Страница 15 из 47
Пета выглянула из-под стола.
— Это не к добру.
Жизель снова повернула карту.
— Кто-то ещё охотится за Ищейкой. Им, — девочка нахмурилась, и её взгляд стал отсутствующим, — им нечего делить с тобой в этом путешествии, но в другой раз они вмешаются во что-то очень важное для тебя. А сейчас они хотят убить её. Это бессмысленно, — она закрыла глаза, а её губы остались несколько напряжены.
— Кто-то хочет убить… её? Ищейка — женщина?
Жизель моргнула и посмотрела на меня.
— Да, так я вижу, когда смотрю на карту. Чудовище идёт по следу женщины с днинными тёмными волосами.
Что ж, гусиное дерьмо, вот это сюрприз.
— В Лондон?
— Это лучшее, что я могу предположить. Мне жаль, что не могу сказать точнее.
Я встала.
— Ну тогда нам пора.
Девочка поднялась на ноги и протянула мне руку.
— Есть ещё кое-что.
Мы остановились, и я взглянула на неё. Она сглотнула.
— Я не могу понять, но когда смотрю на тебя… Вокруг твоей ауры витает очень много чего-то. Я должна сказать об этом.
— Тогда скажи, — произнесла я мягко.
— Мне жаль, — она замолчала, снова тяжело сглотнула, а потом продолжила:
— Равновесие мира окажется в твоих руках не однажды, а два раза за всю твою жизнь.
Пета вцепилась в мой жилет.
— Я потрачу на тебя все свои девять жизней, Ларк. И почему я не удивляюсь?
Жизель бросила на неё быстрый взгляд.
— Ты будешь спасать её раз за разом. Но в конце концов она спасёт тебя.
Пета яростно замотала головой.
— Нет, так не бывает.
Жизель слегка улыбнулась ей.
— Твоё мнение здесь в расчёт не идёт, больше не Невезучая Кошка.
Должна отдать должное Жизель, в своём деле она хороша. Ей неоткуда было узнать прошлое прозвище Петы.
Пета впилась когтями в жилет, пока не затрещала его кожа. Я погладила её по спинке, а слова адресовала Чтецу:
— Спасибо.
Она покачала головой.
— Это тебе спасибо. Не думаю, что смогла бы освободиться самостоятельно. Надеюсь, рассеяные чары больше никому не повредят.
Мне не хотелось разрушать её надежды. Я не много знала о духах тьмы, но практика показывала, что их нельзя разрушить по-настоящему, пока они сами не осознают свои ошибки. Другими словами, единственное, чего мы добились, это просто рассеяли их.
Жизель грустно помахала нам.
— Жаль, что вы не задержитесь ненадолго. После ухода Талана мне больше не с кем поговорить.
От неё так сильно веяло одиночеством, что я не смогла бы игнорировать это, даже не имея силы Духа, текущей по венам. Я взглянула на Пету, понимая, сколько утешения получала от неё в тяжёлые моменты даже за то недолгое время, что мы провели вместе.
Не уверена, смогу ли найти для неё собственную Пету, но, возможно, что-то близкое.
— Подожди секунду.
Я прикоснулась к плечу Жизель и вышла через дверь, ведущую на задний двор. Кактус взметнул бровь, и я жестом попросила его подождать. Пета ткнулась носом мне в голову.
— Что ты задумала?
— Ей одиноко. Что мы можем сделать, чтобы смягчить свой уход?
— Я с ней не останусь, — сказала Пета.
— Нет. Но… Ты же знаешь мир людей лучше меня. Мы можем что-то сделать? Мы можем оставить ей какое-нибудь утешение?
Последнее, чего бы я хотела для Жизель, так это страдание после нашего ухода. Её ждала и так достаточно тяжёлая тропа.
Пета спрыгнула с моего плеча и громко приземлилась в траву.
— Возможно. Жди здесь.
Бело-серым пятном она оббежала вокруг луга, а затем перепрыгнула деревянную изгородь. Мне не пришлось ждать долго. Спустя несколько минут она снова перепрыгнула изгородь, но в этот раз в форме снежного барса. Из её пасти свисала мертвая собака. Её голова была вывернута под неправильным углом, а лапы тряслись при каждом шаге.
— Пета! — я не могла поверить, что она сделала такое.
Она выплюнула собаку у моих ног.
— Подними её, Ларк.
