Бич небесный

Бумажные стены слегка хлопали на постоянном ветру, но зато внутри юрты царило неожиданно мягкое жемчужное сияние, и юрта, с ее ковровым покрытием на полу, казалась замечательно уютной, прочной и незыблемой. Алекс понял, что здесь расположен небольшой самолетный ангар – сплошные крылья, и кили, и лонжероны из пенометалла, и огромные тюки армированной парусины. Один из бригадиров уже работал здесь, сидя со скрещенными ногами на подушке посреди скопища специализированных ручных инструментов. У него было худое обветренное лицо и почти лысый, покрытый веснушками куполообразный череп с редкими свисающими прядями бесцветных волос, доходивших ему до плеч. Одет он был в черное хлопчатобумажное трико, а на шее висел кусок черного металла на сыромятном ремешке.

– Как дела, Сарыч? – спросил его Питер. Сарыч поднял голову от гибкого кабельного соединения, которое сосредоточенно разглядывал.

– Что это за тип?

– Алекс Унгер, – представился Алекс. Шагнув вперед по благословенному ковровому покрытию юрты, он протянул руку.

– Босуэлл Харви, – проговорил удивленный Сарыч, роняя свой выпотрошенный аппарат на пол и протягивая руку Алексу. – Я взламываю, э-э… я взламываю орнитоптеры.

– Сарыч, нам нужно взять напрокат ультралайт, – вмешался Рик.

– Ну что ж, «Аметист» сейчас разобран… – начал Сарыч.

– «Берилл» подойдет, – сказал Питер.

– Ага. Ну, тогда ладно, – произнес Сарыч. Алекс увидел, как в его глазах под набрякшими веками загорается понимание.

– Я могу запустить его прямо отсюда, со станции.

Он прошаркал в другой конец юрты и упал на четвереньки возле стоявшего на полу ноутбука, подсоединенного к кабелю. Откинув крышку, он всмотрелся в плоский экран и принялся тыкать в клавиши.

Питер с Риком повели Алекса наружу, к соседней секции заякоренного навеса. Бумажное полотнище, закрепленное наверху на бамбуковых шестах, было повернуто под ветер и крепко заглублено в известняковую почву. Стоявшие под навесом ультралайты, оба без крыльев, были густо опутаны паутиной кабелей – видимо, просто на случай внезапных порывов ветра.

Рик взялся за проверку входных гнезд на корпусе двигателя, в то время как Питер принялся аккуратно присоединять левое крыло.

– Я знаю, на первый взгляд это крыло не очень-то впечатляет, – ободряюще сказал Питер Алексу, – но, когда оно наполняется воздухом, оно становится очень аэродинамичным.

– Отлично, – пробурчал тот.

– И отметь, какая безопасность – на каждом лонжероне алмазные болты и гайки! Господи, да я помню времена, когда у нас в конструкциях вообще не было ни одного алмаза! Я как-то работал на высотке под Оклахомой – мы ставили там телевизионные башни, – и я помню, что в те времена нам приходилось заботиться о таких вещах, как механическое напряжение!

Питер захохотал.

– Конечно, использовать алмазы для бытовых целей порой может показаться каким-то надувательством, но, черт побери, парень, если у тебя есть возможность, ты просто должен ею воспользоваться!

– Да, – задумчиво проговорил Рик, – работа конструкторов во многом потеряла свою остроту с тех пор, как алмазы резко подешевели.

– Еще бы, – подтвердил Алекс, – я помню, как расстраивалась моя мама, узнав об этом открытии!

Он принялся рассматривать ультралайт. Крылья казались абсурдно длинными и тонкими, но после того, как Питер закрепил на них гаечным ключом распорки, они стали убедительно крепкими и жесткими. К маленькому аппарату крепилось большое велосипедное седло с мягкой подбивкой и стременами из пенометалла. Оно было снабжено скелетоподобной спинкой, смягченной поролоном, с подголовником и крепкими ремнями для пояса и плеч. Двигатель и пропеллер монтировались сзади, в большом пластиковом корпусе. Между коленями пилота на пластиковом гребне располагались джойстик и трекбол.

– А где же приборная панель? – спросил Алекс.

– Это все в шлеме, – ответил Питер. – Надеюсь, ты умеешь работать в виртуальности?

– Конечно. Кто же не умеет?

– Ну, это, правда, не имеет большого значения, потому что ты все равно не будешь вести его сам. Все управление будет осуществляться с земли.

