Ладья-UT

– А пиво было какое… – поддержал Саша, переводя взгляд с наполненых где-то на треть рюмок на пивные бутыли. – Особенно по советским-то временам.

Впрочем, переходить на пиво было пожалуй поздновато. Если бы сразу взялись им запивать – эффект был бы лучше. А сейчас и водка закончилась, конечно же не произведя должного эффекта таким ничтожным количеством (ну что такое одна бутылка на двух здоровых мужиков?), и градус понижать не хотелось. И все вопросы вроде бы обсудили. Короче говоря, в ответ на вопросительный взгляд приятеля, Саша покачал головой, и кивнул не на пивные бутылки, а на сиротливые остатки водки.

– Да и правильно, Сашок – оживился Арсен, похоже – довольный, что вечер близится к финалу. – Вот и молодец, давай-ка на посошок, потом – по стремянной, и закругляемся. Я завтра работаю – вот такое хреновое воскресенье получается. А тебе на днях – на самолёт и в Ма-а-аскву, по настоящей Красной Площади гулять, и крем-брюле кушать. Это при хорошем раскладе. А вот при плохом – за какой-нибудь там кокаин отдуваться. А я тебе передачи носить буду. Опять же – тут в тюрьме пироженки дают, отдохнёшь, поправишься. Анжела ты наша Дэвис с Нельсоном Манделлой в одном флаконе, неутомимый борец с американским империализЬмом, бесстрашно отринувший хищную когтистую лапу буржуазной разведки. И отоспишься, кстати, на том же ходу.

– Грешно смеяться над больными людьми. – перебил тираду Александр. – Или это ты меня так лечишь по методу доктора Геббельса? Типа «Одна боль заглушает другую»? Тебе-то хорошо, а сам бы ты как поступил, а?

– Я-то? – Арсен смотрел уже без улыбки. – Надеюсь, братка, вопрос твой риторический, потому как мы с тобой не первый день знакомы. Однако, чтобы поддержать боевой дух старого товарища, могу повториться… Я, Саша, по-любому с ними, как говориться, на одном поле не сяду. Они ведь, Сашок, страну нашу с тобой развалили. Не самую плохую страну кстати. Да так развалили, что мне теперь и возвращаться некуда. Эх, да ладно, про это всё уже давно говорено-переговорено… Да и вообще, что-то мы увлеклись. Болтун – находка для шпиона, извини за каламбур, конечно же не совсем уместный в твоей ситуации.

Вот оно: «Болтун – находка для шпиона»! Рыбка-мысль, вилявшая вокруг с самого начала вечера, хитро прищурилась, и выскочила из подсознания прямо в руки.

Саша наклонился через стол и уставился на Арсена с таким победоносным видом, что тот даже приостановил приготовления к «на посошок». Так и застыл с банкой маринованных огурцов в одной руке, и вилкой – в другой, выжидательно-изучающе глядя на Сашу.

– Ты, мин херц, только что придумал как украсть миллиард, изобрёл лекарство от рака, или открыл закон Кулона?

– Херц ты сам, за «херц» ответишь – скороговоркой выстрелил Саша стандартный ответ. – На чём работает разведка?

Арсен вопросительно поднял бровь и ничего не ответил.

– На чём работает разведка? – повторил Саша. Ему нетерпелось поделиться идеей, но мысль ещё не обрела словестную форму.

– Не совсем понял вопрос, сэр подхорунжий. Во-первых, смотря какая разведка, а во-вторых… На информации? На деньгах? Много на чём…

– Извини, старина, не так спросил. – Саша решил обойтись без картинных наводящих вопросов, и перешёл к быстрому монологу, спеша изложить блестящую, как ему сейчас казалось, мысль. – Разведка может работать только пока её действия с собственно разведкой никак не ассоциируется. Как только активность засвечена, и тайное стало явным, разведка работать не может, верно? Или вот как: сущность работы любой секретной службы заключается именно в секретности, так ведь?

Арсен молча кивнул, разом отвечая на все Сашины «верно?» и «так?», совершенно справедливо полагая что развёрнутых ответов от него сейчас и не ждут.

