На гуме

Меня нервически передернуло.

– Этот Муслим много внимания привлекает, – с деловитым видом заключил Изя, доедая купленную у метро шаурму, – когда поступим, можно будет с ним общаться, а сейчас лучше не надо.

Я не стал возражать.

Полакомившись шаурмой, мы поехали покупать мне костюм и туфли для экзаменов. Нужно было выглядеть шикарно.

4

Не знаю, делал ли Изя намаз, но за сочинение он получил 3/2 или что-то в этом роде, срезавшись таким образом на первом же экзамене. Зато Муслим и я успешно преодолели этот рубеж и снова столкнулись на гуме перед консультацией по обществознанию.

– Как ты, братское сердце? – улыбнулся он, завидев меня в коридоре первого этажа.

– Нормально. Ты как?

– Со дня на день, – ответил он, подразумевая под этим что-то типа «потихоньку», и неопределенно покрутил ладонью, – а даг где?

– Сочинение не сдал.

– Не вывез тему? – серьезное выражение лица Муслима сделалось почти сочувственным.

– Типа того.

– Бывает, чо поделать.

– Ну да.

Мимо нас, через просторный, отделанный серым мрамором холл, вереницей тянулись абитуриенты. «Как со смены на заводе» – подумал я, но промолчал. Муслим смотрел на меня все тем же сочувственным взглядом. Я не знал, что тут еще сказать.

– Ладно, братан, увидимся еще, – он похлопал меня по плечу и продолжил свой путь к мировому господству.

Высидев консультацию, я поджидал телочку из моей группы с занятий по обществознанию и праву, обещавшую отксерить для меня недостающие конспекты. Не желая тухнуть в душном корпусе, я вышел на крыльцо большого сачка – как в университете называли восточный вестибюль первого гума – тот, что со стороны проспекта Вернадского. Стоя под козырьком и опершись о колонну, я курил свой легкий Парламент и наблюдал за красивой блондинкой с томными голубыми глазами и незажженной сигаретой во рту. Она увлеченно рылась в дебрях собственной сумочки – очевидно, в поисках зажигалки. Сессия даже у самых нерадивых студентов давно закончилась, и можно было сделать вывод, что эта крошка была абитуриенткой. Вся вылощено-пастельная, как Хизер Локлир в Династии, для своих семнадцати она выглядела неприлично шикарно. Легкий средиземноморский загар, шмотки и украшения, как со страниц глянцевых журналов, укладка – все выдавало в ней маленькую мажорку. Умиленно глядя на нее, я на какое-то мгновенье даже задумался над тем, что стою на пороге первого пятилетнего этапа новой взрослой жизни и, кто знает, быть может, именно эта красотка с надменным фэйсом – моя будущая жена – черт знает, чего ждать от этого МГУ. Тем временем, отчаявшись отыскать зажигалку, красотка бросила на меня беспомощный взгляд. Не считав послания, я продолжал тупо смотреть на нее довольно отрешенным, надо полагать, взором – я слишком много курил, чтобы додуматься предложить ей огня.

– У тебя нет зажигалки? – сдавшись, попросила она.

С равнодушным видом я сделал несколько шагов ей навстречу и молча дал прикурить. Со стороны это вряд ли было заметно, но она произвела на меня впечатление.

Тем сильнее стал мой облом, когда на следующий день я завалил экзамен по праву. Не зная порядочно ни одного билета, я, тем не менее, был уверен в конечном успехе предприятия. Оказавшись в аудитории, я сел за парту, перечитал доставшиеся мне вопросы и стал судорожно вспоминать хоть что-нибудь – и что-то даже вспомнил, но ответ мой, не смотря на это, оказался не слишком внятным. По десятибалльной шкале его оценили только на пять.

– Хотите, могу один поставить, – съехидничал младший экзаменатор, когда я начал вполголоса нервно плести что-то о секретных списках.

Такие и правда существовали и, более того, по договоренности с одной влиятельной университетской матроной, я должен был в них числиться. За поступление на юрфак она объявила нам двадцать тысяч долларов – и, насколько мне известно, эта цена была тогда стандартной. Еще около двадцати мама отдала за моих репетиторов: по литературе, праву, истории и английскому, который в итоге вообще отменили.

Матрона объясняла, что в рамках существовавшей системы, преподаватели, входившие в экзаменационную комиссию, составляли списки «своих» абитуриентов. Поэтому, придя на экзамен, заряженные детишки, даже не попав к своему преподу, гарантированно получали проходной балл.

– Ставьте пять, – махнув рукой, ответил я и поплелся к выходу. В сбой системы мне как-то не верилось, а в голове промелькнуло трагикомичное «нас предали».

Узнав о постигшем меня Ватерлоо, мама, приехавшая забрать свое чадо после экзамена, моментально поменялась в лице и спешно начала кому-то звонить. Отойдя в сторону, она долго разговаривала по телефону, и в тот же день все было решено – мы забрали деньги у обосравшейся матроны и вновь обратились к маминому знакомому, который нас к ней отправил. Он предложил возможные варианты дальнейшего развития событий – поступать снова через год или выбрать другой факультет. Откладывать начало студенческой жизни мне совершенно не улыбалось, да и на юрфаке свет клином не сошелся, поэтому, недолго думая, я согласился на только что созданный Факультет Мирового Господства. Оставалось только явиться на экзамен по истории отечества и получить на нем высший балл, но это уже было формальностью.

5

Явившись на экзамен по истории, я заметил, что ряды абитуриентов серьезно поредели. Это особенно бросалось в глаза в огромном конференц-зале Первого гума, откуда, позже, всех нас по очереди препровождали в экзаменационные аудитории на седьмом этаже. На откидных, обшитых бордовым велюром, креслах одного из рядов я увидел ребят из своей группы по обществознанию. Подойдя ближе, я был приятно удивлен, заметив среди них и ту самую блондинку, на которую пялился у входа в корпус несколько дней назад. Она потрясающе выглядела и явно знала об этом. Я поздоровался со всеми и сел рядом, поймав себя на мысли, что все складывается как в кино. Ее звали Лиза. Она смотрела на меня с нескрываемым интересом. Через каких-нибудь четверть часа, разговорившись, мы вышли на улицу покурить. Погода стояла паршивая: с затянутого серой пеленой неба, прибивая к земле июльскую пыль, вяло падали редкие капли дождя. Что-то явно намечалось.

– В костюме ты совсем по-другому выглядишь. Такой лощеный, – похвалила Лиза мой туалет.

– Довольно непривычно себя в таком виде чувствую, – улыбнулся я и ответил встречной любезностью, – ты тоже прекрасно выглядишь. Я кстати видел тебя пару дней назад. Помнишь, я дал тебе прикурить?

– Да, но вообще-то мы с тобой и до этого пересекались – на занятиях по праву, – удивленно ответила Лиза, – мы ходили к одному репетитору.

– К Владимиру Иванычу? Странно, я тебя там не видел.

– А еще обедать вместе ходили, – Лиза снисходительно улыбнулась, как будто говорила hello-o-o, - ну, в смысле тоже всей группой.

– Серьезно?

– Боже! Как ты мог меня не запомнить?

– Действительно странно, потому что сейчас я просто не могу оторвать от тебя глаз.

– Видимо на занятиях на кого-то другого смотрел, – ухмыльнулась Лиза.

– Да, на Владимира Иваныча…

– Хах, да, очевидно. Я кстати только поэтому к тебе и обратилась, что мы вроде как знакомы.

– Ну, теперь могу пообещать, что уже не забуду тебя, – лукаво улыбнулся я.