Наваждение

– Ты, Руслик, километражом не увлекайся, а то на себе повезешь нас завтра в школу.

– Ну! – усмехнулся тот, – На четвереньках тебя устроит?

– Дерзишь? – Максим хлопнул его по плечу, – Страх потерял?

– А то я первый начал? Спасибо бы сказал…

– Мальчики… – не то попросила, не то возмутилась «коза».

Мальчики разом посмотрели на нее и расхохотались.

– Так я не понял, – Руслан посмотрел на него вопросительно, – А ты? Ты – что – не едешь?

– Нет.

– В клуб намылился?

– Не знаю… Но домой что-то не тянет, – Максим улыбнулся, давая понять, что комната все еще в их распоряжении.

– Ну ладно, – улыбнулся в ответ и Руслан, – Давай тогда. На созвоне.

И они уехали. А у Максима в душе – почти сразу же – стали разгораться тлеющие до последнего момента угольки чувств. И с их подачи не замедлила активизироваться память. «Черт! – Максим вдруг вспомнил, что собирался спросить, что такое «суккуб». Хотел позвонить. Но передумал, – Потом».

8.

Настя почти проснулась. Но еще не совсем. Захотелось поваляться после того, как отключила звонок в телефоне. И она позволила себе минут пять. Потом тщательно стала делать «потягушечки», прислушиваясь к мышцам.

Все утро, пока приводила себя в порядок, пока завтракала и собиралась на занятия, и потом – по дороге – ее преследовало странное чувство. Сегодня – особенный день. Сегодня что-то должно произойти. Что-то знаменательное. И, судя по состоянию души, хорошее.

Две первые лекции ужасно долго тянулись. Слишком хотелось, чтобы они поскорее закончились. Настя хотела попасть в центральный универмаг – закончился «очень необходимый» бальзам для волос. А в ближайших магазинчиках, когда вчера заходила, его не оказалось.

И последней пары, как по заказу, не случилось.

Уже на обратном пути, буквально только она вышла из магазина, затылком вдруг уловила тревогу. Неприятное чувство стало расти, пока не трансформировалось в понимание, что за ней кто-то наблюдает. Она сразу же машинально оглянулась, но никого, кто бы явно на нее пялился, не увидела. Догадалась, что, скорее всего не успела перехватить взгляд. И в следующий раз не стала так оборачиваться. Медленно повернув голову, сделала вид, что смотрит на себя в стекло одной из витрин. Краем глаза уловила в нескольких шагах сзади парня. Он явно шел за ней: по крайней мере, так показалось. Видимо, когда Настя резко оглядывалась в первый раз, он успел опустить глаза. Поэтому и не удалось его вычислить. «Что ему надо»? – она повернулась и посмотрела на него. И он, видимо, чтобы показать отсутствие интереса, отвел глаза. И все же Насте удалось рассмотреть их. Они были красивыми, и несмотря на безумное выражение, кого-то ей напоминали. Кого-то знакомого. Что-то в них было такое, что эхом отразилось в памяти. А по коже плеча при этом словно бы пробежала волна тепла – сверху вниз. «Во сне?» – она засомневалась – его ли видела. Но это продолжалось недолго. Каких-нибудь несколько секунд – не более того. Потому что странное выражение затмило собой все остальное. В районе затылка словно бы холодком повеяло. «О, боже! – испугалась Настя, – Только этого мне не хватало…» – она стала успокаивать себя тем, что сейчас день и, что народу вокруг полно. Но все-таки было не по себе. «А что – в толпе не убивают?» – вошел в противоречие с разумом страх. Захотелось рвануть вперед, и бежать, не оглядываясь. Бежать и бежать. А когда пришлось ждать зеленого света на переходе, она впервые поняла, что именно затылок и спина – они органы шестого чувства. Спина словно онемела и беззвучно кричала о надвигавшейся сзади опасности. «А вдруг и вправду ненормальный?» – ей даже показалось, что слышит прерывистое дыхание.

Но чувства, вдруг перегорев, вместо того, чтобы поднять планку страха, опустили ее. И как результат пришло понимание абсурдности того, что с ней происходит. «Да я сама… ненормальная. Надо же быть такой идиоткой…», – мысль как-то успокоила. Но, правда, не совсем.

