Гроза

Гроза

Мария Стародубцева/Лизель Вайс(псевдоним)

1.

6 часов утра 21 марта. Ленточный бор, возвышавшийся по обеим сторонам русла железной дороги, зябко покачивался темной полусумеречной массой, стремясь спрятаться от сырого южного ветра. Рыхлый снег проседал и тяжелел, грязно-серым желе разбухал между высоченными прямыми соснами, стекая к полотну рельс, где обнажалась рыже-бурая мокрая земля.

Игорь Зимин, привычно рассекая воздух и наст острыми наконечниками лыжных палок, бежал коньковым ходом по расчищенной колее. Палки лыжника–любителя втыкались в снег, делая его похожим на вязкое решето. Пуховик он сегодня надел зря, разгорячившись, быстро вспотел, и теперь то и дело поправлял намокшую шапку, съезжавшую на лоб. Лишние килограммы, найденные на последнем обследовании, давали о себе знать, после получасовой пробежки по лесным тропам, сердце колотилось, а перед глазами расплывались разноцветные круги.

Зимин работал специалистом в бухгалтерии, бегать по утрам решил полтора месяца назад, получалось нерегулярно, но, в целом, распорядок его устраивал. В тридцать пять нужно держать себя в форме. Он на бегу покосился на часы, остановился, чтобы отдышаться. Впереди на смутно видневшейся в сумерках дороге чернел завал, такое бывало частенько. Дорога одна в этой части леса, чуть ниже будет стрелковый клуб «Боец», и такая тишина и свежий воздух здесь только сейчас. Он подбежал к завалу, оказавшемуся нагромождением обломанных еловых лап, и от неожиданности чуть не улетел лицом в соседний сугроб. Из-под веток торчали темно-коричневые сапоги-дутыши. Зимин лихорадочно принялся нашаривать свой купленный в кредит пятый айфон по карманам.

Двадцать минут седьмого. Заспанный оперативный дежурный Олег Полозков, полночи проведший в «Доте-2», вздрогнул, услышав навязчивое дребезжание звонка. Кроме него, в дежурке были еще два охранника и залипший в телефоне оперативник.

–Отдел полиции Центрального района, дежурный, лейтенант Полозков,– рывком собравшись, бодро проговорил он. В динамике раздались нервные выкрики.– говорите четче.

–Тут в лесу труп в сугробе,– сообщила трубка. – вроде парень под поезд попал. Ветками завален, снаружи почти не видно, только сапоги торчат.

–Пожалуйста, ничего не трогайте. Где вы находитесь?

–Ленточный бор, возле стрелкового клуба «Боец», я тут на лыжах бегал.

Лейтенант привычно открыл бланк регистрации сообщения о преступлении и принялся быстро печатать.

–Ваши анкетные данные?

–Что? Я говорю, труп в лесу лежит!

–Назовите пожалуйста ваше имя, год и место рождения. – буднично повторил Полозков. Хорошо хоть сообщающий не пьян, как это частенько бывает. Общий язык нужно находить с каждым, как того требует приказ. Ага, особенно сейчас, после ночного дежурства. Полозков по привычке почесал нос, проглядывая данные в бланке.

–Зимин Игорь Васильевич, 1982 год рождения, Барнаул,– голос слегка успокоился,– паспортные данные не помню, извините.

Лейтенант переключился на соседнюю линию.

–Направить следственно-оперативную группу для проверки информации сообщения №216/17 по адресу: Барнаул, Широкая просека, 3 стрелковый клуб «Боец», район Ленточного бора.

–Ваше сообщение зарегистрировано 21 марта 2017 года в 6:35 утра. –Полозков отключил телефон, сохранил бланк и распечатал его на принтере. Затем записал его в книге учета заявлений и сообщений. Лейтенант набрал номер помощника начальника отдела, майора полиции Киселева.

–Андрей Сергеевич? Дежурный, лейтенант Полозков, докладывает: поступило сообщение о преступлении в районе Широкой просеки, 3, Ленточный бор. Предположительно самоубийство, обнаруживший труп лыжник сообщил, что парень попал под поезд.

–СОГ извещена?

–Так точно.

–Хорошо. Олег, звони Соколовскому, это их отдела подследственность.

–Так точно. – Лейтенант отключился.

