Блудный брат

— Сколько человек в доме? — прошипел я, давая понять, что готов на все.

— Наверху… Всего нас было пятеро — полковник, я, Дейтон и Анагре с Джозефом. — На последнем имени она слегка запнулась, и я понял, что мертвеца внизу звали Джозеф. Значит, осталось двое, нет, трое — полковник, Дейтон и Анагре. — Я…

Над нами раздалась еще одна короткая очередь из пяти или шести выстрелов, женщина замолчала, не договорив. Оставив ее с Кашлем, я побежал к лестнице; никто до сих пор не обращал на нас внимания, и это меня беспокоило и озадачивало. Что бы ни происходило этажом выше, они должны были о нас помнить, разве что… Разве что Будда, он же Шелтон, всех перестрелял и ждет нас с полными бокалами в руках. Остановившись у двери, я приложил к ней ухо. Тишина. Никаких свежих идей у меня не появилось, и я, нажав на ручку, медленно открыл дверь, затаив дыхание. За ней был просторный холл. Пусто. Я оглянулся. Кашель теперь почти прижимал женщину к себе, видимо, она сделала что-то, что ему не понравилось, поскольку ее рот был закрыт его широкой ладонью. Он успокаивающе кивнул мне, я кивнул в ответ и двинулся вперед. Холл имел форму квадрата или почти квадрата со слегка закругленной наружной стеной. Здесь полковник собрал свои военные трофеи, своего рода небольшой мемориал — какие-то фотографии, несколько дипломов, четыре памятные медали и, конечно, знамя, по обычаю выпускников украшенное рисунками и автографами коллег. В стене слева две двери, еще левее — входная дверь, с нашей стороны — дверь в подвал и еще одна. Переместившись вправо, я подбежал к музею полковника, надеясь, что, может быть, он повесил где-нибудь там свой первый пистолет, лучше всего с двумя полными обоймами, но Даркшилд не настолько следовал стереотипам. Сержант еще сильнее привлек к себе пленницу и что-то проворчал ей на ухо. Она задумалась, но когда Кашель ткнул ее стволом за ухом, вытаращила глаза и показала на дверь слева. Кашель вопросительно посмотрел на меня, потом кивнул. Я подошел к нему, и мы вернулись в коридор.

— Налево — кабинет Даркшилда, — прошептал Кашель. — Так она говорит. — Он показал взглядом на Венди. — Они должны быть там…

Мне хотелось спросить, где в таком случае Шелтон, но тогда о нашем истинном положении стало бы известно женщине, по крайней мере частично, а я не знал, где и для чего она еще может нам пригодиться. Я прислушался. Полная тишина. Сержант что-то шепнул, и я подставил ухо.

— Придержи ее, а я сбегаю на разведку, — сказал он и толкнул пленницу ко мне. Наши тела соприкоснулись, но я не испытал от этого никакого удовольствия. — Угу?

— Ладно, только немного по-другому — пойду я… — Я протянул руку за револьвером, и мне пришлось держать ее довольно долго, прежде чем сержант, глаза которого метали молнии, бросил мне оружие. Женщина нервно дернулась, я наклонился к ней: — Ему пришлось от нас сбежать, потому что он задушил семьдесят четыре женщины. Начиная с пятнадцатой, он делал это одной рукой, настолько он наловчился, так что имей в виду…

Я повертел барабан револьвера, надеясь, что где-нибудь там затерялся еще один патрон, может быть, три, взвел курок и снова шагнул в холл. Ничто, кроме моего дыхания, до сих пор не нарушало тишины, ничто нигде не двигалось… Переместившись ближе к двери, я отошел от стены и с двух шагов короткого разбега ударил плечом в солидную деревянную створку. Дверь распахнулась, я ввалился в комнату, развернулся вокруг собственной оси и, споткнувшись о лежащее на полу тело, упал, сломав хрупкий столик с несколькими книгами и газетами. В кабинете стояла жуткая вонь от компонентов безгильзовых патронов — пороха и оболочки, сгоревшей метакриловой смолы. Меня едва не стошнило — воняло как от пропотевшего ассенизатора, наевшегося чеснока. Сквозь этот аромат едва пробивался запах свежей крови. Если бы я не лежал почти носом в луже, возможно, я бы его и не почувствовал. Вторая из горилл, изрешеченная автоматной очередью, лежала на ковре. Видимо, это была та самая очередь, которую мы слышали. Я вскочил на ноги, но, кроме меня, в комнате никого не было, секунду спустя ворвался Кашель с пленницей, толкнул женщину на диван, естественно, кожаный, и бросился к столу, там должно было, просто должно было быть какое-то оружие, но прежде чем открыть ящик, он посмотрел куда-то себе под ноги, а потом поднял голову и подозвал меня. Обойдя тело, я выглянул в холл и подбежал к Кашлю. На полу, позади стола, отрезанный монолитной передней доской от остальной части помещения, лежал Мозг, видимо, тот самый Дейтон. Одна из пуль попала ему в окрестность печени, две в грудь, в руке он держал изящный пистолет, что-то вроде «кольта» или «обрегона» в ностальгическом исполнении. Я наклонился, чтобы взять оружие, и замер — убитый пошевелился. Посмотрев на женщину, я вынул пистолет из коченеющей руки.

