Падение Левиафана (ЛП)

Она начала запись. "Говорит Наоми Нагата. Сконцентрируйте весь огонь на Вихре. Когда все высохнет, эвакуируйтесь по собственному разумению. Мы останемся на посту".

Она схватила комм и настроила "Роси" на передачу сообщения каждому из оставшихся кораблей по очереди. К тому времени, как она закончила, "Вихрь" заметно удалился в пространство кольца. Его скорость была ужасающей, а торможение - убийственным. Роси мгновенно пересчитала цифры. Магнитар шел курсом на кольцевую станцию, преодолев полмиллиона километров за чуть более чем двадцать минут. Они шли, чтобы защитить Дуарте.

"Эй", - сказал Амос по связи. "Как ты думаешь, сколько снарядов мы сможем всадить в эту штуку, прежде чем она доберется сюда?"

"Есть только один способ быть уверенным", - ответил Алекс, и Наоми почувствовала непреодолимый прилив симпатии к ним обоим.

По всему кольцевому пространству последние остатки человечества, те немногие, чей разум еще сохранился, бросали в сторону приближающегося чудовища ракеты, снаряды PDC и пули для рельсовых пушек, зная, что это не имеет значения. Наоми наблюдала, как сбиваются торпеды, как уклоняются или игнорируют потоки быстро летящих пуль. Это были мошки, и "Вихрь" мог не обращать на них внимания.

Пришло сообщение от Элви с отчетом об изоляционной камере, и Наоми положила его в торпеды "Роси" - последнее сообщение в ее последних бутылках - и выпустила их. Заряд "Роси" упал до нуля. Ну, ты пыталась, - сказал старик. Ты действительно пыталась. Она представила себе его дом - маленький рядный домик на тонкой улице в Боготе - и оранжевого табби, который спал на подоконнике. Словно погружаясь в дневной сон, она чувствовала другие жизни вокруг себя, чувствовала, как забывает Наоми Нагата, боль, потерю и гнев от того, что она была ею. А также радость.

Она проверила свой таймер. До следующей дозы лекарства оставался еще час. Но к тому времени это уже не будет иметь значения. Она открыла общекорабельный комм. Она пыталась найти свои последние слова. Что-то, что соответствовало бы ее любви к этим людям, к этому кораблю, к жизни, которую она вела. Вихрь" был уже более чем на полпути к станции, хотя второй отрезок пути будет медленнее. Даже на расстоянии в четверть миллиона километров "Роси" улавливал избыточное излучение от шлейфа своего привода.

Крик, когда он раздался, буквально не поддавался описанию. Это был непреодолимый вкус мяты, или яркий фиолетовый цвет, или содрогающееся чувство оргазма без удовольствия. Ее разум скакал и прыгал, пытаясь понять то, что не мог понять, сопоставляя сигнал с одним ощущением, потом с другим, потом с третьим, пока она не обнаружила себя на парящей над ее кушеткой кушетке, не имея ни малейшего представления о том, сколько времени прошло.

"Ах", - сказал Алекс. "Вы, ребята, почувствовали это?"

"Да", - сказал Амос.

"Есть идеи, что это было?"

"Нет".

Тактическая карта Наоми все еще была поднята, и она изменилась. Вихрь" отключил торможение и был на пути к тому, чтобы полностью проскочить станцию. Другие корабли - как вражеские, так и ее собственные - были в беспорядке. На комме загорелось сообщение, и она поняла, что помехи прекратились. Она приняла сообщение.

Женщина на экране была молодой, темнокожей, с коротко подстриженными волосами, Наоми уже видела ее однажды.

"Это адмирал Сандрин Гуджарат с лаконского линкора "Голос вихря". Я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь объяснил мне, какого хрена я сюда попала".

Палец Наоми завис над "Reply", пока она пыталась придумать, что сказать. Она все еще была там, когда пришло еще одно широковещательное сообщение, на этот раз от Сокола. Глаза Эльви были широкими и яркими, а ее улыбка была такой яростной, почти угрожающей.

