Монах из Мохи

Первым был Баба Будан. Этот суфий из города Чикмагалур, расположенного в нынешней индийской области Карнатака, в XVI веке отправился в Мекку совершить хадж. На обратном пути через Йемен он открыл для себя кофе, к тому времени уже известный как «вино ислама». Восхищенный Баба Будан возмечтал привезти кофе в Индию, да только это запрещалось. Обжаренные зерна – пожалуйста, покупай, сколько унесешь, но ни единого саженца, ни одной ягодки арабы продавать не желали.

Так что Баба Будан их украл. Примотал семь ягод к животу и закутался в халат, скрыв свое сокровище под складками. В Индии он посадил зерна в горах Чандрагири, и из этих семи зерен выросли миллионы деревьев арабики. Сейчас Индия на шестом месте по производству кофе, а Баба Будан почитается как святой.

Голландцы тоже хотели покинуть берега Йемена с кофейным саженцем. Кофе впервые пришел в Европу в 1615 году, из Мохи в Венецию, и использовали его в медицинских целях. Потом его стали пить в обществе, обычай распространился в некоторых областях Европы, а монополию на торговлю с Мохой держали венецианцы. Голландию, бывшую тогда великой морской державой, это не устраивало. Абсурдно, что товар такой ценности выращивается и контролируется столь немногими в одном-единственном крохотном порту Аравии. Поэтому в 1616 году голландец по имени Питер ван ден Брукке, который ходил в Моху, работая на Голландскую Ост-Индскую компанию, успешно украл там саженцы и тайно вывез в Голландию, где их посадили в Амстердамском ботаническом саду.

Саженцы в саду прижились, но голландский климат не подходил для масштабной культивации кофе. Лишь в 1658 году кофе привезли в голландскую колонию Цейлон, а позднее на Яву, тоже голландскую территорию, и там он расцвел. Вскоре Ява стала основным поставщиком кофе в Европу, и Моха сдала свое первенство.

Голландцы берегли монополию не менее рьяно, чем йеменцы, бдительно охраняли плантации на Яве, препятствовали любому экспорту саженцев или ягод. Полвека они контролировали европейский рынок, пока в этот бизнес не вклинились французы – чему помог нелепый экономический самоподрыв со стороны бургомистра Амстердама. В 1713 году он подарил королю Людовику XIV кофейное дерево. Это подарок, заявил бургомистр, а не зерно будущей индустрии, и французы годами соблюдали уговор и держали дерево в парижском Саду растений. Полюбоваться деревом можно было издали, чем посетители в основном и занимались, никому в голову не приходило ухищряться, чтобы что-то своровать. Только вот человек по имени Габриэль-Матьё де Кльё имел на него виды.

Де Кльё был французским морским офицером и хотел привезти кофе в Вест-Индию, на французскую территорию, которая считалась подходящим кофейным регионом, под стать Яве. Он вышел в море в 1723 году на корвете «Дромадер», но спустя две недели, у берегов Туниса, его судно атаковали пираты. «Дромадер», впрочем, был хорошо вооружен, и пиратов отвадили его двадцать четыре пушки. В нескольких сотнях миль от острова Мартиника судно пострадало в шторме и дало течь. Чтобы «Дромадер» не затонул, пришлось выбросить за борт груз – в том числе львиную долю питьевой воды. Весь остаток пути воду выделяли команде очень строго, и де Кльё пришлось делиться своим рационом с кофейным саженцем, по капле. На Мартинике де Кльё высадил этот саженец, а тот родил сотни других, и де Кльё рассадил кофе по всему острову. Кофейные плантации разрастались в геометрической прогрессии и вскоре вытеснили прежнюю дойную корову Мартиники – какао. Де Кльё стал героем, а французы получили монополию на кофейное производство в Западном полушарии. До поры до времени.

Франсиско де Мело Пальета был подполковником бразильской армии, а Бразилия в тот период еще находилась под властью Португалии. Португальцы очень хотели втиснуться на быстрорастущий кофейный рынок и считали, что выращивать кофе в Бразилии – самое оно. Однако заполучить саженцы им никак не удавалось.

