Лорд в кандалах

Приняв во внимание, что общаться с большинством венгерских наемников не могу по причине незнания языка, я принял решение просто драться.

Сначала дело пошло хорошо. Убив еще троих пятью патронами, я начал перезаряжаться. Этот момент выбрали еще двое, умудрившиеся как-то проскочить мимо всех внутрь квартала и не нашедшие ничего лучше, чем напасть с длинными кривыми ножами на мирно занятого аристократа. Из-за этих невоспитанных людей пришлось ронять очень хорошие револьверы в грязь. Одному из бандитов досталось лезвие ножа-бабочки, вошедшее под нижнюю челюсть наискосок, второй, удачно сунув мне в живот нож, получил тыльной стороной ладони в висок, отлетев в сторону на пару метров. Моя жилетка с честью выдержала столь слабый удар, но в желудке все равно что-то неприятно булькнуло и заныло.

— Да что творится-то! — сказал я вслух и возмущенно на русском мате, не менее русским движением быстро вытирая окровавленную ладонь о штанину. Уокер меня бы за такое уничтожил морально…

— Лорд Эмберхарт…, - раздалось укоризненное на безупречном английском. Вслед за этим многообещающим началом коротко рявкнула «окопная метла» моего дворецкого, сшибая с частокола аж троих и вызывая своим звуком изумленную ругань венгров.

— Мистер Уокер, я рассыпал патроны, — почти не оправдывающимся тоном пояснил я своё позорное поведение с кровью и штаниной.

— Сочту за честь прикрыть вас, милорд, — оповестил меня англичанин, производя второй выстрел.

— Благодарю вас, — саркастично отреагировал я на великодушие дворецкого, вставая на колено в поисках патронов. Лежащие в грязи «атласы» грустно блестели в свете восходящей луны.

— Это мой долг, сэр, — в глазах Уокера было что угодно, кроме сказанного. Измазанное в грязи колено он осуждал еще сильнее.

Уокера купило то же, что и венгров, азартно палящих в лес и подходящих к забору вторженцах. На краткий миг он забыл, что за его спиной небольшая, но всё-таки улочка, на которой теснится с полтора десятка неказистых домов. Спешащий к нему с тыла босоногий немытый тип с пикой едва не стал для бывшего военного последним врагом.

ГРАУММ!

Типа порвало на две части, вызволяя его богатый внутренний мир наружу под крики венгров, но пули в мою сторону, к счастью, не полетели, наоборот, признали, даже попытавшись отрядить ко мне пару бойцов. Замахав руками, я отказался от дополнительной охраны, призывая всех жестами защищать частокол. Мелкая подленькая мысль о том, что это единственный частокол в единственном огороженном районе Хагонэ, а весь остальной город, наверное, уже заполоняют какие-то бесконечные расцарапанные японские грязнули с сельскохозяйственным инвентарем, оказалась мной беззвучно зажата тисками воли.

Мы воевали. Опомнившийся Уокер стал лучше следить за тылом, а я, пользуясь его невербальной благодарностью, цинично обтёр поднятое из грязи оружие об фалды сюртука, а затем вновь открыл огонь по вопящим и лезущим людям.

А через пятнадцать минут наступил кромешный ад. Количество выбегающих из леса людей, большая часть из которых уже не имели оружия, увеличилось на порядок. Нам, вооруженным, пришлось отступать несколькими тесными кучками, огрызаясь скупыми очередями. Когда кончились патроны к «атласам», я перешёл на совершенно избыточные в почти любой ситуации «грендели», каждым выстрелом разрывая на куски от одного до трех человек, но те, с дикими глазами и бессвязно вопя, продолжали на нас лезть.

До ворот мы продержались, а там… а там уже собралось два взвода выпускниц академии Камикочи с автоматами, гранатами, за мешками с песком, но, что еще важнее, возглавляемые просто неописуемо злой Региной Праудмур. К счастью, за нашими спинами уже неслась целая толпа завывающих грязнуль, выражающих полную готовность принять плохое настроение рыжей воительницы на свои прикрытые лохмотьями тела.

И она приняла приглашение. Повинуясь её команде, оружие в твердых женских руках рявкнуло, выпуская сотни стальных ос по направлению к атакующим.