– А теперь представь, что я на каждом углу буду трубить, что ко мне американская разведка пыталась подкатиться. Подписки я этому колорадскому кренделю никакие не давал, сотрудничать отказался. Получается – с меня взятки гладки, и им я ничего не должен. Кому хочу – тому эту историю и рассказываю. А хочу я рассказывать абсолютно всем. Ну вот такое я трепло, болтун и дурак. Нет лучше щита чем дурацкий колпак с бубенцами.

– И в результате ценность твоя для разведки обнуляется. – подхватил мысль Арсен, поднимая рюмку. – То-есть наехать на тебя они теоретически могут, только на фиг ты им нужен такой засвеченный, если агентурить тебя больше толку никакого нет. Ай Александр свет … эээ?

– Владимирович – ответил Саша, мысленно похвалив себя за давешнюю догадку с отчеством, раз даже дружище-Арсен его отчества не знает.

– …Александр свет Владимирович, ай светлая голова. За победу!

– За Нашу победу! – подмигнув, ответил Саша.

04. Ладья

Валентин Борисович Аверин вышел из служебного автобуса и зябко поёжился. Несмотря на то, что календарная весна официально наступила, московская погода оставалась типично зимней, как в месяце марте и должно быть. Бросив смурной взгляд на низкое небо, подполковник Аверин закутался поплотнее в совершенно гражданское пальто, и зашагал по чистой дорожке к месту службы – одному из корпусов Штаб-квартиры Службы Внешней Разведки.

Уже в кабинете, повесив пиджак на »плечики», а «плечики» – в стенной шкаф, на пути к рабочему столу Валентин Борисович бросил взгляд на часы – семнадцать минут десятого. Московские пробки сказываются даже на служебных автобусах, утром подбирающих сотрудников СВР в условленных точках и доставляющих сюда, на окраину Москвы, в Ясенево. Именно из-за пробок Валентин Борисович предпочитал служебный автобус своему достаточно новому Фольксвагену. Не то чтобы он не любил водить машину – конечно любил, как русскому мужику и свойственно. Однако по Москве это уже не вождение, а стояние. Вернее – сидение. Как там было в «Летучей мыши»? – «В тюрьме покой и тишь, и даже если ходишь ты, то всё равно сидишь». Вот и в пробке ты если стоишь – то всё равно сидишь, только в автобусе сидеть удобнее, можно и книжку почитать, и с сослуживцами поговорить. Поговорить исключительно на отвлечённые темы конечно, на служебные темы в непредназначенных для этого помещениях говорить не следует. А если нужно поехать куда-нибудь во время рабочего дня, так можно и дежурной служебной машиной воспользоваться. Однако служебной машиной товарищ подполковник пользовался редко, потому что в интересах службы перемещаться по Столице ему было практически некуда. Сфера служебных интересов Валентина Борисовича находилась далеко от Москвы, далеко от России, и даже далеко от континента Евразия. Валентин Борисович был сотрудником северо-американского управления, чем совершенно заслуженно гордился.

Поудобнее усевшись в кресло, Аверин машинально убедился что лампочка на матово-чёрном ящичке под монитором горит под цифрой «один», а значит монитор, клавиатура и мышка сейчас подключены к первому компьютеру – тому, который и предполагалось использовать. Тронул мышь, и компьютер под столом зашелестел жёстким диском, а монитор тихо щёлкнул, просыпаясь, и плавно повысил яркость.

Картинка, на которую сейчас смотрел Валентин Борисович, привела бы в замешательство подавляющее большинство пользователей персональных компьютеров, привыкших к Майкрософтовским «Окошкам». Энтузиастам же «ничейной», бесплатной операционной системы «Линукс» она, напротив, бы показалась знакомой. На этом компьютере работала «дочка» Линукса, российская МСВС – Мобильная Система Вооруженных Сил. Нашлись, слава богу, умные головы в армии и спецслужбах в нужное время, занялись созданием своего программного обеспечения в тот момент, когда Российское правительство заключало с Майкрософтом договор на поставку «Окошек» для госучреждений. По этому самому договору Майкрософт предоставляло исходные коды программ для проверки российскими специалистами. А что толку-то, если обновления американцы пекут как блины, чуть ли не каждую неделю? Все же обновления вовремя не проверишь… И ведь что характерно: договор этот был заключен в тот же год, когда в Германии был принят закон, запрещающий установку чужих операционных систем на правительственные компьютеры, потому что немецкое правительство не хочет чтобы американское правительство читало то, что немецкое правительство пишет.