Французы уже культивировали кофе не только на Мартинике, но и во Французской Гвиане, и в 1727 году эта колония ввязалась в пограничный конфликт с Суринамом, Голландской Гвианой, что за рекой Ояпок. Желая уладить конфликт, обе колонии попросили о посредничестве якобы беспристрастных бразильцев, и Бразилия прислала Франсиско де Мело Пальету. Ему тогда уже стукнуло пятьдесят семь, но он сохранил красивую и романтическую наружность, и обаяние его по-прежнему действовало на женщин. Пальета приехал в Кайенну, столицу Французской Гвианы, и там выступил посредником на переговорах французского и голландского губернаторов по вопросу о спорной границе. Вот только на самом деле приехал он не за этим. Он замышлял раздобыть в Кайенне кофейный саженец. Но кофейные плантации неусыпно охранялись, а Пальету все знали – шпионскую миссию он бы не потянул.

Пальета решил действовать иначе – он соблазнил жену губернатора Мари-Клод де Вик де Понжибо. Она так им увлеклась, что на торжественном обеде, который власти закатили в его честь за то, что он утряс проблему с границей, она подарила ему букет цветов, куда спрятала столько кофейных ягод, что хватило бы на целую плантацию.

Первые кофейные зерна Пальета посадил в бразильском штате Пара и через семь лет получил тысячи крепких деревьев. Они заложили фундамент бразильской кофейной индустрии, которая к 1840 году составила сорок процентов мирового производства кофе. Одним из крупнейших рынков бразильского кофе стали развивающиеся колонии Северной Америки. Голландцы привезли туда кофе в XVII веке, и он пользовался некоторой популярностью, но неизменно делил первенство с чаем. Однако трения между колонистами и Британской короной росли, налоги на чай становились все обременительнее, и для колонистов чай обернулся символом британского ярма.

16 декабря 1773 года сотни колонистов, в основном одетых коренными американцами, встретили четыре судна Британской Ост-Индской компании в Бостонской гавани и свалили за борт весь чай, который эти суда привезли. Американские чаепития изменились до неузнаваемости. Новоиспеченное государство избрало себе другой стимулятор, кофе, и покупало его главным образом у голландцев (отсюда и расхожее обозначение кофе «ява»). Популярность кофе скачкообразно росла до двадцатого столетия, когда массовое производство, усовершенствованные методы хранения и упаковки – за что во многом спасибо братьям Хиллз, – а также спрос, вызванный Первой и Второй мировыми войнами, превратили Соединенные Штаты в крупнейшего потребителя кофе на планете. К двадцать первому веку американцы выпивали двадцать пять процентов всего производимого кофе, к 2014 году кофе стал одним из самых ценных сельскохозяйственных продуктов в мире, бизнесом на семьдесят миллиардов долларов, а ягоды выращивались в Колумбии, Вьетнаме, Камбодже, Кении, Уганде, Гватемале, Мексике, Эфиопии, на Гавайях и на Ямайке.

Однако Йемен, который первым завел моду выращивать кофейные деревья, ныне был крошечным игроком на мировом кофейном рынке, и никто его толком не замечал. Мохтар считал, что в силах это изменить. Но сначала ему нужно было повидаться с Гассаном Туканом.

Глава 12

Мудрый совет Гассана Тукана

Часть 2

Гассан Тукан занимал мысли Мохтара. Едва заходила речь про деньги или бизнес, Мохтар первым делом думал про Гассана.

Поучив – ну, попытавшись поучить – юного Мохтара Альханшали, Гассан пошел в Университет Калифорнии в Сан-Хосе, решив получить диплом и запустить собственный ИТ-стартап. Но программа ползла еле-еле, и преподаватели – в тот период в основном переученные математики – за временем не поспевали. Ничему полезному научить своих подопечных они не могли. Гассан бросил университет и открыл консалтинговую компанию – собирал и апгрейдил компьютеры для друзей. Между тем он работал в магазине мобильных телефонов на Маркет-стрит в Сан-Франциско. Родители его рассчитывали, что сын станет бакалавром, а может, и магистром. Когда сын бросил учебу и пошел работать в магазин мобильников в сомнительном квартале на Маркет, они были в ужасе.