— Дейтон был твоим парнем? Если так, иди попрощайся с ним…

Несколько мгновений она сидела, широко раскрыв глаза, потом вскочила и бросилась к столу. Я отошел, уступив ей место возле раненого. Женщина упала на колени. Я обошел стол и жестом показал Кашлю, что иду на разведку. Он кивнул и открыл первый ящик стола. Пистолет был снят с предохранителя; я проверил обойму, девять патронов. Обоняние приспособилось к смраду, и он меня уже не раздражал. Я выставил голову за дверь — пусто. Собственно говоря, я не верил, что Даркшилд прячется где-то в доме. Вероятнее всего, расклад был совсем иным. Для надежности я проверил остальные комнаты, но это лишь помогло мне больше узнать о полковнике и о его увлечении современной видеотехникой, которая позволяла путешествовать по всему организму, а не только по потаенным местам женского тела. Одной из героинь изощренного «путешествия» была наша пленница. В кухне я нашел пиво и сигареты, почти давясь, выпил две банки, закурил и, взяв охапку банок, вернулся в кабинет. Меня встретил неприятно обеспокоенный взгляд Кашля. Из-за стола раздавались женские рыдания. Лонгфелло отошел чуть в сторону.

— Оуэн, у нас проблема, — тихо сказал он.

Я кивнул и движением брови вопросительно показал на раненого. У Кашля дернулась щека. Женщина всхлипнула и встала.

— Ты про Шелтона? — спросил я.

— И про него тоже. Раненый сказал, что они вдвоем, Даркшилд и Шелтон, снова нашли общий язык. Полковник и эта сволочь договорились, взяли наш микроавтобус и помчались к проходу.

— И это проблема?

— А что, нет? — Он пошевелил губами, словно собирался сплюнуть на пол, или расхохотаться, или разрыдаться. Мне это даже показалось интересным, но он воздержался от нетипичных для него действий. — Проблема прежде всего в том, что только этот микроавтобус, и никакой другой, может пройти через пленку, в нем находится часть аппаратуры, она как бы дополняет ту, стационарную. Во-вторых, Даркшилд хотел как можно быстрее сматываться, но эта гнида велела ему нас прикончить, и полковник это сделал.

— Да?

— Вся эта халупа через какое-то время взлетит на воздух, предположительно взрыв запланирован через час, за вычетом тех минут, что уже прошли. — Он обошел стол и сунул револьвер за пояс. Женщина утерла глаза и, не глядя вниз, двинулась следом за сержантом. — Дом заминирован, и из него не выйти, — подытожил Лонгфелло.

Я сильно затянулся, бросил ему банку пива и посмотрел на женщину.

— Нравится это нам, Венди, или нет, но мы сейчас все в одной лодке. Ты знаешь этот дом. Подумай, что можно сделать, чтобы не доставить чересчур большого удовольствия полковнику и Шелтону. Это они убили твоего…

— Перестань, — процедила она сквозь зубы. — Я знаю, что ты скажешь и чего ты хочешь. Я знаю, что у нас нет никаких шансов, кроме одного микроскопического — гараж.

— Гараж?.. Ладно, это мне нравится. У меня такое предчувствие, что мне уж очень не хочется, чтобы мой бывший братец меня убил. Веди в гараж.

22

Дверь была укреплена кованой сталью по краям и крест-накрест через середину. Гладкая плита, холодная на ощупь, не вызывала никаких иллюзий относительно своей прочности. Я выпил целую банку пива, разглядывая дверь.