Венец карьеры пахана

Еще один неприятный вопрос, на который предстояло отвечать. И ведь не получится отмолчаться. Оперативник буквально прожигал его тяжеловатым заинтересованным взглядом и терпеливо дожидался ответа.

– Взяли... Камушки у нас были. Немного, штук десять. Наковыряли накануне. Признаюсь, очень неплохие. Я слабый оценщик, но за пять лет, что я занимаюсь хитой, такие мне попались впервые.

Майор ободряюще кивнул, оценив его откровенность, и уже несколько мягче спросил:

– «Зелень»?

Спросил обыкновенно, как бы между прочим. Почти по-приятельски. Даже профессиональный сленг ввернул, следовательно, хитническому делу он был не чужд. Не исключено, что в молодости тоже переболел камушками. Неудивительно, ведь паренек-то он как-никак уральский, а страсть к хитничеству здесь передается по наследству.

За время продолжительного разговора Никита впервые улыбнулся.

– «Зеленка».

– Значит, вы их кому-то предлагали?

– Да, – неохотно ответил Никита, понимая, что не удастся обойти столь щекотливую тему.

– И кому же?

– Егору Васильевичу. Он и раньше скупал у нас по изумрудику.

Оперативник слегка кивнул, сделав вид, что поверил.

– Знаю такого, продолжайте.

– Так было и в этот раз. На первый взгляд ничего особенного не происходило. Он удивился тому, что мы принесли очень хорошие камни. Позвал какого-то старика, тот тоже полюбовался «зеленью», а потом предложил нам за камни очень хорошую сумму. Но мы решили отказаться.

– Какая была сумма, если не секрет?

Никита чуток помялся, после чего откровенно отвечал:

– Пятьдесят тысяч баксов.

– Ого! Серьезная сумма. Просто так с такими деньгами не расстаются. Как звали этого мужчину?

– Георгий Георгиевич.

Оперативник задумался, на какое-то мгновение его лицо приняло озабоченное выражение, после чего он спросил:

– Значит, вы предполагаете, что это убийство может быть как-то связано с вашим отказом?

Зиновьев пожал плечами.

– Не знаю.

– Как выглядел этот старик?

– По виду типичный интеллигент. Поначалу произвел на меня очень благоприятное впечатление. Правда, был настойчив не в меру. А это настораживало.

– Выходит, что вы не поддались на его уговоры и не продали ему «зелень»?

– Приберег. Я знал, что такие камни стоят значительно дороже.

– Получается, что вы выехали, а вас, значит, на дороге уже ждали?

– Выходит, что так.

– Понятно. Вот и водолаз наш выныривает, – кивнул оперативник в сторону пузырей, струившихся кверху неровной ленточкой.

Будто огромная хищная рыба водолаз мелькнул на поверхности темно-серым костюмом, а затем вынырнул уже у берега. Ухватившись за выступающий валун, он осторожно, стараясь не ободрать костюм об острые камни, поднялся по импровизированным ступенькам и направился прямиком к майору.

Сняв маску и расстегнув костюм, он спросил, ни к кому не обращаясь:

– Закурить найдется?

Никита протянул ему сигарету. И когда аквалангист сунул ее в уголок рта, чиркнул зажигалкой и поднес огонек к его губам. Выглядел водолаз странно, даже как-то растерянно. Сделав первую затяжку, он спросил, обращаясь к Никите:

– Значит, ты, говоришь, «Нива»?

– «Нива», светло-серого цвета, – откликнулся Никита. Тон водолаза показался ему странным.

– Твой приятель был в машине один?

Никита удивленно посмотрел на водолаза.

– Да. Я уже рассказывал.

Кончики пальцев у водолаза слегка подрагивали. И, поди, пойми, в чем тут причина, – не то холод его одолевает, не то реакция на нервное возбуждение.

Водолаз повернулся к майору.

– Видел две «Нивы». Одна светло-серого цвета, в салоне один покойник. Машина упала на третью ступень серпантина, лежит на самом краю. Но она обязательно свалится дальше, очень неустойчиво держится. А вот немного ниже еще одна машина, тоже «Нива», но темно-зеленого цвета. В ней четыре мертвяка сразу.

– Ни хрена себе! – невольно вырвалось у опера.