"Говорит доктор Элви Окойе, глава Лаконского научного управления, в сотрудничестве с Наоми Нагата из Росинанта. Вы все испытали когнитивную манипуляцию. Вы можете быть дезориентированы или иметь неуместно сильные эмоциональные реакции. Никакие корабли в этом пространстве не представляют никакой угрозы. Пожалуйста, отступите и оставайтесь в безопасном месте. Мы свяжемся с каждым из вас в ближайшее время. Сообщение повторяется..."

Наоми отключила связь. В тишине "Росинанта" она позволила своему разуму дрейфовать, и ничего не возвращалось. Никаких внешних воспоминаний. Ни голосов. Ни ощущения надвигающегося невидимого присутствия.

"Наоми?" позвал Алекс. "Я чувствую себя странно здесь, наверху".

"Все исчезло. Ульевой разум. Он исчез."

"Значит, дело не только во мне?"

Голос Амоса был спокойным и приветливым. "Никто не ударяется затылком о мой затылок".

"Это сделал он", - сказала она. "Я думаю, это сделал Джим".

Она закрыла глаза и расслабилась, и что-то ударило ее, сильно, как пинок, со всех сторон сразу. Ее глаза распахнулись, и она не могла понять, что видит. Оперативная палуба совершенно не изменилась - дисплей связи, кушетки для аварий, проход на летную палубу и вниз к остальной части корабля. И в то же время все преобразилось. Коммуникационный дисплей представлял собой поле ярких пикселей, светящихся и мерцающих слишком быстро, чтобы за ними мог уследить человеческий глаз. Детализация каждого из них делала формы слов и кнопок, которые они создавали, слишком абстрактными для понимания, как если бы вы пытались увидеть изгиб планеты с ее поверхности. Она подняла руку, и на костяшках ее пальцев проступила целая гряда скал и долин, таких сложных, каких не было ни у камня, ни у эрозии. Когда она вскрикнула, воздух затрепетал от ее дыхания, волны сжатия подпрыгивали и изгибались, усиливаясь и уничтожаясь.

Она пыталась найти застежку на ремнях кушетки, но не могла понять, где начинается одно и заканчивается другое. И сквозь пустоту вещей, вакуум, который все еще жил в сердце материи, пробивались нити живой черноты, более твердые и реальные, чем все, что она когда-либо видела. Они извивались и плыли, а за ними все вихрилось и распадалось на части. Теперь, когда на маяке никого не было, старшие боги вернулись.

О, - успела подумать она, - точно.

Глава сорок шестая: Танака

Тереза!" Холден крикнул на девушку. "Уходи оттуда! Не повредите станцию!"

Ну, подумал Танака, разве мы не в полной заднице?

Девушка игнорировала его, разрывая черные нити, которые были вплетены в тело верховного консула. Все это не входило в ее планы. Все шло даже отдаленно не так, как она или Трехо планировали или надеялись. Теперь ей предстояло очень и очень скоро вынести независимое суждение.

Девушка вздрогнула и подпрыгнула, но не так, чтобы это имело смысл. Что-то схватило ее, оторвав от того, что было Дуарте. Паника на лице Холдена сказала ей, что он знает, что это было, и это было нехорошо. Девушка закричала, казалось, не осознавая, что кричит, и Холден схватил ее, притянул к себе. На мгновение показалось, что девушка расширилась. Танака мог почти представить, как невидимые ангелы тянут ее за руки и ноги. Когда-то существовал подобный способ казни, подумала она. Привязывали лошадь к каждой конечности пленника и смотрели, какая из них удержит больший кусок. Но тут Холден закричал, и все ангелы исчезли, оставив девушку.

Господи, ты разочарован? Ты разочарован, что не увидел, как убили эту девушку? сказал мужской голос. Что с тобой не так? Как ты можешь жить с самим собой? Затем что-то еще - мужчина, женщина, что-то - было с ней, и она оказалась в кабинете администратора в Иннис Дип, ей было одиннадцать лет. Администратор объяснял, что ее родители умерли. Подавляющим чувством, невысказанным, но ясным, была жалость. Вот почему она такая сломленная. Вот почему она причиняет боль людям. Вот почему она трахается только с мужчинами, над которыми может доминировать, потому что она всегда так напугана. Посмотрите на все, что с ней было не так.