Небрежными привычными движениями Питер протер спиртом регулирующую стропу внутри шлема и очистил лицевой щиток изнутри и снаружи.

– Но вот шлем береги как зеницу ока, он стоит вдвое больше, чем сам самолет.

– Вдвое?! Втрое, черт возьми! – воскликнул Рик. – Пусти-ка, Питер, дай я сам сделаю.

Он скрупулезно подогнал стропу под узкий Алексов череп, надел шлем ему на голову и покачал, пристраивая поудобнее. По ощущениям это было похоже, как если бы его голову плотно засунули в легкий пластмассовый шар для боулинга.

– Теперь смотри, – продолжал Рик, – если ты захочешь посмотреть невооруженным глазом, лицевой щиток можно просто поднять, он на петлях – вот так… И еще, вот пощупай, чувствуешь, тут сзади антенна? Смотри не зацепись ею за левый лонжерон, хорошо?

– Ладно, – сказал Алекс.

Несмотря на то что Питер протер внутренность шлема спиртом, в нем все равно сильно пахло чьим-то застарелым потом. Настроение Алекса начало подниматься. В этой ситуации присутствовал момент, весьма ему импонировавший: он всегда был не прочь предоставить свою голову на милость чужой системы медиа.

С удивившей его самого находчивостью он закатал до колен штанины бумажного комбинезона и надежно засунул в получившиеся отвороты свои импровизированные сандалии. Затем босиком сел верхом на сиденье. После небольшой подгонки высоты и длины стремян седло оказалось вполне пригодным.

– Где мой кислород? – спросил Алекс.

Питер с Риком стали убеждать его, что кислород ему вряд ли понадобится, но он настаивал на своем с таким непробиваемым упрямством, что они быстро сдались.

Чтобы разыскать покрытый пылью контейнер с кислородом, Рику пришлось по рации просить у Сарыча указаний. Затем необходимо было еще простерилизовать маску.

– Просто ради проформы, – заверил Алекса Питер, – мы всегда стерилизуем любое оборудование, на котором может оказаться стрептококк, грипп или ТБ…

В конце концов ядовито-желтый контейнер был аккуратно прикреплен под пилотским сиденьем, его гофрированная трубка перекинута через правое плечо Алекса, а эластичная лента маски надежно затянута на затылке.

Потом они выкатили самолет с Алексом из бумажного ангара. Машина легко скользила на своих маленьких трубчатых шасси, и Алексу было в ней уютно, словно в гнездышке. Прокатив ультралайт около восьмидесяти метров, двое бригадиров развернули его носом к западному ветру.

Рик включил шлем, и Алекс сподобился лицезреть множество загадочных меню виртуальной аппаратуры, развернувшихся поперек верхнего края лицевого щитка. Он немного поиграл с трекболом и кнопкой: похоже, система функционировала.

Привлеченные суетой, в поле зрения показались еще пятеро бригадиров: трое мужчин, женщина и – к немалому удивлению Алекса – мальчишка-подросток. Паренек подтащил к ультралайту конец стометрового троса от лебедки и закрепил его к носу самолета, а двое новоприбывших мужчин втиснули под пусковой трос десятиметровую бамбуковую двуногу.

Сарыч, маячивший в отдалении в дверях своей юрты, выбрал лебедкой слабину троса, пока он не зазвенел от натяжения.

– Готов, Алекс? – прокричал Рик.

– Готов, – кивнул Алекс. – Поехали.

– Просто расслабься, и все будет нормально! Тебе понравится!

Алекс, сдвинув вверх лицевой щиток, яростно сверкнул на Рика глазами.

– Послушай, человече, кончай меня уговаривать! Я ведь уже здесь, не так ли? Меня закрепили, мой кислород у меня. Так давайте запускайте эту чертову штуковину!

У Рика вытянулось лицо, и он отступил на шаг назад. Широко шагая, он отошел в сторону, вытащил переносную рацию и отдал отрывистую команду. Трос дернулся, двунога вжалась в известняковую почву, и в то же мгновение самолет катапультировался в небеса.

Барабан сноровисто завертелся, и самолет принялся взбираться ввысь, круто, как на американских горках. Трос, отсоединившись, упал на землю, включился двигатель, и Алекс оказался в свободном полете. Самолет сделал вираж, уворачиваясь от оттяжки одной из больших вышек, и начал методично набирать высоту восходящей спиралью по часовой стрелке.