Водолаз и вправду замерз. На гибкой мускулистой шее проявились мурашки. А может, это все-таки от увиденного зрелища? Сделав глубокую затяжку, он выдохнул в сторону дым, и ветер, свирепея, разметал его в клочья.

– Вот такие дела, – протянул водолаз безрадостно.

– Что за вторая машина? Расскажи о ней.

Водолаз неопределенно повел плечом.

– «Нива» как «Нива»... Окна у нее закрыты. Внешних повреждений как будто не наблюдается. Хотя там на самом дне муть, и увидеть что-то конкретно трудновато. Но людей в машине я рассмотрел. Все четверо – мужчины. У каждого в черепе по дырке. Машина с московскими номерами.

– Ах, вот оно что, – задумчиво протянул майор. И, повернувшись к Зиновьеву, спросил: – Ты ничего не знаешь об этой машине?

– Какого, вы говорите, она цвета? – Никита почувствовал, что голос у него напрягся, в нем зазвучали интонации, о которых прежде он и не подозревал.

Водолаз перебросил языком сигарету в противоположный угол рта и с интересом посмотрел на Никиту.

– Скорее всего, темно-зеленого цвета. Но однозначно сказать трудно, все-таки вода.

– Кажется, я знаю, что это за машина. Месяц назад к карьеру подъезжали ребята из Москвы, славные такие... Много шутили. В камнях неплохо разбирались. Простояли рядом с нами лагерем пару дней, вон у того уступчика, – показал Зиновьев на небольшую каменистую возвышенность. – Потом как-то сразу собрались и уехали.

– А они ничего не сказали?

– Один из них как-то обмолвился о том, что где-то километрах в пятнадцати отсюда нашли небольшую шахту, вроде там изумруды... Они хотели ее посмотреть.

– Не шутили?

– Кто их знает, хита очень ревнива к чужим успехам. Но, честно говоря, не думаю, чтобы все это было правдой. Все шахты известны, даже самые маленькие из них, добыча на которых приостановлена. А добывать без взрывов большие партии изумрудов невозможно. Ведь как достают «зелень»... Находят изумрудосодержащую породу, взрывают ее, потом на вагонетках вывозят на поверхность, где уже отбирают «зелень».

– Значит, никаких взрывов не слышали?

Никита отрицательно покачал головой.

– В нашем районе точно никто не взрывал, иначе грохот был бы слышен на всю округу.

– Но ведь это, может быть, какая-то небольшая жилка, – возразил майор. – Для этого достаточно одной только кирки. Знай долби себе! – слегка сощурив глаза, добавил он.

И опять майор был прав. Опер был из тех людей, кто способен вникнуть в дело основательно, погрузиться в него целиком, не пропуская при этом ни одной значимой детали. А что если он совсем не тот человек, за кого себя выдает? Чего ради обыкновенному оперу из убойного отдела вникать в тонкости горного дела? Специальной терминологией владеют люди из четвертого отдела ФСБ, занимающегося сырьем и драгоценными камнями.

– Это еще не все, – вновь вступил в разговор водолаз. – На самом дне находится еще машины. – И предупреждая возможный вопрос, он добавил: – Я насчитал девять. Но не исключено, что их больше. Они просто свалены друг на друга.

– Ничего себе, – ахнул майор. – Можешь сказать, как давно они там находятся?

Щеки водолаза порозовели, понемногу он приходил в себя.

– Некоторые машины лежат там действительно очень давно. Они уже покрылись илом, а вот другие утоплены совсем недавно.

– Трупы в них были? – напряженно спросил майор.

– Во всяком случае, в трех из них были точно.

Прозвенел мобильный телефон, вытащив его из кармана, Журавлев раздраженно прокричал в аппаратик:

– Ну и где там подъемный кран?! Выехал... Да он уже полчаса как здесь должен быть! – Щелкнув крышкой, он сказал водолазу: – Предстоит сегодня работенка!

– Мне одному не справиться.

– Вместе с подъемным краном должны прибыть еще двое аквалангистов. Как чувствовал ведь!

– Тогда дело пойдет, – удовлетворенно кивнул водолаз.

Никита ощущал себя в их присутствии совершенно лишним. Самое время отойти незаметно в сторонку. В конце концов, свое дело он выполнил, сообщил куда следует, пора возвращаться к своим делам. Не целый же день ему на покойников смотреть!