале.
Джейн пожала плечами.
– Но эти люди живые внутри, Алекс! У них есть дело, которое действительно стоит того, чтобы его делать! Это хорошие люди, на самом деле хорошие. Это единственные люди из всех, кого я когда-либо встречала, к которым я питаю настоящее уважение.
Алекс некоторое время переваривал эти необычные новости.
– Но они, надеюсь, не религиозные? Джейн вздохнула.
– Нет, они не религиозные.
– Но все же это что-то вроде секты, так ведь? Я так спрашиваю, потому что ты как-то уж очень радостно о них говоришь.
– Нет, черт побери, никакая это не секта! Точнее… ну ладно – да, это так. Бригада – действительно секта. Своего рода. Но это не значит, что мне там промыли мозги. Здесь дело не в этом.
Алекс вдумчиво проанализировал это заявление и отложил его на будущее.
– Так в чем же тогда дело?
– Я влюбилась. – Хуанита зарылась в свой пакет с гранолой. – Так что здесь есть большая разница. Предположительно.
– Ты влюбилась, Джейни? На самом деле?
– Да. На самом деле.
– Ты?
– Да, черт возьми, я, а кто же еще?
– Ладно, ладно, прости меня, – Алекс развел руки в стороны. – Ну что ж, теперь дело проясняется. Теперь я начинаю врубаться. Новому бойфренду не нравятся рыжие волосы?
– Я просто перестала носить рыжие волосы! Год назад. Они больше меня не устраивали.
– Тогда что же бойфренду нравится? Очевидно, ты. А еще?
– Бойфренду нравятся по-настоящему большие торнадо.
Алекс обмяк на своем сиденье.
– Его люди называют себя ураганной бригадой. Мы взламываем плохую погоду. И именно туда я тебя сейчас везу.
Алекс уставился на пейзаж с левой стороны. На горизонте появились первые мазки рассвета. Звезды на востоке бледнели, и темные купы тускло-серой зелени – кедровые и можжевеловые заросли – возникали из придорожной темноты. Алекс снова перевел взгляд на сестру.
– Ты это серьезно?
– Конечно! Они взламывают ураганы уже довольно давно.
Она протянула ему свой бумажный пакет.
– Возьми гранолы.
Алекс взял пакет, запустил в него руку и принялся за еду. Он был голоден, и у него не было предубеждений против правительственного корма. Здесь содержались все рекомендуемые диетологами суточные нормы, и к тому же эта еда была настолько щадящей, что никогда не раздражала ни одну из его многообразных аллергий.
– Так вот чем ты на самом деле занимаешься, да? Ты теперь охотишься на ураганы и этим зарабатываешь себе на жизнь?
– О, я этим не зарабатываю на жизнь.
Она протянула руку и выключила свет над картой, потом потянулась и побарабанила кончиками ногтей по матерчатой крыше. На ней была рубашка из некрашеного хлопка с короткими рукавами, и Алекс с затаенной тревогой отметил, что на ее усыпанных веснушками руках выступают гибкие мускулы.
– Вся эта чепуха годится только для телевизионщиков или типов в лабораторных халатах. У нас на этом денег не сделаешь. Это-то и есть самое крутое! Если ты в Бригаде, ты просто работаешь с ураганами.
– Черт побери, Джейни!
– Мне нравится работать с ураганами. Мне это нравится от начала и до конца! У меня такое чувство, что это как раз то, для чего я создана!
Хуанита рассмеялась долгим, пронзительным, взвизгивающим смехом. Алекс никогда не слышал прежде, чтобы она так смеялась. Это был такой смех, которому она должна была научиться у кого-то другого.
– А папа знает об этом?
– Папа знает. Папа может подавать на меня в суд. Ты тоже можешь подать на меня в суд, братишка. Если вам, мальчики, не нравится то, как я живу, вы можете оба поцеловать меня в задницу!
Он ухмыльнулся.
– Черт побери, Джейни!
– Я иду на большой риск, делая то, что я для тебя делаю. Так что мне просто хотелось, чтобы ты знал… – Она приложила ладонь к его щеке и заглянула ему в глаза. – Я делаю это для тебя не потому, что считаю тебя клевым парнем. Ты не клевый парень, Алекс. И если ты испортишь отношения между мной и моей Бригадой, считай, что между нами все кончено, раз и навсегда!
– Я никогда не просил тебя делать что-либо подобное!
– Знаю, что ты меня не просил, но тем не менее: если ты будешь встревать между мной и Джерри, я переломаю тебе ноги и брошу подыхать на обочине!