Парень неотступно следовал за ней, и Настя ускорила шаги. «Если бы этот ненормальный приставал с какой-нибудь чепухой, типа «девушка, давайте познакомимся», или еще как-нибудь, можно было бы от него и отмахнуться. А этот… с безумными глазами… идет себе и идет… – она снова оглянулась, – И не отстает… – хотела добавить «гад», но не смогла почему-то. Снова оглянулась, – Все-таки немного отстал». Даже облегчение почувствовала. Словно свалилось что-то со спины. «А он даже ничего. Симпатичный. И глаза у него красивые… хоть и безумные, – не удержалась от прежнего комментария, – Может, мне показалось, что идет за мной? И глаза, может, безумными от идиотского страха привиделись? Вроде, нормальные, – она вдруг удивилась пришедшему неожиданно вопросу, – А ведь и правда – чего я испугалась? Откуда такой страх?»

На всякий случай все же решила забежать в университет: «Оттуда посмотрю, как будет проходить мимо… А может, сюда зайдет? Может, он здесь учится?» Настя вбежала в главный корпус и не стала далеко отходить. Знала – через стекло увидеть ее с освещенной солнцем улицы нереально. Она расстегнула сумочку и, запустив в нее руку, сделала вид, что ищет что-то. И вдруг ее осенило: она втянулась в какую-то игру – она уже играла. Страх прошел. Его сменило любопытство. Увидела, как парень подошел, постоял, поглядывая на двери, но войти – почему-то не решился. Повернулся и ушел обратной дорогой. «Значит, за мной, все-таки, шел» – подумала. И усмехнулась, почувствовав в себе что-то кроме любопытства и неудовлетворенности, которое с удивлением отметила. Что-то не вполне пристойное, взывавшее к совестливости. «Что это?» – спонтанно возник вопрос, и почти сразу же пришло понимание. Это было ощущение превосходства. В глазах парня, когда тот стоял у дверей, ее интуиция уловила робость? «Но даже если так – это было лишь мгновение, – стала оправдываться перед собой Настя, открещиваясь от случившегося, – И дело здесь не в его робости… и не в моем превосходстве…» Она задумалась. «В глазах… в самих глазах, – взяло инициативу на себя сердце, – В них… что-то близкое…»  Она снова подумала, что знает их – эти глаза. Откуда – непонятно. Потому что, кроме как во сне, точно никогда не видела раньше. Но и то, что знает, не вызывало никаких сомнений. Где-то в глубине души шевельнулось сожаление о несостоявшемся знакомстве.

– Ну… Вот и все, – заключила, вздохнув. И пошла к выходу.

9.

Дня через три мысли, связанные с последними событиями, заметно потускнели. Оставалось только тоскливое чувство, что все могло бы сложиться по-другому, подойди он к девушке. О самом факте несостоявшегося знакомства не жалел. Что-то подсказывало, что встреча обязательно состоится. Дело было в другом. Он жалел, что спасовал перед испытанием, посланным судьбой. А то, что это судьбоносное событие, теперь не сомневался нисколько. Поэтому и не переживал о результате. Знал – будет еще шанс. И от этих выводов, от этого жутковатого спокойствия становилось как-то не по себе. В канву размышлений вновь начинали вплетаться мистические чувства. «Если это роковое событие, – рассуждал, – если все предопределено, то, судя по тому, что говорила… та, – не нашел другого слова, – радости мне от такой встречи все равно не видеть, как собственных ушей». Связь ночной гостьи и живого человека, совершенно такого же, как в пророческом видении  банного полумрака, пестовала любопытство, замешанное на чем-то запретном, а, значит, опасном и увлекательном. Интуиция, услужливо подсунувшая странное слово, услышанное, скорее, от Руслана, добавила немало вопросов. И вчера, перед тем как собирались ложиться спать, он снова вспомнил его.

– Суккуб? – Руслан на секунду замолчал. Снял покрывало с кровати и стал его складывать, – Если коротко…

Не то, чтобы  ответ напугал, но от услышанного стало не по себе. Ответ не дал полной ясности. Скорее всего, наоборот, запутал, добавив еще большей таинственности. Суккубы, по заявлению Руслана, в демонологии Средних веков считались элементалами женского рода. И вызывались они из невидимых сфер человеческой страстью, похотью, вожделением. А проявлялись чаще всего ночью в виде ярких сексуальных переживаний. Но это еще было полбеды. Элементалы, оказались всего лишь духами стихий. Руслан, ссылаясь на какую-то Блаватскую, сказал, что они являются, скорее, силами природы, чем эфирными мужчинами и женщинами.