Страница 6 из 42
— О нет, — я расстроено покачала головой, тяжело вздохнула и грустно пролепетала, — Тори пишет, что кто-то разбил стекла моего магазинчика! Что же мне теперь делать?..
— Вставить новое стекло, — предложил Лари.
— Твоего только мнения не спрашивала! — рыкнула я, но быстро взяла себя в руки и продолжила грустным, чуть дрожащим голосом, — А если ко мне в дом проберутся ночью через окно? Я же такая красивая! Сложно поверить, что на меня не попытаются напасть…
— Что за ересь, мать? — скривился Лари, — Только кретин полезет к тебе в дом! Тебе не нужны стены и защитные заклятия, тебя спасет твоя дурная репутация…
— Соль, не тревожься, тебе вставят новые стекла сегодня же, — пообещал Нико, — Я сейчас выпишу чек и отправлю посыльного к…
— Ты чего, друг? — нахмурился Диес, — Там же уже наверняка все продуло! Зима же. А если госпожа Роашат заболеет? — мужчина вдруг повернулся ко мне и незаметно подмигнул, — И хотя госпожа, как бывший гвардеец, безусловно, сильная женщина, но на любого найдется управа… Не лучше ли будет?..
Нико замер на секунду, задумываясь, и кивнул.
— Соль, если ты не против, может останешься пока у меня?
Я опустила ресницы, чтобы он не увидел довольного блеска в моих глазах.
— Ну не знаю, — потянула я, — Не хотелось бы тебе мешать! Может Лари и прав — я женщина сильная. Даже если на меня нападут, думаю, у меня будет шанс отбиться…
Лари скривился, с жалостью глядя на мое представление. Нико мягко улыбнулся.
— Никаких проблем. Я пошлю за твоими вещами. Или ты хочешь съездить сама?
Я покачала головой и удовлетворенно улыбнулась.
— Я лучше сама.
— Зачем ты ее пригласил?! — вскинулся Лари, стоило Соль выйти.
Диес удивленно на него оглянулся.
— А в чем проблема? Она его невеста. Родителей, которые будут бегать и орать, что это неприлично, у нее нет. Я бы на его месте давно уже уговорил ее переехать и поскорей бы женился! — он лукаво улыбнулся, — Вдруг уведут?
— Ее-то? — усмехнулся Лари.
— А почему нет? Ты видел ее фигурку?
— Фигурка у твоей сестры, а тут фигурище! Которое еще и разговаривать умеет…
— Ну хватит, — скривился Нико, — Что тебе не нравится опять?
— Ник, ты ни черта к ней не чувствуешь, — посерьезнел Лари, — Зачем голову ей морочишь?
Мужчина сощурил свои вечно холодные глаза и холодно же улыбнулся, заставляя друга вздрогнуть.
— Я не морочу ей голову. Я собираюсь на ней жениться. В чем проблема?
— Да тебе что она есть, что ее нет!.. — начал было Лари.
— Неправда, — спокойно возразил хозяин дома, — Мне очень удобно, что она есть.
— Удобно? — удивился Диес, бросив на друга неодобрительный взгляд, — Это немного не те чувства, которые испытывают к хорошеньким невестам…
Нико повертел в руках перо, задумываясь.
Никтос Веномверн вовсе не был плохим человеком. По крайней мере, не считал себя таковым. Нико считал себя самым обычным и вовсе не видел различий между собой и другими. Но вот окружающие чувствовали это различие очень явно, сколько Нико себя помнил. С самого детства он ловил на себе взгляды. Неодобрение, страх, возмущение, обида… Он вечно говорил и делал вещи, которые заставляли окружающих испытывать дискомфорт в его обществе. Даже самые близкие порой насторожено посматривали на его равнодушный вид, и Нико буквально читал вопрос в их глазах: «Что с ним не так?»
Даже с учетом того, что рептилии, в целом, славились более спокойным в повседневной жизни нравом, его поведение выделялось.
Мама волновалась больше всех. Она же и водила к нему лекарей чуть не со всех концов Империи, преимущественно менталистов. И его первым диагнозом была социальная дезадаптация. За ним последовал второй, третий, четвертый диагноз… В какой-то момент родители убедились, что он ментально больной, убедили в этом его, и даже почти успокоились. Он не демонстрировал агрессии к окружающим, как, впрочем, и интереса, и лекарями был признан, в целом, безопасным для себя и окружающих. На этом, в общем-то, и успокоились.
