Страница 68 из 70
— Надеюсь, у нас в школе лучше учат кавалерию. Но языки уже точно есть, — пробормотал себе под нос и пошел интересоваться у десятников, где девушек спрятали.
Около массивной дубовой двери, куда меня привел один из ближних людей Филиппа, было пять ратников, лица которых были мне знакомы, но не более. Это была последняя линия обороны, так как самое ценное было за дверями — любимая жена, ну и острый угол равностороннего любовного треугольника — Нелли Торели. Опачки. Вот и еще одна зарубка — записать все, что помню из геометрии, благо много бумаги на мои «знания» не понадобится.
— Любимая, голуба моя, ты, ты… — чувства захлестывали, эмоции накатывали как цунами.
Сейчас я осознал, что в последние сутки, которые в этом мире были минутами, я опасался только одного — не увидеть Божану и детей.
— Как Юрий, Ульяна, Глеб, расскажи о них все, — прямо взмолился я — так сильно захотелось знать все о них. Что говорят, как проказничают — все. Я не видел детей практически все лето.
— Любы все добро, и говорила я тебе о них, али ты испугался за меня? — Божана недоверчиво смотрела на меня.
Действительно, неестественное проявление чувств, без серьезной причины, может вызывать озабоченность психическим состоянием. Для Божаны ничего особенного не произошло, девушки даже не осознали, что на нас напали, да и отношение мужчин к случившемуся можно охарактеризовать, как небольшое развлечение между тостами, не добавляло тревоги. И тут мои «я люблю, расскажи» — и это после уже трехдневного общения без отвлечений на заботы. Пришлось идти напопятную и, ссылаясь на дела, выбегать во двор.
Показалась веселая процессия, которая приближалась к усадьбе. Никаких языковых барьеров не существует, когда люди счастливы. Иване что-то объяснял активно жестикулируя, управляя конем коленями, Филипп ему вторил и оба смеялись, заражая своим настроением как минимум полсотни конных ратников, которые в свою очередь подначивали друг друга, не забывая посматривать на плетущихся в середине небольшой колоны пленных.
Заприметив меня, Филипп перешел на рысь и ускорился.
— Филипп, я зла не держу, токмо правду от сего дня говорили, а коли с боярами свора будет, мы решим, — я расставил руки в стороны, а друг лихо соскочил с коня и мы обнялись. Какой-то я излишне сентиментальный, сильно же испугался лишиться возможности видеть и общаться с этими людьми.
— Месть? — спросил Филипп.
Я задумался. Оставлять без ответа нападение, пусть и такое нелепое, которое даже оказалось прибыльным — больше ста комплектов броней, различное вооружение, семь десятков добротных коней, ну, и личные вещи разбойников, которые решили распределить между ратниками, которые приняли участие в разгроме горе-бандитов в качестве премии. Между тем открыто брать штурмом поместья бояр, грабить, а без этого никуда, убивать всех, кто встанет на пути — не вариант. И дело не только в моральных принципах, хотя и без них не обходится, но в том, что общественность не поймет и испугается. А крыса, загнанная в угол, становится опасным хищником. Поэтому намекнул Филиппу, чтобы «исполнил» клиентов тихо, как несчастные случаи, по принципу боярина Честислава, но без излишних извращений.
— Пошли поснедаем, друже, — предложил я Филиппу. Физически этот организм не сильно то и нуждался в подпитке, вот только до сих пор во рту как будто привкус ужасного месива, которое пришлось употребить во время разговора с профессором.
В скорости к нам присоединились и веселые друзья, возглавляемые любимой женой. Нелли, под неодобрительные взгляды своих братьев воткрытую флиртовала с Еремеем. Оказывается, девушка настоящая оторва и куму не позавидуешь. Если срастется и они будут вместе, несмотря на ее аристократизм, то будет девушка «веревки вить» из парня. А с Ипатием ее совсем не представляю — этот не поддастся на женские уловки, но и Нелли не отступит.
— Голуба моя, а Нелли ведает, что у Ермолая есть сын Богдан, и как погибла Бела? — уличив удобный момент, когда рядом никого не было, спросил у жены.
— Так, — слегка недоуменно ответила супруга.