Дальше началось то, что иначе как зачисткой не назовешь. Как я и предполагал ранее, в город тоже прорвались, были убитые и раненные, хоть и в куда как меньшем, нежели у атакующих, количестве. Тем не менее, Хагонэ долго «чистили» в сгустившейся тьме. Удачно потеряв где-то Регину, я отправил сообщение в Холд, чтобы мне доставили чистую смену одежды, а сам отправился с Уокером и нашедшей меня хмурой Момо допрашивать пленных, дожидавшихся нас в одном из бараков.

Запираться оборванцы и не думали, перебивая друг друга.

Все они, численностью под 1200 человек, были беженцами с севера, собравшимися из нескольких разоренных хабитатов, подвергшихся нападениям Героя. Большую часть выживших приняли другие хабитаты, а те, что сидели здесь передо мной, были представителями наименее востребованных профессий. Им дали от ворот поворот. Так эта толпа народа и отправилась на юг, мигрируя в поисках новой жизни от хабитата до хабитата. Изначально их было порядка 10 тысяч, но большая часть себе дом нашла. До меньшей никому не было дела. До грабежей они не опускались, довольствуясь тем, что в каждом пункте местные снабжали их таким количеством продовольствия, сколько каждый мог унести. Их конечной целью была Камикочи, а точнее — три расположенных внутри долины хабитата.

Вся толпа огибала долину в тот момент, как появился огромный старый дирижабль, а важный господин, прилетевший на нём, сделал бедолагам предложение — их переправляют через гору прямиком в Хагонэ, где им нужно немного похулиганить. Учения такие, для местных солдат.

Бродяги, недолго думая, дали согласие на переправку, но их лидер рассчитывал заказчика обмануть, явившись в город открыто и мирно, во избежание рисков. За несколько часов старое воздушное судно переправило всю толпу народа на один из заваленных нами ранее перевалов, где было оборудовано несколько лестниц для спуска в долину. На этом месте я проклял себя за недосмотр: перевалы завалили, но совсем забыли про те «огрызки», что остались от бывших проходов! Ранее там стояли посты, но затем-то их сняли! Слепая зона!

А вот дальше у оборванцев всё покатилось к чертовой бабушке.

Им, всей огромной толпе, пришлось продираться сквозь мелкое топкое болото, где в изобилии росли лишь странные деревья, усыпанные сочными желтыми плодами. И обезьянами. Там было очень много не боящихся людей обезьян. Везде. Кто-то пнул зверька, сидящего на дороге, кто-то сбросил примата с дерева, пытаясь добраться до плодов… а кто-то сделал привал, рассчитывая подкрепиться свежим мясом убитого животного. Остальные звери, конечно, подняли шум, но кого это интересует?

— Он пришёл! — глухо зарыдал в ладони один из допрашиваемых, — Он пришёл сверху! Господин! Он разбивал людей ударами шеста! Каждый удар превращал человека в брызги крови и мяса! Это чудовище! Чудовище! Мы побежали! Он шел за нами, убивая самых медленных! Мы бежали, а он убивал! Он гнал нас!

Эти идиоты умудрились выбесить бога… Не просто бога обезьян, а пьяного Сунь Укуна, которому я отправил несколько телег лучшего в Хагонэ сакэ. А мохнатый взял и погнал всю паникующую толпу к Хагонэ, где мы их, едва живых от ужаса людей, благополучно прикончили. Правда, они нападали… но что бы на их месте сделали другие? Возможно, первые, самые быстрые, и пытались что-то объяснить, только кому? Венграм? Приложив руку к лицу, я глухо застонал.

Идиотизм.

Или… отвлекающий маневр.

Кратко чертыхнувшись, я с следующими за мной по пятам Момо и Уокером побежал сквозь город. Нужно было срочно в Холд. Без патронов, с одним мечом, солдаты Хагонэ заняты, венгры ушли спать, да и боезапаса у них нет… Задница!

Однако, ловушка уже сработала. На меня не снизошел огненный дождь, страшные монстры не вылезли из теней, даже пуля не прилетела. Просто на выходе из города, на тропинке, ведущей к реке, стояла карета. Массивная черная карета, запряженная двойкой совершенно особых коней, которые не совсем принадлежат к нашей реальности, от чего могут развивать просто чудовищную скорость. Карета, кони и восседающий на козлах возница мне были прекрасно знакомы.