Скривившись, я сделала, как она сказала, и поняла, что она не мертвая. Хотя было похоже. Шелковистый мех, а глаза сделаны из чёрного ненатурального материала.
— Люди часто замещают ими настоящих компаньонов, — сказала Пета.
Я нежно погладила её по голове.
— Спасибо.
Мы поспешили обратно в дом. Жизель читала по ладони Кактуса.
— … сломлен снова и снова. Это все, что я вижу, — сказала Жизель, отпуская его руку.
Я протянула Жизель мягкую, чем-то набитую игрушку.
— Для тёмных ночей. Это, конечно, не то же самое, что остаться, но…
У неё засияли глаза, а губы изогнулись в улыбке.
— Какая прелесть. Спасибо.
Пета фыркнула и спрыгнула с плеча.
— Естественно прелесть, я же выбирала.
Жизель улыбнулась ещё шире, но улыбка исчезла, стоило ей перевести взгляд на меня.
Я погладила её по щеке.
— Мне жаль, но теперь нам пора идти.
Её глаза влажно заблестели, и слеза скатилась по щеке, когла она прижала мягкую собаку.
— Дорога, по которой ты идёшь, не ведёт к добру. Тебе лучше остаться здесь, со мной.
Я сделала шаг назад.
— Прости, ты же знаешь, мы не можем.
Не желая ещё больше затягивать прощание, я мельком взглянула на Кактуса.
Он просунул руку в петлю для ремня у меня на брюках, и я повернула повязку на руке против часовой стрелки. Перед тем, как отправиться в Лондон, нам нужно вернуться в комнату Путешествий в Крае.
Пока мы Перемещались, меня посетило воспоминание, но не Кактуса, а Петы.
Её тельце было крошечным, она это понимала, но её выбрали для Элементаля. Её первый подопечный! Как волнующе! Разве её мать не будет гордиться? — Нет, ее мать — обычный снежный барс. Однако, она, Непета, избрана, чтобы стать чем-то большим. Чтобы стать фамильяром, способным говорить, и обучать и помогать Элементалю.
Прекрасно! С каждым шагом за Богиней-Матерью, куда бы та ни шла, она мурлыкала все громче. Не важно куда, она знала, там будет хорошо. И она будет принадлежать тому месту. Она бежала рядом со взрослым снежным барсом, напоминавшим её собственную мать, бежать по глубокому снегу было нелегко.
— Непета, твоя жизнь будет отличаться от жизни других фамильяров, — сказала Богиня-Мать. Сказала с теплотой, однако её слова настораживали.
— Но у меня будет подопечный, и он полюбит меня.
— Он тебя полюбит, это правда. Но он будет единственным, кто полюбит тебя за очень долгое время.
Непета нахмурилась, уголки губ поползли вниз. Как такое возможно? У неё будет не один подопечный? Фамильяры редко жили дольше своих подопечных или были переданы другим Элементалям.
— Что бы ты ни уготовила для меня, я приму это, Матерь, — сказала она, пока они трусили по снегу, проваливаясь в него по самое брюхо.
— Знаю. Поэтому и прошу именно тебя.
Её слова пронизывала грусть, но времени на вопросы не осталось. Они остановились у подножия горы, где их ждал парень. С темно-каштановыми волосами, но голубыми глазами, настолько голубыми, что напоминали о небе высоко в горах после шторма. Настолько голубыми, что взгляд пронизывал. Хотя присмотревшись можно было заметить бледно-золотую окантовку.
Богиня-Мать подтолкнула её вперёд.
— Иди к нему, он первый из твоих подопечных, и единственный, понимающий твоё сердце.
Она припустила вперёд в ожидании знакомства. Он присел на корточки и протянул к ней руку.
— Пета. Мой собственный снежный котенок.
Устремившись душой и телом, она прыгнула на него. Они баловались так в снежной пыли, пока оба не начали задыхаться. Потом, когда они сидели бок о бок, а солнце заходило все глубже за горы, он ухмыльнулся ей.
По телу прошла волна удовлетворения. Здесь безопасно, этому месту принадлежит её сердце, и об этом она мечтала со дня своего появления в мире. Возможно, не так и долго, однако, для неё это целая жизнь.
— Талан, чем мы займёмся сначала? — спросила она, когда вокруг опустилась ночь.
Он откинулся на снег и встремил взгляд в небо.
— У нас так много дел, Пета. Так много. Мы поговорим об этом утром.