Божана и сама не особо понимала, что произошло, зачем девушке так вести себя, практически навязываться, а потом отталкивать. Нелли выбивалась из системы взаимоотношений, принятых на Руси. Божана с ее сильным характером не позволяла себе таких экзерсисов, по крайней мере на людях, первое общение в бане не в счет — там были наедине. Поражала и скорость, с какой Нелли впитывает новый для нее язык и, пусть нелепо и с ошибками, но может общаться. Ее братья пока понимают из десяти слов хорошо, если два.
Как не пытался вспомнить хоть что-то о нравах грузин в этом времени, ничего особенного не приходило в голову, кроме того, что правление современной царицы характеризуется фаворитизмом, такое поведение, наверняка, и на подданных влияет. Надеюсь все же, слегка приоткрытое сердце Ермолая не закроется окончательно, и девушка не опозорит кума. Впрочем, чего я пытаюсь влезать в дела взрослых самостоятельных людей. Надо, помогу деньгами и протекцией, чтобы сосватать знатную аристократку. Нет? Ну, на нет и суда нет!
Застолье продолжилось. На столе появились более крепкие напитки с вином. Осмотрев стеклянную батарею из бутылок, порадовался — работают самогонщики мои, да и стекольщики тару делают справно! Были и перцовка и наливки, настойка на берёзовых почках, вина, как ягодные, так и заморские. Закусывали все это изобилие колбасами, вареной картошкой, овощными салатами, котлетами, шашлыком и даже голубцами.
— То с стряпухи с Речного, — видя мое замешательство при обозрении блюд для этого мира невозможных, сказала Божана.
Получается, что Симеон расстарался и выписал поварих из поместья, а может и из ресторана гостиного двора. Сколько же ему это должно было стоить? Срочно пришлю с инспекцией Макария. Что-то уж слишком много пыли в глаза. Может не пять сотен гривен поместье принесло за полгода, а все пять тысяч?
Женщины отправились в другую комнату, куда понесли вино и сахар. У Божаны была задача — разговорить Нелли. А лучше вина и сладости, для девушки нет способа для «развязывания языка». Ермолай, проводивший грузинку взглядом, навалился на еду. Друг уже почти пришел в ту форму, которая была до ранения. Даже поразительно, как меньше чем за два месяца не только прийти в себя, но и набрать килограммов тридцать, если не больше. И ведь не особо заметен жир.
На следующий день Филипп уезжал, и я догадываюсь, чем он собирался заниматься.
Эпилог 1. Мордва
Антяс, которого избрали представителем в собраниие глав родов мордвы, уже час слушал бравурные речи одного, немногим старше его самого, представителя рода, который проживал рядом с границей с рязанским княжеством. Внутри молодого воина бурлило негодование, Антяс был дружен со многими представителями русичей и даже, прожив некоторое время в Унже и пообщавшись с отцом Иоанном, который говорил очень понятные и много объясняющие слова, подумывал принять православие. Военный вождь племени мокша искренне восхищался мастерством подлого боя Ипатия, умением вести за собой людей и демонстрировать ратную удаль в самый подходящий момент, Филиппа, да и запредельной удачливостью и успешностью в хозяйстве, Корнея. Он без злого умысла завидовал формирующейся команде, целой армии, где меньше всего используют принуждение, а больше именно веру в себя, своего товарища, в единство воинства. Молодой человек, который отличался и незаурядным умом наравне с воинским мастерством, прекрасно понимал, что без проблем и противоречий в любом мужском обществе не бывает, что создание воинской школы имело столько трудностей, что далеко не каждому племени было бы по силам такое сотворить, но он не видел проявлений противоречия в команде сильных и волевых командиров.
И теперь эти идиоты хотят идти походом на Рязань и Муром? Антяс точно знал, что этого не позволят сделать ни Корней, ни уж тем более великий князь Ярослав, который, по сведениям военного вождя мокши, собирает на съезд русских князей, который должен состояться в следующем году. Там Ярослав должен был объявить создание союза Рязани и Владимира под рукой великого владимирского князя и господаря Великого Новгорода, с которым, наконец, в сентябре великий князь заключил договор и вольница в том городе теперь только в стенах самого города, но вся земля под рукой Ярослава и его наследников. С кем сражаться? С хитрым лисом, который смог провернуть такое дело — покорить Новгород руками самих новгородцев?