Орбита

   - Любуетесь? - спросил кто-то за спиной.

   Виктор обернулся и узнал Майкла - пилота большого самолёта. Обменялись рукопожатием. Потом Виктор ответил:

   - Ну да, смотрю, как выглядит вся вот эта конструкция снаружи.

   - Сейчас увидите изнутри, - сказал пилот и направился к двойному самолёту. Виктор последовал за ним.

   Майкл забрался по верёвочной лестнице в свою кабину и велел Виктору так же залезть на его место в маленьком аппарате, что тот и сделал.

   Кабина меньшего самолётика оказалась совсем крошечной, все предметы в ней были расположены теснее, чем в любом другом летательном аппарате: толстое лобовое стекло, приборная панель, два кресла и всякий хлам сзади - всё! Но Виктору это понравилось.

   Он устроился в своём кресле (справа от места пилота) и пристегнулся. В этот момент в кабину залез пилот отделяемой части воздушно-космического самолёта, как высокопарно именовалась его должность.

   - Привет, - буркнул он, садясь в своё кресло.

   - Привет, Леон. Все системы в порядке?

   - Абсолютно, - угрюмо сказал пилот.

   Несколько секунд протекло в напряжённом молчании.

   - Наш аппарат и самолёт-носитель, - вдруг заговорил Леон, щёлкая тумблерами, - держатся вместе атмосферным давлением, привлечённым к этому специальным механизмом. На высоте в тридцать километров давление воздуха уменьшается настолько, что отключает механизм, а мы продолжаем полёт. Понял?

   - Вполне.

   - Тогда - готовность номер один. Тридцать секунд до запуска двигателей носителя.

   Виктор закрыл глаза и стал считать мгновения.

  4

   "...Двадцать девять... Тридцать!"

   Только в голове прозвучало последнее слово, как снизу и сзади потекла вибрация, и послышался нарастающий гул.

   - Начало разгона, - сообщил Леон. - Пять километров в час... десять... пятнадцать...

   - А как ты узнаёшь скорость, если наши двигатели выключены? - полюбопытствовал Виктор.

   Вместо ответа Леон показал на какой-то кусочек приборной панели. Виктор наклонился и увидел маленький дисплей, на который выводилась скорость носителя. Пятьдесят... пятьдесят пять...

   - Теперь понятно. От винта!

   Леон проигнорировал реплику Виктора.

   Восемьдесят... сто... сто двадцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят; двести километров в час... Двести пятьдесят, триста, триста двадцать... Отрыв...

   Виктор почувствовал тяжесть, как будто на него уселся кто-то невидимый такого же веса.

   - Перегрузка две единицы, - доложил Леон. - Высота пятьдесят метров... шестьдесят... семьдесят пять...

   Виктор его уже не слушал. Его мысли прыгнули из летящего воздушно-космического самолёта на маленьких парашютиках и устремились на Землю.

   Он любил себя. Он любил свою квартиру. Он любил свой дом. Он любил свою улицу. Он любил свой район. Он любил свой город. Он любил свой регион. Он любил свою страну. Он любил свою планету. И от тоски по всему тому, что он оставил внизу, легонько сжалось сердце.

   Виктор думал о себе, о газетах, о людях, о еде, о воде, о природе, о чувствах, о мыслях...

   Его вывел из транса голос Леона:

   - Высота двадцать восемь километров, скорость две тысячи километров в час, тяжесть полторы единицы. Ты там не заснул, турист?

   - А? Что? Нет... Считай, что я проснулся.

   - Готовься, скоро разделение. Осталось пять минут...

   Гула двигателей слышно не было: самолёт намного обогнал звук своего полёта. Стрелка гравиметра на приборной панели медленно двигалась влево.

   - Двадцать девять километров. До разделения сто пятьдесят секунд... Сто сорок девять, сто сорок восемь...

   Бесцветный голос Леона и тёмно-синяя бездна за стеклом иллюминатора напомнили Виктору одну старую книжку про планету Солярис. Он сравнивал себя с приземляющимся на инопланетную станцию учёным, несмотря на то что сам поднимался ввысь; безэмоциональные сообщения пилота казались ему докладами контрольного автомата, а заоконная тьма - бездной космоса (что соответствовало истине) или чёрным плазменным океаном (что, конечно же, Виктору мерещилось).

   - Тридцать километров. До отделения и включения двигателей пять... четыре... три... две... одна... ноль!

   Мощный толчок окончательно пробудил Виктора от фантастических грёз. Ведомый пилотом аппарат задрал нос ещё на пять градусов вверх и продолжил подъём, всё наращивая свою скорость.

   Виктор глянул в иллюминатор. Голубая муть внизу и чёрная пустота вдали. Ничего интересного.

   Перегрузка достигла двух с половиной единиц под странным названием "же". Виктор прислонился к мягкой спинке кресла и удовлетворённо выдохнул. До выхода на орбиту можно было ни о чём не думать.

  5

   - Высота девяносто пять километров, - прозвучал голос Леона. - Скорость шесть километров в секунду, растёт. Перегрузка две целых две десятых единицы, падает. До выхода на орбиту и отключения двигателей две минуты. Готовность номер два.