6:45 утра. Смартфон Юрия Соколовского разразился навязчивой трелью, пока его владелец торопливо вливал в себя крепкий черный кофе. Следственный отдел начинал работу в 9 часов, а у него было сегодня дежурство, так что поспать толком не удалось. В марте подвальное помещение, где их разместили, затопили грязные потоки талого снега вперемешку с собачьим дерьмом с улицы, капало с потолка и зарешеченных окон, трем столам пришлось соседствовать с тазиками с водой.

Бумага отсырела, принтеры и ксерокс работать отказывались, только факс исправно пищал время от времени. В компьютер попал какой-то вирус, загрузить древний ноутбук удалось только с третьего раза, при этом он гудел, как разгоняющийся на взлетной полосе самолет. И выдавал синий экран смерти, потом перезагружался и вис по новой. На черном экране был сантиметровый слой пыли, буквы на клавиатуре полустерлись, и Соколовскому пришлось учиться печатать вслепую. Выходило плохо, он потом по пятнадцать минут исправлял собственные ошибки, по привычке расставляя запятые в самых ненужных местах.

–Докладывает дежурный Полозков, – сообщил динамик.– поступило сообщение о предполагаемом самоубийстве в районе Ленточный бор, Широкая просека, 3. Следственно-оперативная группа по подследственности направлена к тебе, в Централку.

–Время? – рявкнул в динамик следователь.

–В районе пяти минут подъедут.

Соколовский быстро накинул куртку, привычно залил в нос ничуть не помогавшие капли от насморка, обострявшегося весной, и выскочил на улицу. Дорогу размыло окончательно, деревянный тротуар утонул в снегу и грязи, с неба мелкой крупой сыпался снег, на полдороге становясь дождем. Ему сильно хотелось курить, куртка не грела, уже заляпанная дождевыми каплями. В кармане лежала начатая пачка, не стерпев, он вытащил сигарету дрожащими покрасневшими пальцами. На ветру зажигалка никак не хотела срабатывать, огонек упорно гас, только обжигая. Выругавшись про себя, Соколовский скомкал сигарету, бросил ее в лужу под ногами, где она быстро размокла.

Без десяти семь подъехала свежезабрызганная «Газель» с опергруппой. Встали прямо в здоровенной луже в рытвине напротив двери следственного отдела, немного забуксовав. В машине, пропахшей потом и почему-то чипсами, сидели двое оперативников, Коргин и Михеев, и криминалист Лебедев.

–Привет, мужики,– сухо поздоровался Соколовский, то и дело вскидывая тяжелую из-за ринита голову.– А Белов где?

–Собачку выгуливает,– ехидно отозвался Лебедев, устраиваясь поудобнее. Водитель, Паша Кондратов, резко тронул машину с места, «Газель», тяжело переваливаясь на ухабах, вырулила на Красноармейский.

Дождь залипал в окна, со скрипом работали дворники у водителя, размазывая грязь по лобовому стеклу. От их скрипа было ощущение, как от возни пенопласта по стеклу, вплоть до зубной боли.

Ехали минут пятнадцать, движение утром довольно интенсивное. Паша включил «Милицейскую волну», популярный исполнитель, имени которого не могли припомнить, запел про золотые купола, наколотые на груди. Только они, как известно, синие и не грамма золота. Блатной шансон как раз подходит ментам. И это был сарказм. Пару раз чуть не встали в пробку.

–Как Лиза? – спросил Соколовский у Саши Михеева, сидевшего «ВКонтакте». Оперативник вяло поднял голову.

–Сказала, что тебя самого надо убить, за то, что заставляешь нас ехать ни свет ни заря в лес.

–Очень смешно,– саркастически отозвался следователь, зевая с риском вывихнуть челюсть. –Это Полозкову надо сказать спасибо за оперативность и быстрое реагирование. Угробим весь день на самоубийцу.

–Хоть бы с рельс отскребать не пришлось,– пробурчал Лебедев,– как в прошлый раз.

Машину опять подбросило, в стекло полетели брызги очередной лужи. В динамиках пели о ночи над лагерем и облетающей листве. Сплошная зона. Кондратов уверял, что лучше концентрируется от подобного шлака, однако, судя по судорожному вихлянию «Газели» по ухабам, сегодня был не его день.

–Не парьтесь, мы даже не доедем,– Соколовский сегодня был сама разговорчивость, обычно за ним такого не водилось.– затонем по дороге.