И только в тринадцать лет Нико сам догадался, что с ним не так.
В целом, хотя окружающие и были уверены, что ему нравится нарушать все правила и игнорировать нормы, что это в его природе и что он даже не пытается быть нормальным, сам Нико как раз-таки нормальным быть пытался. В конце концов никаких расстройств у него не было — он вполне себе хотел быть социально одобряемым. Ну, не в такой формулировке, конечно! О формулировках он узнал потом. Тогда же, в детстве, Нико просто раздражали взгляды окружающих. И он старался вести себя так, чтобы их было поменьше. Так, чтобы на него не смотрели, как на чужака.
Поэтому когда мама говорила, что в розарии чудесно пахнет, Нико кивал и соглашался: да, чудесно. Да, пахнет.
Когда отец хвалил хорошо прожаренный стейк, Нико делал комплименты сочному запаху.
Он не задумывался о том, что конкретно это значит, просто везде, где мог, старался подстраиваться. Это было утомительно, поэтому большую часть времени Нико старался быть один, но где не получалось — подстраивался, запоминая слова, выражения и поведение тех, кто считался приятным в общении.
И однажды, когда кто-то из взрослых в очередной раз поддразнивал его на тему «У какой девочки запах лучше?», Нико вдруг осознал, что он понятия не имеет. Что вообще значит запах?
Он не сразу об этом рассказал. При мысли о том, что ему поставят очередной диагноз, что он не понимает еще что-то, что понимают все другие, что на него опять будут косо смотреть, становилось дурно, и какое-то время Нико даже помыслить не мог о том, чтобы с кем-то об этом поговорить. Вместо того он пошел в библиотеку — одно из своих любимых мест в доме. Там, в уютном уединении, в тишине и спокойствии он сам во всем разобрался.
«Запах — один из основных признаков, по которым перевертыши познают мир и выстраивают отношения с себе подобными…»
Мальчик не чувствовал запахов. Совсем. И это объясняло все, вплоть до плохого аппетита, который один из лекарей считал одной из разновидностей самоповреждений, другой — протестом, а третий — попыткой наказать родителей.
И только когда он сам во всем разобрался, он рассказал родителям. Тогда и так, как ему было удобно.
— Ну, допустим, я влюблен в нее? Поэтому мне удобно, что она рядом, — Нико кивнул сам себе, решая, что ответ выглядит уместным, — Да, влюблен. Она же моя пара.
Он постарался улыбнуться влюбленно, благо тренировал такую улыбку для одной из своих бывших, но с сожалением пришлось признать, что в этот раз он слегка запоздал, и ему уже не поверили.
Две пары глаз недоверчиво впились в него.
— Кому ты в уши заливаешь! — закатил глаза Лари.
Лари знал о его проблеме еще с детства. При первой встрече они не поладили. Точнее, Лари с ним не поладил, а Нико даже не заметил. Заметил уже потом, когда Лари со злым лицом сказал ему, что тот его бесит. Лари всегда честно говорил, что чувствует, и это было удобно, поэтому Нико решил с ним подружиться.
Когда он понял, что нормальный, он решил, что вполне вправе создавать нормальные же связи, в том числе и дружеские. И Лари, определить настроение которого можно было и без запаха, удачно подвернулся под руку.
— Влюблен он! Вы на него посмотрите!
— Что-то я тоже не очень верю… — подозрительно косился Диес.
На самом деле, Нико, конечно, влюблен не был, но когда-то жениться все равно надо будет. Последние годы родители с этим насели, девицы тоже давили своим вниманием, да и Его Величество намекнул, что уже присмотрел несколько подходящих кандидаток и с удовольствием бы развлекся, устраивая отбор невест… И тут появилась Соль.
Одним взглядом она заставила назойливую дочь одного из его деловых партнером пугливо съежиться — и это было удобно. Она была прямой, как палка — и это было удобно. Она была, судя по всему, действительно его парой — и это было удобно. А еще она не требовала так уж много внимания, большую часть времени занятая делами своего агенства — и это тоже было очень и очень удобно.